— Сэм! — Бен вскакивает с пола и подбегает ко мне. Он хватает меня за ногу, и я

делаю шаг назад, чтобы сохранить равновесие.

— Эй, приятель.

— Хочешь поиграть со мной? Мама не любит гоночные игры.

— Не сейчас. Я должен проверить смогу ли починить трубы, — я усмехаюсь над

глупой двусмысленностью.

— О, окей, — его губы сжимаются, и он хмурится, а в моём сердце появляется

трещина.

Кортни смотрит на него с таким же чувством, что и я. С сочувствием. Иисус, я

чувствую себя хреново из-за ребенка. У малыша нет отца, и пусть мать пытается

проводить все свое время вместе с ним, это не одно и то же.

— Может быть, после того как Сэм выяснит, в чем дело, он сможет сыграть с тобой

в игру? — от ее печального голоса и умоляющих глаз, я чувствую себя ещё хуже.

— Конечно, — киваю я.

— Установи ее, и я сыграю с тобой, как все исправлю.

— Ура! Это будет весело. Спасибо, Сэм! — он вскакивает и прыгает вверх-вниз,

прежде чем возвращается к приставке и переключает диски. У Кортни появляются слезы в

глазах, затем она резко поворачивается и взбегает наверх. Я следую за ней. Это

естественное желание утешить ее, чтобы защитить. И я ненавижу это, потому что я не

хочу заботиться о ком-либо. Но черт меня подери, если я оставлю ее прямо сейчас. Ее

дверь закрыта, но я все равно открываю ее, девушка сидит около окна, и ее плечи трясутся

от тихого плача.

Я закрываю дверь позади себя и подхожу ближе. Она поворачивается ко мне и

утыкается лицом в мою грудь, а я оборачиваю свои руки вокруг нее. Ее рыдания

приглушены, а мое сердце вырывается из груди.

— Тсс. Все в порядке, малышка, — я глажу ее по влажным волосам и крепко

обнимаю. Через пару минут она отталкивает меня и вытирает лицо.

— Прости, — Кортни садится на край своей постели. — Он в последнее время много

спрашивал о своем отце, а я не знаю, что ответить ему. Я понимаю, что ему нужно

мужское внимание, и это разрывает меня на части, — последние слова она произносит

шепотом, потому что пытается контролировать свои эмоции.

— Где его отец? — я сжимаю ее руку, но больше всего хочу, чтобы она была снова в

моих объятиях. Приятно чувствовать ее в моих руках, и я бы с удовольствием позволил ей

в них остаться.

— Не знаю. Когда он узнал, что я беременна, выгнал меня из нашей квартиры. После

этого я ничего не слышала от него.

«Кусок дерьма».

— Совсем ничего?

— Неа.

— Что насчет алиментов? — она резко поднимает голову и пристально смотрит на

меня, и я поднимаю руки вверх в знак капитуляции.

— Извини, это не мое дело.

— Нет, это не так. Это создало сильное напряжение в моих отношениях с

родителями, потому что я отказываюсь подавать на него в суд.

— Почему? Это самое малое, что может сделать этот ублюдок для Бена.

— Потому что, — рычит она от отчаяния, — я не хочу от него этого дерьма. И я не

хочу напоминать ему об этом каждый месяц. Я не хочу его денег. Я просто хотела, чтобы

он стал частью жизни своего ребенка. Но он не захотел, так что он может пойти и

трахнуть себя в жопу.

Она такая горячая, когда злится. Ненавижу, что она расстроена прямо сейчас, но не

могу отрицать, что она возбуждает меня.

27

— Напомни мне, чтобы я никогда не злил тебя.

— Слишком поздно, — она смеется.

— Туше.

— Ты останешься на обед? Я собираюсь пожарить сыр.

— Обожаю. Это было единственное, что мой отец готовил для меня. Те немногие

счастливые моменты, которые я помню с ним, когда смотрел, как он делает для меня

бутерброды. Это было редким событием, но я цеплялся за них, как за спасательный круг,

— я тяжело сглатываю. — Ну, я имею в виду, что не обедал.

— Все в порядке, я сделаю и тебе кусочек, пока ты проверишь все, что нужно, — на

мгновение я сажусь на ее кровать, чтобы вернуть контроль над своими эмоциями.

Этих чувств не должно быть. Я слишком усердно работал, чтобы научиться

оставаться равнодушным. Я не могу, не могу вернуться к прежнему снова.

После того, как я уехал из дома своего отца и переехал к своим дедушке и бабушке в

возрасте восемнадцати лет, я жил вполне нормальной жизнью. Перестал принимать

наркотики, которые употреблял, чтобы разозлить своего отца. Поскольку я больше не жил

под его крышей, многое изменилось. Я поддерживал с ним отношения до двадцати трех

лет. Не очень хорошие, но мы разговаривали с ним пару раз в месяц. Встречались в баре.

Он был моим единственным и живым родителем, и хотя я люблю своих бабушку и

дедушку, но я их не знал. Мой отец еще тот мудак эпических масштабов, но, по крайней

мере, его я знал.

Я бы не подумал, что человек, который унижал, оскорблял и использовал меня, был

тем, с кем я хотел продолжать общение, но некоторые вещи преодолеть невозможно. Есть

кое-что, о чем мечтаешь и всегда хочешь. Я всегда хотел нормальной жизни.

За день до моего двадцать третьего дня рождения, женщина, которая для меня

значила все, разорвала меня в клочья. Я пошел в дом своего детства и искал фотографию

своей матери, думая почему-то, что, увидев ее лицо, я почувствую себя лучше. В подвале

была коробка с надписью «любимая игрушка Сэма». Мне было любопытно, поэтому я ее

открыл.

Там были фотографии моей бывшей невесты, той, которая только что растоптала

мое сердце накануне. На последних фото она отсасывала какому-то парню, пока мой отец

на них смотрел. Был также составленный и подписанный контракт, в котором было

оговорено все: дата, когда она свалила бы от меня, сколько денег она получила от моего

отца и категорический отказ о продолжении отношений после этого.

Все свелось к деньгам и ненависти отца ко мне. Я до сих пор не понимаю, как можно

заплатить женщине, чтобы она вырвала вашему сыну сердце. Он подставил меня. Он

каким-то образом добрался до нее. Меня ей было не достаточно, жадная сука сделала все

это из-за денег.

Я по сей день ничего не знаю об этом. Я не хочу знать подробностей. Но я знаю, что

мой отец — ублюдок, и я скорее выколю себе глаза, чем снова поговорю с ним хоть раз. Я

усвоил урок, что людям нельзя доверять, даже тем, кто говорит, что любят вас и хотят

провести всю свою оставшуюся жизнь вместе с вами.

После того, как взял себя в руки, я поднялся с холодного бетона в подвале,

проглотил ком в горле и поехал в офис своего отца в центре города. Проходя мимо

секретаря, я так сильно захлопнул дверь, что сбил картину со стены. Услышав шум, отец

поднялся с кресла, и прежде чем он открыл рот, я врезал ему по челюсти. Я бросил в него

фотографии и боролся с тем, чтобы высказать ему что-нибудь. Но ничего не получилось.

Я молча смотрел на него, а его холодные голубые глаза смотрели на меня в ответ, и в них

была пустота.

Он поднял фотографии и засмеялся, вытирая кровь, которая сочилась из его

разбитой губы.

— Удивительно, что можно сделать при помощи бриллиантов и денег.

Я едва прошептал свой вопрос:

28

— Почему, бл*дь, ты это делаешь со мной? Я, вроде как, твой сын.

— Хмм, — он пожал плечами, — потому что я это могу.

— Ты мудак, — это были мои последние слова, которые я говорил своему отцу

много лет назад. Ощущение предательства, которое я переживал, выходя из его кабинета,

было безмерным. И с того момента, я поклялся себе, что никогда не позволю никому

войти в мое сердце.

Глава 7

Кортни

После того как Сэм убедился, что нагреватель сломался, он заказал новый с

доставкой на понедельник, после чего сел на пол рядом с Беном, и так они проиграли в

видеоигры несколько часов.

Я вытаскиваю курицу из духовки, когда их смех проникает в кухню.

— Ты жульничаешь! — кричит Сэм.

— Не правда. Мама говорит, что никто не будет играть со мной снова, если я буду

обманывать, — я качаю головой и улыбаюсь, радуясь тому, что мой ребенок

действительно слушает меня.

— Эй, ребята, — кричу я, — кушать хотите?

— Да, я умираю с голода, — Бен забегает на кухню и садится на свое место за

столом.

— Иди и вымой для начала руки, но вода будет холодной, так что делай это быстро.

Он чуть не сшибает стул, потому что встает слишком быстро. Сэм ухмыляется, а

потом говорит:

— Я вернусь в понедельник и поменяю водонагреватель. Если вам нужна будет

горячая вода, то я дома до конца выходных.

— Уверена, что мы будем в порядке, — разочарование проходит сквозь меня при

мысли о том, что Сэм уже уходит. Мне нравится, когда он здесь.

Для меня было облегчением, когда Бен не ныл каждые пять минут: «Ну, мам», пока я

готовила еду. И присутствие Сэма заставляет чувствовать себя в безопасности.

— Пока, Корт, — он уже в двух шагах от меня, когда я останавливаю его.

— Подожди, — он останавливается и разворачивается лицом ко мне. Я прикусываю

губу, чтобы продолжить, — останься, поешь немного курицы.