– А я так давно не была в зале. В последнее время увлеклась танцами, что тоже помогает выплеснуть всю негативную энергию. Ещё массаж с ней неплохо справляется… – начинаю я, и тут же осекаюсь, наверняка заливаясь краской. Аж дыхание схватывает. Невольно вспоминаю плавные, уверенные движения рук Адриана по своей спине, груди и животу. То, как он любит будто невзначай спускаться ниже, и переходить к откровенным эротическим ласкам моих бедер и клитора.

– Адриан приносит тебе настолько серьезные проблемы? – вздернув одну бровь, интересуется Клайд и по его взгляду я окончательно понимаю, что ему прекрасно известен формат наших отношений. Надеюсь, без особых подробностей.

– С ним бывает трудно, сам знаешь.

– Я давно не видел его таким, какой он сейчас. Я знаю специфику его отношений с женщинами. Но то, как он на тебя смотрит… – Клайд явно намекает на то, что у Батлера ко мне особое отношение.

– Ты его друг, и я не должна верить твоим словам. Ты можешь быть в сговоре с Батлером, – нервно хохотнув, облизываю пересохшие губы, ощущая, как в душе теплится надежда на то, что Гиббс говорит правду. Конечно, мне отчаянно хочется верить в то, что я особенная девушка в жизни Адриана, а не очередная статуэтка в коллекции идеальных куколок. – И что значит «давно не видел его таким»? Каким? – не совсем понимаю, что имеет в виду Клайд. Таким влюбленным, таким одержимым? И что значит «давно», значит, он уже был таким когда-то? И та самая «распутная Джен», встречу с которой я так жду, была первой любовью Адриана?

Он назвал в её честь целый лайнер и сдается мне, масштаб его чувств к этой женщине был таких же размеров, как этот гигантский «Титаник», круглосуточно бороздящий Карибское море.

– Адриан чертовски закрытый человек, – поясняет Клайд. – Близко к себе не подпускает никого, и я не припомню, чтобы он жил с девушкой в одной квартире. Наверное, ты заметила, что он очень сильно обороняет свое личное пространство и посторонним туда вход воспрещен. Или даже близким. Свой день рождения, например, он никогда не отмечает. Которое, кстати, у него послезавтра.

Черт возьми, а это не удивительно. Сразу понятно, что Адриан Батлер – скорпион по знаку зодиака. Не зря скорпионов называют «крадущейся смертью», что порой полностью отображает характер Батлера.

– День рождения? – на одном дыхании выдаю я, не в силах поверить в то, что этот подлец сбежал в Нью-Йорк на свой день рождения, лишив меня возможности преподнести ему сногсшибательный эротический подарок, который ещё больше привяжет этого мужчину ко мне и позволит мне скорректировать любые его планы, касающиеся «Эталон групп».

Естественно, не только чувства делают меня такой покладистой и сговорчивой с ним в последнее время. Я по-прежнему расчетливо играю роль покорной кошечки и чувствую, насколько это влияет на отношение Адриана ко мне. Надеюсь, в нужный момент мне не придется рушить то, что построено между нами, прибегать к шантажу и предательству, и просто попросить его о том, чтобы он оставил всё как есть и не отнимал бы варварским способом весь бизнес у, ни в чем неповинного, Сергея Львовича.

– Эм, ну да. Но тебе лучше сказать, что ты узнала об этом не от меня, если собираешься поздравить, – Клайд бросает на меня многозначительный взгляд.

– Я оставлю наш секрет в тайне, – провожу по губам двумя собранными пальцами, словно застегиваю их на замок. – Ой, сделай погромче, – резко перевожу тему я, когда слышу знакомую песню по радио.

Спустя двадцать минут совместного зависания в пробке, я чувствую себя довольно комфортно рядом с Клайдом: веду себя раскрепощенно и уверенно, словно до аэропорта меня довозит старый знакомый или мой лучший друг, при котором можно подпеть любимой песне и даже слегка потанцевать на сидении авто, не задумываясь о том, что я выгляжу нелепо и глупо. Включив саму непосредственность, я просто радуюсь тому, что не опоздаю к Вике. Думаю о том, что сестре все-таки понравится Гиббс и будет здорово, если она сойдет с трапа самолета не с любимым пучком на голове, а с минимальной укладкой и яркими губами.

Кода мы, наконец, паркуемся в Шереметьево, я даже успеваю забежать в цветочный магазин и купить сестре букет малиновых гербер – может быть это лишнее, но я знаю, что цветы порадуют маленькую Марусю, которая любит рассматривать любые яркие предметы и трогать гладкие лепестки цветов.

– Божеее, срочно отдай мне эту булочку, мне нужна доза крепких обнимашек с моей сладкой девочкой, – первым делом я тяну руки к Маше, как только Вика и Марк выходят из зала выдачи багажа.

– Как же она выросла! – мягко целую Машеньку в пухлые щечки, прислушиваясь к её нечленораздельному мычанию и «агу», позволяя племяннице схватить себя за волосы. Это её типичное и самое теплое приветствие из возможных. – Как тебе Швейцария, Марк? – свободной рукой провожу по макушке Марка, чувствуя, как соскучилась по его беззаботной и доброй улыбке. Все-таки дети – это настоящее чудо и подарок Бога, а видеть их улыбки и знать, что они здоровы – истинное счастье.

Меня вновь переполняет любовь к Маше и Марку и на мгновение, я ощущаю острую потребность представить себя матерью.

У моих детей обязательно должен быть отец, самый лучший. Один на всю жизнь.

Сердце сковывает легкой болью от горького осознания того факта, что все мои внутренние гормоны хотят видеть сейчас отцом моих детей только одного мужчину, но головой я понимаю, что это невозможно, и мне опасно даже думать о подобном исходе и своем подсознательном желании. Это наивно и неправильно, но и чувствовать наперекор природе довольно сложно.

«Контракт – единственный формат отношений, которые я могу предложить женщине», – пульсирующим эхом отдается в висках чувственный голос Адриана. Фраза, которая ставит жесткое и твердое табу на мои инфантильные мысли, что ванильными облаками посмели просочиться в сознание.

– Эми, ты уже столько раз спрашивала. В следующий раз тебе нужно поехать с нами и увидеть Альпы! Это что-то невероятное! Я научился кататься на горных лыжах! – Марк рассказывает об этом с таким бешеным энтузиазмом, что мое сердце сразу обволакивает успокаивающим бальзамом: его счастье и здоровье определённо стоило моих первоначальных страданий и дальнейшего заключения «сотрудничества» с Батлером, как бы цинично по отношению к своему телу это ни звучало.

– Он влюблен в горы, – смеется Вика, бросая беглый взгляд на Клайда, что стоит чуть поодаль и беспристрастно наблюдает за нами. Вика выглядит просто блестяще, отдых в Швейцарии преобразил и омолодил её, подарив озорной блеск в глазах. Замечая её интерес, спешу познакомить Вику и нашего сопровождающего:

– Это Клайд, мой коллега. Клайд, это Виктория – моя сестра, – максимально непринужденным тоном представляю друг другу Гиббса и Вику, секунду наблюдая, что они обмениваются сканирующими и, как мне кажется, заинтересованными взглядами.

– Приятно познакомиться, – естественно на английском отвечает Вика, пока Клайд берет два чемодана из рук сестры и Марка. – Не буду вам мешать, – довольно отстраненно ведет себя Гиббс и уходит вперед, теряя к нам всякий интерес и направляется к паркингу.

Мы с Викой таинственно переглядываемся, и по её взору я понимаю, что Клайд явно в её вкусе. Неудивительно. Такой мужчина во вкусе многих женщин, и если бы я не была окончательно и бесповоротно одержима Адрианом Батлером, я бы на месте Вики не оставила его без внимания.

На обратном пути, беззаботно болтая с Викой и Марком, я замечаю, что сестра иногда поглядывает на Клайда исподтишка, будто украдкой, в то время как Гиббс молча ведет машину, соревнуясь с Эриком в безэмоциональности и молчаливости.

Несмотря на то, что Адриан настаивал на том, чтобы во время его отсутствия я с семьей продолжала жить у него, я все равно прошу Клайда отвезти нас в мою квартиру.

Все-таки это неправильно. Везти своих родных в логово мужчины, который платит мне за секс, послушание и полный доступ. Мне не стоит забывать об этом, несмотря на то, что сейчас границы нашего контракта максимально размыты, но интуиция подсказывает мне, что в любую секунду все может измениться на сто восемьдесят градусов.

От Адриана Батлера я могу ждать чего угодно, даже несмотря на то, что он сделал для Яна. Это определенно был поступок мужчины, не равнодушного к чувствам его женщины, а не удовлетворение каприза «контрактной игрушки».

«– Я расчётливый сукин сын, а не благородный рыцарь. Не обольщайся, детка», – вспоминать эти слова больно, но я должна последовать его совету, чтобы не стать зависимой от собственных чувств и эмоций.

⁂

– Ну что? Настал момент истины. Признавайся, Лия, – слегка наигранным голосом профессионального интервьюера, интересуется Вика, протягивая мне бокал золотистого Pinot Grigio.

Последние три часа жутко нас вымотали: Машуля капризничала после перелета, Марк взахлеб рассказывал о Швейцарии и безостановочной юлой бегал по квартире, в красках описывал мне все подробности своего лечения и жизни в Европе. Слушала я его с интересом, не считая тех моментов, когда Вика отходила в душ и разобрать вещи, а мне приходилось одновременно развлекать и уделять внимание им обоим.

Роль нянечки для племянников мне только в радость. Но я совру, если скажу, что закоренелой одиночке, как я, легко дается постоянный шум и гам и невозможность уделить время самой себе. Все-таки быть матерью – это не только счастье, но и огромная ответственность, полная готовность засунуть свой эгоизм и амбиции куда подальше на несколько лет и заняться развитием и воспитанием своих неугомонных чад. Не представляю, каково это справляться со всем одной и тащить все на себе…но сейчас, я долгие годы занималась именно этим и долгие годы жила под девизом старой поговорки: «Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик». К сожалению, этот короткий стих описывает будни многих российских женщин, и должна признать, что Адриан сыграл большую роль в том, что я отошла от этой железной парадигмы. Впервые в жизни, я позволила быть себе ведомой и гибкой, стала жить по правилам в отношениях, которые установил мужчина, не забывая о некоторых границах, которые он не должен пересекать. Знаете, иногда я все больше убеждаюсь в том, что карты ТАРО были правы во всем: до встречи с Батлером я была успешным и счастливым топ-менеджером, но ни секунды в жизни не была счастлива, как женщина…