И она открыла их, каждый взмах её ресниц казался замедленным. Яр почувствовал, как тело накрыла волна облегчения. Он обхватил лицо Саши ладонями и заглянул в пленительный омут затуманенных глаз. Но его взгляд переметнулся к крови, перепачкавшей ее шею и лицо.

– Кровь, – буркнул Ярослав, поднимаясь, и это давалось ему с большим трудом. – У тебя кровь? Ты ранена?

Александра опередила его и стоя на коленях, ощупала себя руками, ища причину кровотечения.

– Это не моя кровь, – ответила девушка уверенно.

– А чья? – мозг Барсова работал с трудом.

– Твоя… Твоё плечо, – Саша встревожено бросилась к нему.

И как раз объявились его люди. "Ну, наконец-то"– подумал Ярослав потому, что говорить, сил не осталось, видимо снова потерял много крови.

– Скорую, срочно, быстрее, – донесся до него очень знакомый женский голос, от которого внутри что-то сжималось.

– Уже вызвал, – услышал он ответ Степана, после чего отключился.

Мелкий настырный дождь усыпал лицо Саши холодными каплями, но она не спешила укрыться от него. Девушка даже не чувствовала сейчас холод апрельского вечера, ее взгляд был прикован к Ярославу. Он отказался ехать в больницу, чуть придя в себя, поэтому его плечо зашивали прямо в машине скорой помощи. Доктор настаивал на переливании крови, но Барсов был непреклонен. И он тоже смотрел Александре в глаза, а она вздрагивала с каждым стежком иглы, пронзающим кожу мужчины. Яр даже не поморщился, словно не чувствовал боли, его лицо оставалось непроницаемым. Но зато девушка чувствовала боль за него, и внутри все сворачивалось в узел. Ярослав снова спас ей жизнь ценой собственной. Он не мог знать, сталкивая ее с крыши, что они упадут на строительные леса. Просто не мог знать, что те установлены именно в нужном месте на уровне третьего этажа. Он поднялся на крышу с другой стороны. Значит, был готов погибнуть вместе с Сашей? Почему? Сейчас это не столь важно, возможно, когда-нибудь она сможет спросить его об этом, но первым делом нужно сказать ему спасибо.

Девушке было совершенно плевать, что стало с крестным, хотя совсем недавно переживала за его жизнь. Но как меняет мировоззрение человека пуля, выпущенная в него. Теперь ей было все равно, даже если его убили, вот и поделом, значит, получил по заслугам! Больше об этом подонке думать она никогда не будет.

Ярославу наложили швы, и врач помог надеть ему куртку, после чего оставил одного. А Саша продолжала сверлить его взглядом, не решаясь подойти. До чего же изворотлива судьба? Преподносит нам такие повороты, о которых мы и подумать не могли. Еще вчера Александра винила Барсова во всех смертных грехах, а сейчас выходит так, что каждому воздалось по заслугам. Вот только за что по ней жизнь молотила кулаками, как по боксерской груше, не понятно. Скорее Саша здесь просто лишняя, в этом мире, в этом городе, она не на своем месте, там, где не должна быть. Вот и стала крайней в играх жестоких, злых мужчин.

Медленно подошла к Ярославу и замерла рядом, не смея даже дышать. Его лицо всегда загорелое сейчас было очень бледным, и она поборола желание снова попробовать убедить мужчину поехать в больницу.

– Как ты? – спросил Яр первым.

– Жива… – тихо ответила девушка, и, прошептав дрогнувшим голосом, добавила. – Благодаря тебе.

– Скорее, нам повезло, – пожал он плечами, видимо забыв о ране, и впервые поморщился. А Саше захотелось прижать его к себе, жалея.

– Возможно… Но все же, спасибо, – почему-то такие простые слова сейчас давались ей с трудом.

– Что будешь делать дальше? – спросил Ярослав устало.

– Уеду подальше от этого проклятого города, – поспешно выпалила Саша. Больше ее здесь никто не держит. Никто… Никто… Никто… Кроме него.

– Наверное, единственный правильный выход, – произнес он отстранено. – Уехать и все забыть.

– А разве можно такое забыть?– воскликнула Александра сама того не ожидая.

– Не знаю, я не пробовал…

– А я пробовала, на протяжении мучительных трех лет. И не получилась ни сколько, – почему ее прорвало именно сейчас, когда все самое плохое должно быть позади? – А знаешь что самое тяжелое?

– Что?

– То, что все это время я продолжала любить человека, убившего моего отца…

– Не надо, Саш…

– Прости, но мне нужно это сказать… Мне не понятно, как против моей воли, это чувство все же осталось во мне? И за что я полюбила тебя?

– Саш…

– Не надо это было глупо, прости…

Попыталась отвернуться, но Яр резким движением притянул Александру в свои объятия, и девушка заплакала, уткнувшись в его плечо. Мужчина нежно гладил ее влажные волосы, и это говорило больше всяких слов.

А сердце Саши вырывалось из груди, каждым своим сокрушительным ударом причиняя ей боль. Она хотела, чтобы они встретились в другое время, в другом месте, в другой жизни, не омраченной этими страшными событиями. Смогли бы они тогда быть вместе? Полюбили бы друг друга? Алекса никогда этого не узнает, и как бы далеко не уехала, ее сердце и душа останется навсегда с ним здесь. Ее любовь не совсем нормальная, да, как и вся жизнь.

Она выросла там, где не должна была быть, так же как и Саша. Любовь, которая приносит невыносимую боль, любовь от которой нет спасения, а расставание кажется смертельным. И если б только Ярослав попросил остаться, с ним, не уезжать…

Нет, она бы все равно уехала, только тогда этот отъезд был бы пропитан кровью, разбитого сердца, и растерзанной души. Александре нет жизни здесь, где сплошь одни трупы, где прошлое сильнее будущего. Где ее любимый воплощение всего-того, от чего она бежит.

Отстранилась, стыдясь своих слез, и утерла перепачканные его кровью щеки. Как же ей хотелось умолять его оставить все и уехать с ней, но знала наперед, что этого не будет. Никто никогда не выбирал ее. Видимо эта жизнь настолько глубоко врастает в человека, что отказаться от нее он не может, но такой мир не для Александры.

– Я бы могла просить тебя поехать со мной, – тихо начала Саша высвободившись из его рук. – Но знаю заранее, что ты не согласишься. Это твой мир, но не мой… Господи, да я ведь даже не знаю вообще, значу ли я хоть что-то для тебя…

Осознание пришло с, выворачивающей наизнанку все органы, болью. Ведь действительно, разве Ярослав ей хоть раз говорил о чувствах? Давал ли намек? Нет, Александра сама все придумала, ослепленная своей идиотской любовью.

– Значишь, больше чем я хочу, – ответил Яр после долгого молчания, да и не ждала она ответа вовсе. К чему он ей теперь? Когда знает наверняка, что уедет. Чтобы потом страдать ещё сильнее?

– Скажи, если я попрошу поехать со мной, ты поедешь?– спросила с надежной, поддавшись минутному порыву. И с замиранием сердца ожидала ответ.

– Ты знаешь, я не могу, – ответ словно из прошлого, слово в слово, точь-в-точь. Ответ пронесшейся в голове Саши раскатом двух голосов, Ярослава и отца… Вернее человека которого всю жизнь считала своим папой. Он так же отвечал ей, когда она просила его уехать: “Ты же знаешь, я не могу!”

Бух… Бух… Бух… Бух…

Сердце вдребезги о ребра. Ведь и правда знала, почему тогда от услышанного так больно, что за хотелось осесть. Больно настолько, что внутри все в мясо словно перемололи через мясорубку. Смотрит ему в глаза, стараясь не заплакать, да и слез нет, они трусливо текут в душе.

"Заставь меня остаться! Силой, плевать! Засунь в багажник, и закрой в подвале. Только, пожалуйста, не отпускай. Только не отпускай. Я так хочу быть с тобой, несмотря ни на что. Только с тобой, вопреки всему! Без тебя я сдохну, задохнусь, не смогу. Свежи, спрячь, закрой рот кляпом, я буду сопротивляться, кричать, что хочу уйти. Но на самом деле больше всего хочу остаться. С тобой, только удержи. Не отпускай, неужели не видишь в моих глазах отчаянья? Не видишь этот безмолвный крик души? Не отпускай я хочу с тобой остаться, всему вопреки, себе вопреки!"– кричала душа, обливаясь слезами, а зубы сжимала до треска, чтобы не дать словам вылететь.

Ведь разум знал наперед, что здесь ей так же будет больно, он бандит привык убивать, и не умеет по другому. А Саше не вынести больше смерти, не выдержать жестокости, и несправедливости. Этого девушка уже хлебнула сполна. Все что ей остается, бежать. От самой себя, от него, даже зная то, что никто не догоняет.

Вздрогнула и прикоснулась к его губам, разрушительный поцелуй на прощание. С привкусом слез из самой души. Яр сжимал ее так крепко, словно не желая отпускать. Его руки делали больно, но это ничто по сравнению с болью внутри. Наслаждалась сладкой мукой поцелуя, губы мужчины настойчивые властные, а язык терзал ее рот, будто желая запечатлеть там свой отпечаток навсегда, или же показать, кому она принадлежит…

Разорвала поцелуй, понимая, что теряет рассудок, еще секунда в его руках, втянула аромат Ярослав, пропитывая им свое сердце. И отстранилась сказав:

– Прощай!

Саша не услышала ответного прощания, но чувствовала его тяжелый взгляд на своей спине. Больше не ждала, что он остановит, это не к чему. Между ними пропасть, которую не преодолеть. Она уходила, всем сердцем желая остаться, но не желая сгорать здесь рядом с ним…


Глава 34


Саша смотрела на фотографию человека, на могиле которого всего неделю назад захлебывалась от рыданий. Но за эту неделю она узнала то, что поменяло ее полностью и безвозвратно. Как бы дико не звучало, но сейчас девушка не чувствовала ничего, кроме опустошения. Опустилась на корточки и взялась за крест, тихим голосом произнеся:

– Ты был моим единственным родным человеком, и ты разрушил всю мою жизнь. Кто тебе дал право решать, кому жить, а кому умереть? Кто позволил распоряжаться беззащитным ребенком? Как игрушкой? Ты хотел мной заменить погибшую дочь, наплевав на чувства других, – голос дрогнул, наполняясь безмерной горечью. – Я любила тебя больше жизни, верила, считала эталоном. А ты вырастил меня во лжи, пропитанной кровью. Пап… как ты мог убить беззащитную женщину? На глазах у ребёнка? Сколько еще невинных жизней ты забрал? Оказывается, я совсем тебя не знала? И мне больше некого оплакивать потому, что человека, которого я считала своим отцом, не было никогда! Он был вымыслом моей фантазии! А женщина, которой на могилу с детства носила цветы, и плакалась, жалуясь на жизнь, мне вовсе никто, я даже не знала ее. Боже, как больно вспоминать твою заботу, ведь теперь все видится иначе. В моих воспоминаниях твои руки, обнимающие меня в крови, а на лице злобная улыбка. Па… теперь сплошная пустота на том месте, где раньше был ты. Кем была я для тебя? Любил ли по-настоящему? Заменила ли твою дочь? Я всегда была для тебя только заменой! Пап… ты убил маму человека, которого я люблю, как тебя когда-то, больше жизни… Но от той любви не осталось и следа потому, что все было обманом. За что ж ты так наказал меня? За то, что не стала спасением для твоей жены, и настоящей дочерью для тебя? Я никогда не узнаю правду… Но и она уже ничего не изменит. Ты дал мне счастливое детство, юность пропитанную страхом за тебя и вечными приступами. И в итоге разрушил всю жизнь… Сегодня я в последний раз перенесла тебе цветы, больше никогда сюда не вернусь. Я не буду скорбеть о тебе потому, что и так оплакала тебя сполна, не заслужено… Прощай, пусть земля вам будет пухом…