— Все будет хорошо. Я не позволю, чему-либо плохому случиться с тобой или

Беном.

И я верю ему.

Глава 13

Сэм

Прошлой ночью я отрубился, едва добравшись до своей кровати. Физически я не

устал, но мой мозг поджарился. Встреча с отцом прошла лучше, чем я ожидал. Если бы я

мог словесно объяснить то, что чувствую, это было бы сочетание облегчения и злости,

наверное. Бесконечная злость на этого человека.

Я не знаю, что заставило его передумать, но никогда не спрошу его об этом. Он

слишком заботится о своей репутации, дабы не быть загнанным в угол и выиграть это

дело, так что я не беспокоюсь о том, что он подведет Кортни.

После того, как я вышел из бара, Джим заставил меня протрезветь, прежде чем я

поехал домой. Я собирался войти в дом, когда крик Кортни заставил меня броситься к ее

58

двери. Я постучал, но она не ответила, а ее плач стал громче, поэтому я воспользовался

своим ключом и вошёл внутрь.

Находиться с ней рядом и чувствовать ее успокоение, было таким естественным. И с

Беном тоже. Я прочитал ему книжку, и он уснул у меня на коленях. Если бы я мог

остаться с ним подольше, то сделал бы это, но я хотел убедиться, что Кортни в порядке.

Если быть честным самим с собой, то я был рад, что она поверила в то, что я сказал о

Лизе. Я волновался, что она не сделает этого, но ее доверие ко мне — лишь еще одна

вещь, притягивающая меня к ней.

Когда я убедился, что она будет в порядке до конца ночи, Мона проводила меня до

дверей и впилась в меня взглядом, прежде чем захлопнуть ее перед моим лицом. Я это

заслужил. Я не могу винить ее, ведь она лучшая подруга Кортни.

Я только что закончил свою утреннюю пробежку, заметив, что машина Моны

исчезла. Изрядно вспотев во время бега, я быстро принимаю душ, прежде чем увидеться с

Кортни. Уверен, что сегодня она будет нуждаться в некоторой помощи, и я должен

доказать ей, что не мудак... больше нет.

Она открывает переднюю дверь, и, даже выглядя измученной, она чертовски

привлекательна: без макияжа и с взъерошенными волосами, словно она только провела по

ним пальцами. Не знаю, как она может выглядеть сексуально в футболке и пижамных

штанах с принтом в виде уточек, но ей это удается.

— Привет, — зевает она.

— Привет. Я решил заскочить на минутку и узнать, не нужна ли тебе помощь с чем-

нибудь.

— О! Эмм, я в порядке.

Я провожу своим пальцем вниз по ее щеке, и ее глаза медленно закрываются.

— Позволь мне помочь тебе. Не только потому, что мне нужно доказать тебе, что я

не мудак, а потому, что я хочу этого.

— Я не смогу снова оправиться от ран, причиненных тобой, прямо сейчас, — шепчет

она и поднимает глаза.

Ее слова обжигают, но я заслуживаю ее сомнение. Я докажу ей обратное.

— Я не буду. Я не пытаюсь... — разочаровываясь, что не в силах правильно

подобрать слова, я отдергиваю свою руку и засовываю ее в карман. Как сказать, что я

хочу быть с ней, ожидая, поверит ли она мне после того, как я обошелся с ней, и того

дерьма, что наговорил?

— Не надо. Я понимаю. Хорошо, — она поворачивается и говорит через плечо, —

чувствуй себя как дома.

— Привет, Сэм! — кричит Бен, сидя на полу в гостиной с высунутым языком,

сосредоточившись на видеоигре.

— Привет, приятель.

— Хочешь поиграть?

Кортни идет наверх, но я здесь, чтобы помочь, поэтому хватаю другой джойстик и

сажусь рядом с Беном. Мы играем около получаса, когда она спускается вниз, одетая в

джинсы и толстовку.

— Уже почти обед. Что ты хочешь съесть?

— Я не голоден, — отвечает Бен.

Разочарованно вздохнув, она отвечает:

59

— Ты должен поесть, и клянусь, если ты не дашь мне ответ, я заберу эту игру и

выброшу ее в мусор.

— Хорошо. Хот-доги.

— У меня нет продуктов, чтобы их приготовить. Как насчет сэндвича?

— Нет. Я хочу хот-доги.

— У меня нет продуктов для них, — кричит она.

Ее пристальный взгляд задерживается на мне, и в нём читается безмолвная мольба.

Она никогда не кричала на него в моем присутствии, должно быть, она на пределе.

— Давай пойдём на кухню и посмотрим, что мы сможем найти. Я помогу тебе, — я

наклоняюсь ближе к его уху и шепчу, — если найдем какие-нибудь конфеты, мы спрячем

их и съедим, когда твоя мама не будет видеть.

Он хихикает и смотрит туда-сюда между нами, затем прикладывает ладошку к

моему уху:

— Я знаю, где она их прячет.

Я разыгрываю представление, когда демонстративно встаю и смотрю в лицо Кортни.

— Мы приготовим обед сами. Ведь мы — мужчины.

Бен копирует мои движения и скрещивает руки на груди.

— Да, мамочка. Мы — мужчины.

Ее губы растягиваются в улыбке, и она кивает.

— Да, так и есть. Я собираюсь поискать кое-какое барахло в подвале, пока вы будете

готовить, идет?

— Идет!

Бен семенит своими маленькими ножками на кухню, и оттуда тут же начинают

доноситься звуки хлопающих ящиков.

— Я пойду и прослежу за тем, чтобы он ничего не сломал. Делай то, что тебе нужно,

я позабочусь о нем.

Когда я прохожу мимо нее, она хватает меня за запястье. Я поворачиваю голову, и

она одними губами говорит «спасибо». Я наклоняюсь и целую ее в макушку, прежде чем

Кортни уходит вниз, чтобы порыться в бумагах.

* * *

Спустя несколько часов после игры в догонялки, настольные игры и похода с Беном

в парк, я плачу курьеру и кричу Кортни:

— Пицца приехала.

— Я буду через минуту.

Я открываю коробку и ставлю ее посередине кухонного стола, затем беру пиво для

себя, коробку с соком для Бена и наливаю бокал вина для Кортни.

Бен и я жадно накидываемся на еду, а Кортни присоединяется к нам через минуту.

— Ты нашла все, что тебе нужно? — спрашиваю я.

— В основном. Думаю, да. Я должна была увидеть то, о чем говорил тот тип, юрист.

— Что за тип? — спрашивает Бен.

Она делает глоток вина, прежде чем ответить.

— Просто друг, которому кое-что нужно.

Уже отвлекшись, Бен сосредоточился на растягивании сыра как можно дальше от

своего рта.

60

Я едва разговаривал с ней весь день, поэтому наклоняюсь и тихо спрашиваю:

— В какое время он придет?

Она не знает, что он мой отец, и я хочу сохранить это в тайне. Уверен, что она

узнает, и как бы сильно я не хотел, мне придется рассказать ей о своем прошлом и как он

отыгрывался на мне, сделав меня человеком, которым я являюсь сегодня. Был. Человеком,

которым я был. Он не имеет ничего общего с тем, кто я сейчас, сидящий за этим столом.

Кортни смотрит на Бена, прежде чем ответить.

— Когда он позвонил сегодня, то сказал, что может сделать это только завтра во

время обеда, поэтому я отпросилась с работы. Он приедет сюда в полдень.

— Хочешь, чтобы я был здесь?

Я планирую сделать это независимо от того, что она скажет, не хочу оставлять ее с

ним наедине, но она должна сказать мне об этом, так как я и так все время вламываюсь к

ней.

— Я надеялась на это, так как ты знаешь его. Я так нервничаю, — ее голос

становится мягче с каждым словом, и я хватаю ее руку под столом. Облегчение накрывает

меня, когда она сжимает мою руку в ответ и не отпускает.

— Я закончил, мама! — кричит Бен.

— Хорошо. Иди умываться и надевай свою пижаму.

— Можно мне лечь спать чуть позже?

— Нет, уже поздно, завтра в садик. Поблагодаришь Сэма за то, что он играл с тобой

сегодня?

— Спасибо, Сэм.

— В любое время, приятель.

Боже, я действительно подразумеваю это. Я весело провел время с ребенком

сегодня, чего не случалось долгое время. Он задает миллион вопросов, и это чертовски

смешно. Кортни проделала огромную работу, воспитывая его.

— Хочешь еще кусочек? — спрашивает она.

— Нет. Но ты съешь, ты даже первый не доела.

— Я действительно не голодна.

— Ладно.

И тут я подумал и понял, что вряд ли она ела, когда мы были в парке, она не

поднималась наверх, чтобы поесть весь день. Я должен буду проследить за этим.

Мы оба передвигаемся по кухне, чтобы навести порядок, и когда она открывает

шкаф, чтобы выбросить мусор, дверца закрывается неплотно.

— Как давно это сломано?

Она толкает мусорную корзину и приподнимает дверцу за ручку, чтобы выровнять

ее, прежде чем закрыть.

— Что?

— Дверца шкафа. Она провисла.

— Ах, это. Я не знаю. Давно?

— Почему ты не сказала мне?

— Потому что это не столь важно, — она пожимает плечами.

— Для меня важно. Ты должна была сказать мне, чтобы я мог исправить это.

Она не просто платит мне арендную плату, но и не должна жить в доме со

сломанными дверцами.

— Ладно.

61

— Еще что-нибудь сломано?

Она качает головой, когда наливает еще один бокал вина и протягивает мне пиво.

— Не-а. Не припомню.

— Ты скажешь мне, если что-нибудь сломается, или провиснет, или протечет, или

случится что-нибудь еще, идет?

— Это действительно не так уж существенно.