– Эм, все будет хорошо. Спи, Эм. Ты в безопасности. Теперь, – шепчет Адриан, а я проваливаюсь в черную дыру и беспокойный сон, кишащий демонами противоречий.

Адриан

– Мы были уверены, что препарат подействовал, сэр. Но в сочетании со стрессом произошел сбой, – трясущимся голосом оправдывается громила-док. Я не смотрю на него, только на Эм. Она слишком бледная и почти невесомая в моих руках. Черты лица кажутся заострившимися, кожа натянутой, синяки и темные круги под глазами только усугубляют тяжелое впечатление.

Черт, детка, я же просил оставаться в машине. Глупая, неугомонная гордячка. Зачем тебе это было нужно? Некоторые вещи лучше не знать, оставлять за ширмой. Притвориться, что их нет и жить дальше. Зачем, малышка? Кому станет лучше от того, что ты увидела? Кого спасать рванула? Они знали правила, понимали степень риска, и все равно сунулись.

Наклонившись, прислушиваюсь к ее слабому дыханию, нащупываю пульс на шейной артерии, пока чертов эскулап топчется рядом. Бесполезная обезьяна.

– Это не обморок. Она проспит несколько часов, – заметив мои действия, заикаясь говорит док. Один из парней Блейка молча протягивает мне свою кожаную куртку, и я закутываю в нее Эмилию, бросив на землю пропитавшейся грязью пиджак, который тут же подхватывают. Не должно остаться никаких улик. Через час это место зачистят так, словно нас тут никогда не было. – Есть вероятность, что девушка ничего не вспомнит о последних минутах перед погружением в сон, – добавляет док. – В обратном случае, можно списать увиденное на галлюцинации. Такие случаи действительно случаются. Бросив тяжелый взгляд на «советчика», я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и направляюсь к машине.

Осторожно укладываю Эмилию назад и сам сажусь рядом, расположив ее голову на своих коленях. Запускаю пальцы в ее волосы, поглаживая от затылка к вискам. Я помню, как ей нравится массаж головы, заставляя чуть не мурлыкать от удовольствия.

– Я поведу, – хлопнув дверцей, Гиббс плюхается на водительское сиденье и заводит черную громадину. – Эрик останется с парнями. Работы там до хрена, а чем быстрее «приберутся», тем нам спокойнее, – небрежно сообщает он. Я не комментирую его слова, устремив взгляд в окно. Зверски хочется курить, но не хочу травить Эмилию никотиновым ядом. – Ты уверен насчет Стаса Серова? – снова заговаривает Гиббс. – А если, подлечится, успокоится, потратит бабло и начнет болтать? Райан считает, что мы рискуем, а, следовательно, и он тоже. Причем, в большей степени.

– Только конченый дебил станет трепать языком, после того, как чуть не подох из-за собственной алчности. Да он трястись до конца жизни будет, что за его трусливой задницей придут. А насчет Блейка… Это его работа – убирать за нами, которая очень щедро оплачивается. Не ему ставить нам условия, – жестко отзываюсь я.

– Ладно, закрыли тему, – хмуро отзывается Клайд, и какое-то время мы едем в напряженном молчании. Я рассеянно глажу Эмили по волосам, мысленно прорабатывая события этого дерьмового дня. Клайд крутит баранку и периодически бросает на меня через зеркало внимательные взгляды.

– Эйд, тебе не стоило стрелять самому, – задумчиво произносит Гиббс, устав от тишины. – Я знаю, какой бывает откат. В башке такое дерьмо творится, что вздернутся хочется. Я первый раз блевал сутки, жрать не мог, не спал неделю, влил в себя столько алкоголя, сколько за всю последующую жизнь не выпил. Но, блядь, меня готовили. Я знал, в какой семье родился. Видел не раз, как мать отца наживую штопала после огнестрела или ножевого, потом меня и младшего брата… – Клайд осекся. Темы младшего брата Гиббс старался не касаться. Однажды заштопать его не получилось, и тот истек кровью и умер у Клайда на руках. После этих событий он свалил из Детройта и переехал в Нью-Йорк. Имея кое-какие накопления, Клайд открыл свой боксерский клуб, в который я ходил выпускать пар три раза в неделю. Там и пересеклись. Было много разных заковыристых событий и опасных заварушек, но в итоге мы нашли общий язык, и когда мои дела пошли в гору, предложил попробовать применить предпринимательские задатки в другой сфере. Гиббс не отказался, и до настоящего момента является моей незаменимой правой рукой. Он многое со мной прошел. Сначала «Уэбстер Корп», потом «ADcom Global», а что завтра… Да хер его знает. Впервые не хочу об этом думать.

– Баррет и Уэбстер перешли все границы, Эйд. Они бы не остановились. – пускается в демагогию Клайд. – Сначала Джен помогла мужу отправиться к праотцам, потом заказала подельницу-медсестричку, сегодня собиралась грохнуть Эмилию и хакера-неудачника. Завтра бы навела прицел на тебя. Про Пола итак все понятно. Так что в твоем случае можно считать случившееся необходимой самозащитой.

– Не понял, ты сейчас меня утешаешь, что ли? – усмехнувшись, спрашиваю я. – Завязывай, Клайд. Ни блевать, ни напиваться в стельку, ни вешаться не хочу, и никаких мук совести и терзаний не испытываю. Жалею только, что не пришил суку сразу, когда только начала ставить условия. Пачкаться не хотел, а получилось так, что по уши в дерьме изваляться пришлось. Еще и Эмилию задело, – с глухой злостью заканчиваю я, опустив взгляд на осунувшееся, покрытое ссадинами лицо гордячки.

– Главное, что успели, Эйд, – проницательно замечает Гиббс. – Могло закончиться гораздо хуже.

– Знаю, – не спорю я, ощущая, как тяжесть последних суток давит на плечи и с размаху бьет в солнечное плетение. «Из-за меня всё», проносится в голове, и это охуеть как не хочется признавать, но самообман в нашем случае не выход. И мне меньше всего хочется слышать сейчас от Гиббса его оправданные «а я тебя предупреждал», но он говорит совсем другое:

– Тебе стоит прислушаться к совету доктора.

– Ты о чем? – с недоумением спрашиваю я.

– Если Эмилия не вспомнит, не говори ей, – поясняет Гиббс. – Если вспомнит скажи, что это галлюцинации, как побочка от снотворного. И лучше ей пару дней не появляться в офисе. Или вовсе уехать на пару недель, нервы поправить, отдохнуть. С Сергеем еще надо разобраться. Он в курсе, что Гордеева собиралась достать компромат на тебя и рассчитывает на него, он будет задавать ей вопросы. Сам понимаешь, чем это чревато. Хорошо у Стаса хватило ума сообщить Демидову, что Эмилия перенесла встречу на завтра. Только вот представь, как это будет выглядеть. Стас с ранением, легенду ему создадут, конечно, но одного взгляда на Гордееву хватит понять…

– Не будет Демидов задавать никаких вопросов, – резко обрываю я Клайда.

– Отыграешь сделку назад? – удивленно и словно не веря собственным ушам, уточняет Гиббс.

– Придется, – коротко подтверждаю его предположение.

– Пиздец, Эйд, – Клайд в шоке, а я… Я пока не понял. – А инвестиции? Бля, мы же в «Эталон Групп» миллионы ввалили.

– Похуй, – передернув плечами, небрежно бросаю я. Гиббс тормозит на обочине и оборачивается, смотрит на меня, как на умалишённого.

– Батлер, ты свихнулся?

– Это еще не всё, Гиббс, – мрачно начинаю я, и запустив на телефоне один из недавно слитых в сеть видеороликов, демонстрирую опешившему Клайду. В кадре мои вторые опекуны, с серьезными лицами рассказывают, каким сложным и неуправляем подростком я был. Самое интересное в этом интервью заголовок: «Нам повезло, что мы выжили». Остальные ролики сопровождаются не менее провокационными комментариями:

«Адриан Батлер, владелец строительной корпорации «ADcom Global», один из ведущих девелоперов США в возрасте пятнадцати лет был осужден за участие в ограблении и поджоге дома третьих приемных родителей, которые погибли в пожаре.

«Мы всегда знали, что с ним что-то не так. Адриан уходил из дома, избивал сверстников, воровал и употреблял наркотики, настраивал других наших детей совершать правонарушения. Нам не единожды приходилось забирать его из полицейского участка. Это был настоящий ад. Причина, возможно, в плохой генетической расположенности и психических отклонениях, которые диагностировали во время длительного лечения. Да, мы боролись за Адриана до последнего, но у этого парня было одно направление движения – вниз. Удивительно, что такой человек теперь строит дома для наших граждан. Куда смотрит общественность и власти?».

«Психопаты в бизнесе. Элитные жилищные комплексы Нью-Йорка построены корпорацией, владелец которой отсидел срок за поджог собственного дома и убийство родителей».

«Надзиратели тюрьмы города Окленд рассказывают, что за время заключения Адриан Батлер проявлял агрессивное поведение, устраивая массовые избиения сокамерников.»

Не важно, что информация предоставлена в искажённом варианте и не соответствует действительности. Главное увеличить просмотры, создать волну и раздуть скандал.

– Вот же сука, – хрипит Клайд, в ярости ударив кулаком по приборной панели.

– Завтра будет больше, – уверенно говорю я, сунув телефон в карман джинсов.

– Блядь, реально надо было грохнуть эту тварь раньше, – негодует Гиббс. – Нет, мы можем подтянуть связи и заблокировать статьи и видеоролики, кое-кому заткнуть рот, заставить некоторых дать опровержение, но сам понимаешь….

– Снежный ком не остановить, – продолжаю я мысль Клайда. Он задумчиво трет переносицу, с недоумением наблюдая за моим отрешенным лицом.

– Ты чего такой спокойный, Батлер? Есть план?

– Нет плана, Гиббс, – мои губы растягивает идиотская улыбка. – Никакого плана и, знаешь… – я делаю выразительную паузу, наклоняясь вперед. – Мне похер.

– Ты и правда псих, Батлер, – смерив меня хмурым взглядом, раздраженно бросает Клайд. – У тебя шок, парень. Ты семь лет угробил на создание такой махины, чтобы в итоге все спустить в трубу и сказать: мне похуй, ухожу в закат? Ты не один, Адриан. На тебя тысячи людей работают, и у каждого семьи, дети, ответственность.

– А кто сказал, что я в закат собрался? – ухмыляюсь я, откидываясь назад. – Любой шторм можно и нужно пережить.

– И что будем делать? – без особого энтузиазма спрашивает Гиббс.