Дункан Уэст. Красивый и безупречно выглядевший в чёрном пиджаке и брюках. Накрахмаленный льняной галстук выделялся своей белизной на фоне его кожи. Простой вечерний костюм делал Уэста ещё более привлекательным, чем обычно.

А Дункан Уэст не относился к тому типу мужчин, которым требовалось выглядеть привлекательней обычного. Он был выдающимся, влиятельным и красивым, как сам дьявол. Но все вышеперечисленные качества несли в себе опасность. Кому, как не ей, знать.

Разве не на этом знании строилась вся её жизнь?

Уэст был владельцем пяти самых популярных лондонских изданий: ежедневной газеты, которую тщательно утюжили для своих хозяев дворецкие по всему городу; двух еженедельных, которые доставляли почтой по всей Британии; одного дамского журнала и одной газетёнки со сплетнями, чьими безымянными подписчиками тайно являлось большинство аристократов.

И, кроме всего прочего, журналист практически считался пятым совладельцем "Падшего ангела", сделав себе имя и состояние на скандалах, секретах и сведениях, полученных от Чейза.

Но, конечно, он и не подозревал, что сейчас Чейз стоял прямо перед ним, не ужасный, таинственный джентльмен, каким его считал весь Лондон, а женщина. Молодая, потерявшая репутацию и обладающая большей властью, чем любая другая.

Именно из-за своей неосведомлённости Уэст позволил напечатать на страницах своей жёлтой газеты ужасную карикатуру, изображавшую Джорджиану одновременно и Годивой, и Девой Марией, девственницей и шлюхой, грешницей и святой, всё в угоду денег.

Его газета... он сам ... вынудили её выйти в свет. Уэст являлся причиной, по которой сегодня вечером она находилась на этом балу, разодетая, утыканная перьями и идеальная, и пыталась снискать прощение у общества. И её совершенно не волновал тот факт, как бы привлекательно он сегодня ни выглядел.

Возможно, тот факт несильно её волновал именно из-за того, как привлекательно он сегодня выглядел.

– Сэр, – произнесла она поучительным тоном. – Нас не представили друг другу. И вам не следует прятаться в темноте.

– Чепуха, – ответил он, явно её поддразнивая. Искушая. – В темноте прятаться лучше всего.

– Если только вы не заботитесь о своей репутации, – сказала она, не в силах удержаться от сухих слов.

– Моей репутации ничто не угрожает.

– Как и моей, – ответила Джорджиана.

Он удивлённо поднял брови.

– Правда?

– Да. Хуже ей уже не стать. Вы слышали, как леди Мэри меня назвала.

– Думаю, половина Лондона слышала, как она вас назвала, – сказал он, подходя ближе. – Она повела себя неприлично.

Джорджиана склонила голову набок.

– Но не сказала неправды?

В его глазах вспыхнуло удивление, ей это понравилось. Он был не из тех, кого легко удивить.

– Само собой разумеется, это неправда.

Эти слова ей тоже понравились. Та уверенность, с которой он их произнёс, вызвала в ней лёгкую волну волнения. А Джорджиана не могла позволить себе волноваться. Поэтому вернула разговор в безопасное русло.

– Не сомневаюсь, что завтра о наших разногласиях напишут в газетах, – сказала она обвинительным тоном.

– Вижу, что моя репутация меня опережает.

– Не только же моей опережать меня.

Он неловко пошевелился, и она испытала некоторое удовольствие. Ему должно быть неуютно в её компании. Уэст знал лишь, что она опороченная в юности девушка, но разве позор в ранней молодости не удел именно самых невинных?

Неважно, что она совсем не невинна или что они знали друг друга много лет. Работали вместе. Обменивались посланиями, когда она выступала в роли всемогущего Чейза, флиртовали друг с другом, когда она скрывалась под личиной Анны, королевы лондонских куртизанок.

Но с той ролью, которую она играла сегодня вечером, Дункан Уэст был не знаком. Он не знал Джорджиану, хотя сам же вынудил её выйти в свет. Он и его карикатура.

– Естественно, я знаю человека, который напечатал печально известную карикатуру. – Джорджиана заметила раскаяние в его взгляде. – Мне очень жаль.

Она выгнула бровь.

– Вы извиняетесь перед всеми жертвами вашего чувства юмора? Или только перед теми, кого не смогли избежать?

– Я это заслужил.

– И не только это, – добавила Джорджиана, понимая, что ещё чуть-чуть и она перегнёт палку.

Он кивнул.

– Не только. Но вы не заслужили карикатуры.

– И вы именно сегодня передумали?

Он покачал головой.

– Я жалею о ней с тех пор, как она вышла. Это было бестактно.

– Не нужно ничего объяснять. Бизнес есть бизнес. – Она разделяла это мнение. Жила с ним долгие годы. Отчасти поэтому Чейз и Уэст хорошо сработались. Они не задавали друг другу вопросов, пока беспрепятственно обменивались информацией.

Но это не означало, что она его простила. За то, что он вынудил её прийти сегодня на бал, чтобы найти мужа и снискать одобрение общества. Если бы не Уэст... у неё было бы больше времени.

Но не слишком.

Она проигнорировала эту мысль.

– Детей нельзя вмешивать в бизнес, – сказал он. – Девочка не должна была принимать в этом участие.

Ей не нравился поворот разговора, то, как Уэст ласково, словно ему было не всё равно, отзывался о Кэролайн. Ей не нравилось думать, что ему не всё равно. Она отвела взгляд.

Он почувствовал перемену в её настроении. И сменил тему.

– Откуда вы меня знаете?

– Когда мы прибыли на бал, брат акцентировал моё внимание на львах. – Соврать ей не составило труда.

Он склонил голову.

– Вы имеете ввиду на тех, кто имеет влияние и держится по-царски?

– На тех, кто вальяжен и опасен.

Он рассмеялся низким и глубоким смехом, который взбудоражил все её чувства. Джорджиане это не понравилось, как не понравилось и то, что у него получилось застать её врасплох, хотя она пребывала всё время настороже.

– Может, я и опасен, леди Джорджиана, но вальяжным я никогда не был.

Теперь он не застиг её врасплох, и она чувствовала себя весьма расслабленно. Его слова подкупали. Уэст вряд ли намеревался соблазнить Джорджиану своим высказыванием, но будь он проклят... если не вызывал в ней желание начать с ним бесстыдно флиртовать и попросить его показать, на что он пойдёт, чтобы заслужить поощрение. Будь он проклят, если не производил на неё такого же эффекта, как в клубе, где она скрывалась под другой личиной, а Уэст всячески её развлекал.

Будь он проклят, если не заставлял задуматься, каково это - прикинуться другой женщиной и встретиться с ним в темноте в другое время и в другом месте. Поддаться искушению.

Впервые. С того самого раза.

С того единственного раза.

Джорджиана насторожилась. Он был очень опасным человеком, и сегодня она не в роли Чейза. Здесь не её клуб. Здесь у неё нет никакой власти.

В отличие от него.

Она посмотрела в сторону сверкающего бального зала.

– Я должна вернуться на бал. К моим компаньонкам.

– Коих, без сомнения, полчище.

– Моя невестка с её невестками. Ничто так не радует женскую компанию, как приукрашивать незамужнюю девушку.

Он улыбнулся её выбору слов.

– С этим у вас всё в порядке.

Его взгляд скользнул по перьям, торчащим из её причёски. Она с трудом подавила желание их вырвать. Джорджиана согласилась надеть эти чёртовы штуки в обмен на разрешение приехать и уехать с бала в собственном экипаже.

Она нахмурилась.

– Не смотрите на них. – Он встретился с ней взглядом, и она увидела, что его карие глаза искрятся юмором. – И не смейтесь. Попробуйте сами одеться на бал в окружении трёх дам и их заискивающих служанок.

Его губы дрогнули.

– Я так понимаю, вы не любительница моды.

Она отмахнулась от пера, которое упало на глаза, словно от своего язвительного высказывания.

– Что навело вас на такую мысль?

Он рассмеялся, Джорджиана так заслушалась его смехом, что почти забыла, где они находятся.

Он напомнил.

– Герцогиня и маркиза помогут вам изменить мнение.

– Не понимаю, о чём вы. – Он не был дураком. И прекрасно понимал её намерения.

Уэст покачнулся на каблуках.

– Давайте не будем притворяться. Вы надеетесь вернуться в общество. Вы вышли в свет с братом, его женой, её семьёй... – он кинул взгляд через плечо в сторону бального зала, – чёрт возьми, вы даже танцевали с герцогом Ламонтом.

– Для человека, который меня совсем не знает, вы слишком сосредоточены на том, как я провожу вечер.

– Я репортёр. И подмечаю необычные вещи.

– Я совершенно обычная, – сказала она.

Он рассмеялся.

– Да уж, конечно.

Она отвела взгляд, внезапно почувствовав себя неловко, не зная, как себя вести, не зная, кем притвориться перед этим человеком, который, казалось, видел всё.

– У меня ощущение, что поменять их мнение - невозможный подвиг, – в конце концов, ответила Джорджиана.

По его лицу пробежала тень, и тут же исчезла. Джорджиана разозлилась.

– Это не был призыв к жалости.

– Я вас и не жалею.

– Вот и хорошо, – проговорила она. И задумалась, что делать дальше.

– Вы же можете постоять за себя. – И не только. Его мысли двигались в том же направлении, что и её. – Как вы узнали, кто поклонники леди Мэри?

– Все о них знают.

Он не отступал.

– Все кто обращал пристальное внимание на события прошлого сезона.

Она пожала плечами.

– Я, может быть, не посещаю светских мероприятий, но это не означает, что я ничего не знаю о жизни общества.

– Я думаю, вы чересчур много знаете об обществе.

Ему и не снилось.

– Было бы глупо с моей стороны пытаться вернуться в общество, не проведя заранее разведки.

– Этот термин обычно используют на войне.

Она приподняла бровь.

– Лондонский сезон. Это ли не война?

Он улыбнулся и склонил голову, но не направил разговор в безопасное русло. Вместо этого Уэст превратился в репортёра.