– Как это – не осталось?

– Ну, может, в больницу увезли, или…

Она не договорила. С сумасшедшими глазами Ира била кулачками по матрасу и кричала:

– Нет! Нет! Нет!..

Прибежала медсестра, за ней врач. Засуетились вокруг, что-то вкололи. Елену Артемьевну отправили в коридор, и она маялась там от неизвестности, не зная, что делать, куда звонить… Позвонила Петрову – сейчас он оказался единственным, к кому она могла обратиться за советом.

– Молодой человек заканчивает институт, насколько я помню? – уточнил Андрей Андреевич.

– Окончил уже, диплом пару дней назад должен был защищать.

Петров обещал справиться в Политехе. Вечером, приехав в больницу, он сообщил, что на защиту Денис не явился, в институте его давно не видели.

Ира лежала с застывшим лицом, слезы тихо катились из глаз.

– Ирочка, не плачь, успокойся, тебе нельзя, – уговаривала тетя Лена, но сама не могла сдержать слез.

– Где же он, где? – шептала Ира.

– Надо подать в розыск, – авторитетно заявил Андрей Андреевич. – Но прежде обзвонить больницы. Я возьму это на себя.

– Спасибо, – поблагодарила за Иру тетя Лена. – Что бы мы без вас делали, Андрей Андреевич…

В больницах Петербурга Дениса Колесникова не оказалось, а заявление о пропаже в милиции не взяли. Подобные заявления принимают только от родственников.

– К сожалению, такие у нас законы, – развел руками Петров, рассказывая об этом Елене Артемьевне. – Неужели у парня никого из родных нет?

– Здесь никого. Все в Израиле.

– Он что, еврей? – удивился Петров. – Я встречал его пару раз на заводе, вроде не похож.

– Я Дениса только на фотографии видела. А теперь уж и не знаю, увижу ли…

– А может, он сбежал, когда узнал, что… – они беседовали в больничном коридоре и Андрей Андреевич покосился в сторону палаты.

– Что вы, что вы! – замахала руками Елена Артемьевна. – Иришка бы такого не выбрала, да и Валя говорил: парень хороший, порядочный. Правда, он считал, что у них еще ничего… Да кто ж их, молодых, удержит!

Она сокрушенно покачала головой. Оба помолчали.

– После того, что с Валей случилось, я уж ничего хорошего не жду, – заговорила Елена Артемьевна. – Знаете, как Ирочка Дениса любит? Извелась вся за два месяца, письма ему строчила длиннющие, еле в конверт влезали. Я надеялась, будет он Ирочке поддержкой, особенно сейчас, а ребенок – отрадой, и ей и мне. Но теперь… А вдруг его, как и Валю?..

– Да что вы, Елена Артемьевна! При чем тут ваш Денис? Правда, на всякий случай я поинтересовался в милиции. За последние две недели среди неопознанных трупов молодых мужчин не было. Хотя случается, что люди исчезают без следа… Как вы правильно заметили, времена нынче бандитские.

– Но почему же квартира опечатана? – задумчиво проговорила Елена Артемьевна.

– Я не поленился сходить туда еще раз и позвонил в соседние двери.

– Ой, как же я-то не додумалась! И что соседи сказали?

Андрей Андреевич покусал губы, будто не зная, как сказать.

– Хозяйку квартиры убили на даче, зверски…

– Господи! – охнула Елена Артемьевна. – Страсти какие! Да что ж это на свете творится!.. Одного убивают, другого… А что про Дениса сказали?

– Его давно не видели.

Казалось, за последние десять дней тетя Лена выплакала все слезы, но тут опять полились.

– Ирочку жалко, не знаю, что ей говорить… Я ведь обещала Дениса найти.

Андрей Андреевич дружеским жестом поддержал пожилую женщину за локоть, успокаивая:

– Будем надеяться, что ничего страшного с вашим Денисом не случилось, он просто уехал куда-нибудь.

– Точно! – просветлела глазами тетя Лена. – Он ведь в Израиль собирался сразу после диплома, мать свою навестить.

– Вот видите, значит, поехал к матери.

– Так диплом-то он не сдал, и мы еще до диплома не могли его найти.

– Ну мало ли… Конечно, странно, что на защиту он не явился. А вдруг… А если он как-то замешан в убийстве квартирной хозяйки?

– Да вы что! – возмутилась тетя Лена. – Да как вам в голову взбрело?

– Сейчас столько убийств из-за недвижимости… Одиноких стариков подговаривают продать квартиру, а потом убивают. Та квартира была приватизирована?

– Откуда ж я знаю!

Скорбным взглядом Елена Артемьевна уперлась в одну точку, затем решительно проговорила:

– Скажем Ирочке, что он к матери поехал. А про убийство квартирной хозяйки не будем говорить, нельзя ее сейчас волновать.

Ира немного успокоилась, стала высчитывать дни до возвращения Дениса. Ей разрешили вставать, и в день предполагаемого приезда она несколько раз подходила к сестринскому посту, просила разрешения воспользоваться телефоном. И назавтра звонила, и через день… Она потребовала от тети, которая уже перебралась домой, чтобы, уходя, та оставляла в двери записку с адресом больницы. Несколько раз Елена Артемьевна так и делала, а потом махнула рукой. Сердце подсказывало, что жених племянницы исчез навсегда.

А Ира верила, что Денис вот-вот появится. В приемные часы она с надеждой оборачивалась на каждый скрип двери, ожидая, что увидит его, но приходила тетя Лена, или Андрей Андреевич, или школьная подруга Оля. Ее Ира тоже попросила сходить на Большую Монетную. Молчание тети, ее короткое: «Ходила, ходила, нет никого», Иру не устраивало, она подозревала, что тетя Лена что-то утаивает.

Прямо из больницы Оля пошла по указанному адресу. На всякий случай она позвонила в опечатанную дверь, затем спустилась во двор и обратилась к двум старушкам, устроившимся на деревянной скамейке возле бывшей прачечной, спросила, не знают ли они чего о парне, живущем в тридцать четвертой квартире.

– Так там не парень жил, а Лизавета, учительница-пенсионерка, – ответила одна из женщин, непомерно тучная, занимающая едва ли не полскамейки. И добавила с непонятным энтузиазмом: – Ее убили, вы что, не знаете?

– Не знала, – покачала головой Оля. Убийство незнакомого человека ее не слишком тронуло. По телевизору ежедневно рассказывают о нескольких убийствах – время такое.

– Был там парень, был, – вдруг вспомнила вторая старушка. Она выглядела лет на сто, лицо, как печеное яблоко, но взгляд светлых глаз ясный, и голос резкий, властный. – Он раньше на третьем этаже жил, у него еще отец-геолог погиб. Ты что, не помнишь? – обернулась она к товарке.

– А, этот? У которого мать квартиру продала и в Израиль укатила?

– Ну да.

– А ведь я его видела не раз, еще думала – к кому ходит? Вроде его ровесников в той парадной и нет. Так, говоришь, он у Лизы жил?

– У нее. Сама-то, знаешь ведь, круглый год на даче возилась. Вот и довозилась…

– Так что с Денисом, с тем парнем, который у нее жил? – перебила Оля соседок, которые, казалось, забыли о ней.

– Ты его, когда видела? – обратилась полная к древней старухе.

– Да уж не припомню: весной или в начале лета. С девушкой все ходил. Симпатичная такая… Не ночевала, нет. Часов десять вечера – и он ее провожает.

– Я и в августе его видала. У меня окна-то напротив, – кивнула в сторону толстуха. – Четвертый этаж, спускаться иной раз лень, так я окно открою и рядом сяду, хоть воздухом немного подышать. Видела его, видела. А вот однажды, уж не скажу, когда, но точно до того еще, как Лизу убили, царствие ей небесное, – старуха вдруг надумала перекреститься. – Так вот, утром, день будний был, я своих на работу выпроводила, посуду мыла и на кухне прибирала. Окно открыла проветрить – утречком воздух чистый, прохладный. Краем глаза заметила, выбежал кто-то из той парадной. Присматриваться не стала, но кроме твоего знакомого – Денис, точно, так его и звали, – туда молодые не ходят, вот я и подумала, что он. И тут вдруг скрип, свист – машина во двор влетает! Черная, бандитская – знаете, большие такие? Оттуда выскочили двое, схватили парня, и давай тузить! И ногами, и по-всякому… Да ты должна помнить, рассказывала я тебе, – вновь обернулась женщина к соседке.

– Помнить… Скажешь тоже! Я, что час назад было, забываю, – покачала головой морщинистая старушка.

– А что отец у парня геолог был, вспомнила?

– Так то – двадцать лет назад! Поживи с мое, сама до склероза дойдешь, – обиделась старшая.

– Так что с парнем? – напомнила Оля.

– Что-что? Избили, в машину сунули и укатили, – мигом закончила свой рассказ толстуха и задумчиво добавила: – А ведь после я его, Дениса этого, пожалуй, и не видела…

– Точно? А вы уверены, что это его били?

– У меня четвертый этаж, потолки высоченные, а зрение уже не очень – так что не побожусь. Но больше-то некого. В той парадной ни одного парня молодого – уж мне ли не знать!

Все, что рассказали старухи, Оля передала подруге, и этим довела ее до истерики. Елене Артемьевне пришлось признаться, что о смерти квартирной хозяйки она уже знала, сказала и о том, что в милиции заявление о пропаже Дениса не приняли.

– Так не бывает! – кричала Ира. – Не может человек просто так пропасть! Вы плохо просили! Я пойду…

– Никуда ты не пойдешь! – испугалась тетя Лена, заслоняя собой дверь. – Только попробуй! О себе подумай, о ребенке… А Денис – найдется, если жив…

Последние слова она проговорила вполголоса, для себя, но Ира услышала и закричала:

– Он жив, жив! Я знаю, чувствую!

– Успокойся, тебе нельзя волноваться!

Нельзя волноваться. Ира слышала это от всех: от тети, от врачей, от подруги, от Андрея Андреевича, который продолжал навещать ее.

Тетя Лена не уставала нахваливать Петрова: какой чуткий, неравнодушный человек, сколько сделал для них!

Андрей Андреевич привел в больницу нотариуса, и Ира подписала доверенность на ведение дел по наследству. Денег в доме нашлось немного, и пока счет Игнатьева в банке был недоступен, Петров периодически подсовывал Елене Артемьевне конверты с небольшими суммами.

За три месяца, что провела в больнице, Ира привыкла к визитам Андрея Андреевича, а тетя Лена почти сдружилась с ним.