– Эм, не смотри на меня так. Рядом с тобой я ловлю себя на мысли, что готов идти на компромиссы во многих вопросах, – звучит, как призрачное обещание светлого будущего, но я-то знаю, что за этой уклончивой фразой скрывается бегство от ответственности за свои слова.

Уже слишком поздно обещать мне иллюзорный рай, Адриан. Смотрит на меня с искренней нежностью, в очередной раз накалывая мое сердце на булавку взглядом льдистых глаз. Но я знаю, что они – приглашение во всепоглощающую бездну, где ты можешь быть ласковым, заботливым и лучшим мужчиной на свете.

Сегодня.

А завтра, ты можешь стать беспринципным хищником, который как ни в чем не бывало трахается с другими женщинами и подминает под себя крупные компании, играя нечестно даже по меркам большого бизнеса.

– Почему ты смотришь на меня так, Эм? Ты боишься меня, девочка? – властным движением Адриан сжимает скулы, обращая мой взор прямо на себя. Я чувствую согревающий жар его тела и на мгновение не нахожу ответа, растворяясь в ощущении близости. Кожа к коже. Так приятно, невероятно, пленительно… Мне тяжело, правда. Сердце переходит на бег, когда в мыслях с отчаянием проносится болезненное и беззащитное…

Я люблю тебя, Адриан.

Прогоняю прочь эту мысль, убеждая себя в том, что это лишь вальс гормонов, влияние его мужской энергетики, под воздействием которой безумно трудно мыслить трезво и решиться на мой отчаянный план.

– Я не могу доверять тебе, Адриан. Больше не могу. Там, где нет доверия, там возникает страх, – с мягким вызовом шепчу я, прекрасно понимая, в каком уязвимом положении нахожусь, припечатанная его мощным телом к матрацу кровати.

– Разве у тебя есть выбор? Доверять мне или нет, детка? – с провокационной хрипотцой интересуется Батлер, когда его большой палец с требовательным нажимом ласкает мою нижнюю губу. В голубых глазах пляшут графитовые тени, а черная кайма вокруг радужки завлекает в глубины его души, словно гипнотическая спираль, вводя меня в легкое состояние транса. – Нас связывает не только контракт, но и совместное желание быть рядом. Я знаю это, чувствую. Что ты нуждаешься во мне так же, как я в тебе, Эмили, – срывается на ещё одно откровение Адриан. Ласково поглаживает мои губы пальцем, дурманя своей восхитительно порочной и сексуальной мужественностью в каждом своем движении.

– Да, есть, Адриан. Я свободный человек и у меня есть желания, лежащие за пределами твоих потребностей. Ты причиняешь мне боль, когда говоришь и относишься ко мне так, словно…

– Опять ты за свое, Эм. Я причиняю тебе только удовольствие, малышка, – порывистым поцелуем в губы затыкает меня Батлер, заставляя ещё раз почувствовать себя безмолвной рыбкой, которую не слышат и не хотят слышать, потому что вместо слов, она выпускает в пространство бессмысленные пузырьки. – Тебе хорошо со мной, признай это. А если тебя до сих пор волнует одноразовый эпизод, который ничего не значил, то я обещаю тебе, что больше о подобном ты никогда не узнаешь.

Он что, издевается? Да он даже одной фразой умудряется уходить от ответственности. «Ты об этом никогда не узнаешь» – звучит так, словно на случай, если ему захочется трахнуть детку номер сто, он сделает это так, чтобы я просто не застала её голой в мехах на нашей кровати.

Меня аж передергивает от такой наглости, отвращения, непонимания подобного поведения.

– Как я уже сказала, для меня важен не только секс, Адриан, – стараясь сдерживать полыхающие внутри эмоции, заставляющие нервно вибрировать все тело, отрезаю я.

– А что для тебя важно, Эм? Скажи мне. Научи меня, – благосклонно спрашивает Батлер, прикасаясь к моему лицу. Спускаясь пальцами ниже, поглаживает чувствительные точки на шее своими пленительными касаниями.

Я вдруг резко сажусь на кровати напротив Адриана, слегка отталкивая его и выпрямляя спину. Мы сидим друг перед другом полностью обнаженные, и дотрагиваемся друг друга лишь пристальными и откровенными взглядами. Я чувствую принятие, ощущение восхищения в его взоре…сердце сковывает очередной спазм боли. Непослушная мышца до последнего будет сопротивляться, и умолять меня не идти против Эйда.

Нерешительно беру ладонь Адриана в свою и сжимаю. Тянусь за влажными салфетками на тумбочке, и начинаю очищать костяшки его пальцев от капель запекшейся крови Клайда или его собственной. Плавными, неторопливыми движениями я массирую крупную мужскую руку, глядя не просто в глаза Батлера, но и в самую суть его натуры, отчаянно пытаясь донести банальные, но такие важные для меня вещи. Когда все закончится, хочу, чтобы он помнил мои слова, и больше не пытался меня вернуть, найти, «купить» …

– Знаешь, почему у меня так долго не было отношений, Адриан? Серьезных, настоящих. Даже Леша не в счет. Сейчас я понимаю, что помолвка с ним – нелепая ошибка, отказ от собственных принципов, которыми жила годами. Может, это покажется глупым, Адриан, но я всегда ждала его. Особенного мужчину. Как говорят с издевкой, «принца». Короля. Своего личного Бога, – на нервном выдохе делюсь я, не отводя глаз от льдистого омута. – Я не соглашалась на меньшее, противостояла мужскому вниманию. Даже тогда, когда некрасиво повела себя на лайнере, унизив тебя из-за профессии, я просто нашла нелепую причину внутри себя, с помощью которой могу избежать отношений с мужчиной, который действительно зацепил, одним своим взглядом коснулся вдруг сердца. Это был мой главный принцип. Не размениваться, не тратить свою энергию и время на недостойных, и не влюбляться в тех, кто относится ко мне так же, как отец к маме или подобным образом. Понятие «особенный» для каждой разное…, но я не сомневалась в том, что когда я встречу его, того самого, то мы сразу узнаем друг друга. Почувствуем резонанс между нами, как это было с тобой. Искра, влечение, притяжение… Я определенно увидела в тебе самого мужественного и сильного мужчину, которого я когда-либо встречала, как и многие девушки до меня, – мягко провожу пальцем по рваной линии жизни на его ладони, ощущая, как говорить становится все труднее. Как слова собираются в густой ком поперек горла.

– Вторым должен быть резонанс по душе. Это когда тебе комфортно и легко с человеком, несмотря ни на что. Когда ты можешь быть собой рядом с ним, когда можно бесконечно разговаривать, но и помолчать целую вечность вместе – приятно, без малейшей неловкости. И на нашем свидании я впервые почувствовала, что я могу открыться тебе, а ты мне. Пусть понемногу, пусть постепенно, но рано или поздно – до самого дна. Я поняла, что между нами возможен не только секс, страсть и физическое влечение, но и что-то более тонкое, глубокое. Настоящее, взаимопроникающее и дополняющее друг друга…чувство.

– Если это признание в том, что я и есть тот самый особенный для тебя, то я очень тронут, малышка… – на мгновение перебивает Адриан, но я отрицательно качаю головой, прикасаясь пальцем к его губам. Замечаю, как глубже и тяжелее становится его дыхание. С каждым произнесенным мною словом и откровением, его грудная клетка начинает расширяться и опадать быстрее.

– Это не совсем так, Адриан. Есть третий, но не последний по важности резонанс. Это как в музыке. Если в звуках нет гармонии, то их не хочется слышать. Ими не хочется жить. Последний звук, без которого невозможны длительные отношения. Только три этих компонента делают чувства долговременными, и отсутствие одного из них рано или поздно ведет к расставанию. Последний – общие ценности. И у нас с тобой они не совпадают совершенно. Единственные отношения, которые ты приемлешь это контракт, и для тебя все это игра…а для меня это годы жизни и молодости, которые мне никто не вернет. И однажды, я буду списана, как все остальные твои куколки. Это может случиться завтра, а может через пять лет. И даже если ты скажешь, что это не так, что со мной ты готов разорвать контракт и построить что-то настоящее и что мы итак уже давно этим являемся, это будет ложью, Адриан. Тебя не научили семье, и мне очень жаль, что так вышло. Я не виню тебя. Я просто хочу сказать, что, когда у людей разные ценности в жизни, их отношения обречены. Даже, когда есть чувства. А я…люблю…люблю тебя, Адриан. Впервые говорю это мужчине, впервые чувствую, – начиная часто моргать, со слезами в голосе шепчу я, продолжая смотреть только на него. Я говорю правду. Несмотря на то, что собираюсь сделать. Я хочу, чтобы он знал, потому что точно уверена в том, что это – наши последние часы вместе, последние часы наедине, которые никогда не повторятся.

– Но этого недостаточно для того, чтобы я хотела остаться с тобой… – мне трудно что-либо прочитать по его выражению лица. Его брови сдвигаются к переносице, вены на висках пульсируют куда интенсивнее, чем до моего «люблю».

– Ценности можно изменить, – прочистив горло, обескуражено выдыхает Адриан. – В моей жизни не было настоящей семьи, Эмс. И я такой, какой есть. Почему тебе вечно так хочется поговорить и все проанализировать? – снова закрывается он, игнорируя мое признание. – Чтобы ты не сказала сейчас, я не отпущу тебя. Никогда, Эм. Это мой ответ тебе. Но если тебе это важно, я сделаю все, что в моих силах, чтобы больше не делать тебе больно. Только прошу не вмешивайся туда, куда тебе не стоит лезть. Твой бывший жених получил по заслугам, а его отец может попрощаться со своей компанией. Тебя все бизнес-процессы, кроме «Мечты», вообще не должны касаться.

– Но почему? Неужели нельзя отступиться? Зачем тебе этот чертов контрольный пакет? Ведь денег в твоей жизни предостаточно…

– Потому что я так решил, и если я что-то начинаю, я всегда довожу это до конца, – деспотичным тоном огрызается Адриан, подтверждая то, что явно не собирается идти на компромиссы.

– Я знаю, – губы мелко дрожат, мне ещё никогда не было так трудно говорить все, что скопилось в глубинах души и сердца. – И мне больно, что, выбирая тебя, я иду против себя, против своих принципов. Разумом я понимаю, что мы слишком разные, но здесь все…царапает, – я прижимаю свои ладони к груди, физически ощущая выворачивающую боль в органах дыхания.