К счастью, на пути нам встречается Борис Аркадьевич.

— Хорошая новость, Екатерина Сергеевна, Мишаня очнулся, можете его проведать.

— Господи, спасибо! — я опять начинаю плакать.

— С Олегом Владимировичем тоже всё хорошо, но к нему пока нельзя.

— Пожалуйста, ну хоть одним глазком, молю, — впиваюсь в руку врача, почти на нем висну.

— Ладно, минута, не больше.

Мне хочется более подробно расспросить доктора о том, как прошла операция, да и вообще, как они пришли к такому решению о пересадке, но врач слишком спешил.

Олег поступил как кретин! Потому, что он мне ничего не сказал. Он просто отдал свою почку Мише, а мне соврал, что он, мол, все порешает. Но, видимо, ситуация была слишком критичная. Мужчина не хотел меня пугать. Действовал мягко, несколько скрытно. В итоге, он спас нашего мальчика. Но какой ценой? Определенно, такой смелый поступок достоин уважения. Олег вырос в моих глазах до самого неба. Теперь я его простила. Возможно, я бы даже могла дать ему второй шанс, если он попросит.

Первым делом, я направляюсь к сыну. Захожу в палату, сажусь напротив него, сдерживая слёзы. Теперь уже слёзы счастья. Мой малыш спит. Я беру его за руку и покрываю поцелуями каждый маленький пальчик.

— Поправляйся скорей, я тебя очень сильно люблю.

Сейчас Миша выглядит намного лучше. Его щёчки порозовели, а на пухлых губках застыла едва заметная улыбка.

Я провожу с сыном ещё несколько минут. Рассказываю ему полушёпотом сказки, просто сижу на месте, любуясь своим спящим ангелочком. Поцеловав в щёку, ненадолго покидаю палату, чтобы навестить Олега.


Глава 31


Медсестра проводит меня к Волкову. Сделав глубокий вдох, я вхожу в небольшую светлую комнату. В груди резко колет, когда я вижу мужчину, лежащего без движений на кровати с закрытыми глазами.

Значит это правда, он стал донором Миши.

Не знаю, что и сказать. Эмоции меня переполняют.

Я опускаюсь рядом на стул, молча смотрю на Олега с сопереживанием и сочувствием. Хочется его поцеловать. Обнять. Отблагодарить за столь смелый поступок.

Что ж, он искупил вину. Сильно вырос в моих глазах… Я больше не злюсь на мужчину, жду с нетерпением, когда он вернётся в состояние бодрствования. Нам о многом нужно поговорить.

Осторожно поддаюсь вперёд и целую Олега в щеку. По моей щеке незаметно скатывается слеза и падает на его лицо. Я на короткую секунду прижимаюсь лбом к лбу Олега, зажмурив глаза, и мысленно благодарю его за смелый поступок.

Позади слышу шаги — это медсестра. Она намекает мне жестом, что время вышло. Я покидаю палату с надеждой, что Олег быстро придет в сознание и мы очень скоро увидимся.

Мы с мамой ненадолго покидаем больницу, чтобы кое-что купить и немного развеяться после таких трудных дней. Маму я отправляю на время домой, чтобы она немного отдохнула, а сама собираюсь обратно в больницу,

Вернувшись в клинику, войдя в палату сына, я вижу, что Мишутка пришел в себя. С ним рядом сидит медсестра и читает сказку.

— Мишка! — бросаюсь к сыну на сумасшедшей скорости. — Ну привет, мой зайчик. Как твои дела? Как самочувствие?

Малыш выглядит бодрым. Синие глаза озаряются ярким блеском, когда он видит меня. Сыночек очень за мной скучал и ждал возвращения, когда я уехала в Германию.

— Всё хорошо, мамочка. А ты уже насовсем вернулась? Не уедешь больше? Не хочу, чтобы ты уезжала, — Миша всхлипывает, прошептав слабым голоском.

Я осторожно обнимаю сыночка, целую в лобик.

— Больше не уеду, я навсегда вернулась. И у меня для тебя есть сюрприз. Но ты его немного позже получишь. Сейчас тебе нужно больше отдыхать. Ты скоро поправишься и нас отпустят домой.

Малыш кивает, улыбаясь.

Его улыбка — самый бесценный подарок.

Я забираю у медсестры книжку и читаю сыну сказку. Потом мы смотрим мультики на планшете и я укладываю его спать. К нам приходил врач, осмотрел пациента, взял анализы, и сообщил, что Миша быстро идёт на поправку.

Когда Мишаня заснул, я отправилась к Олегу. Медсестра сообщила, что мужчина пришёл в себя и теперь с ним можно немного пообщаться.

Я замираю напротив палаты Волкова, кусая губы от напряжения. Тяжёлый миг… Нам нужно о многом поговорить, всё недосказанное разложить по полочкам. Но предчувствие хорошее. В области сердца разливается приятное тепло, а значит, у нас всё будет замечательно.

Открываю дверь, решительно вхожу. Наши глаза находят друг друга… Очень сложно описать всю ту бурю эмоций, которую я сейчас испытываю. Как будто прохожу сквозь лёд, а затем сквозь пламя, когда вижу Олега живым, смотрящим на меня немного грустным взглядом. Скорей всего уставшим.

— Как ты?

Я подхожу впритык к кровати, несмело касаюсь ладонью небритой щетины. Олег накрывает мою руку своей, прикрывая веки. На моих губах расплывается слабая улыбка.

— Лучше не бывает, а ты?

Без слов. Я просто падаю на его грудь и осторожно обнимаю мужчину, всхлипывая. Глаза становятся влажными, меня заметно потряхивает от эмоций, которые невозможно описать словами.

— Олег, спасибо тебе больше… С-спасибо. Я… я не знаю… так сложно… слов не хватает…

— Т-ш-ш, спокойно, родная, — широкая ладонь накрывает мою голову, поглаживая. — Не суетись. Я должен был это сделать, как отец. Зря ты молчала, глупая. Чего боялась?

— Боялась, что у тебя своя жизнь, что ты снова… так грубо со мной поступишь, унизив, выставив никем. Прости, что я это говорю, но со стороны всё выглядело именно так, в тот день, семь лет назад.

— Ты права, можешь выговориться. Говори всё, что думаешь. Я заслужил, — Волков продолжает гладить меня по волосам. — Я ошибся. Совершил самую идиотскую глупость в своей идиотской жизни. Глупость номер один. Нужно было найти другой способ, но отец нашел моё слабое место и умело на него надавил, когда угрожал твоей жизнью.

— Неважно, всё это… уже не имеет значения, — шепчу ему в грудь с сочувствием, пониманием, прощением.

Нет, не буду ничего говорить. У меня было тысячу ругательств припасено для этого момента. Я миллион раз представляла в уме этот разговор, прокручивала снова и снова, снова и снова… Думала, если мы вновь увидимся и я признаюсь ему, что родила от него сына, когда он меня бросил, то, от души выговорившись, плюну в лицо мерзавцу, залеплю пощечину и уйду с гордо поднятой головой.

Но сейчас я передумала. Мужчина вырос в моих глазах. Шокировал, удивил своим поступком. Честно, не ожидала. Вот теперь язык не поворачивается сказать что-то грубое и резкое, глядя на Олега, бледного, уставшего, лежащего под капельницей. Отчитывать его сейчас, такого немощного и разбитого, за гадкие поступки в прошлом, всё равно, что пинать упавшего с инвалидной коляски старика.

Олег тяжело вздыхает. Чувствую, как ладонь, ласкающая мои волосы, заметно начинает дрожать. Хватит, надо прекратить этот разговор. Хочу, чтобы Олег как можно скорей поправился, сейчас нам нужны только позитивные эмоции.

Отрываю голову от груди Волкова, в глаза его тёмные и бездонные заглядываю, решительно произношу:

— Хватит, поставим точку, идёт? Забудем прошлое и начнём всё с чистого листа. Как тебе такой вариант?

— Катя, ты самая лучшая на свете, — ладонь Олега перемещается на мою скулу, поглаживая. Олег улыбается. Слабо, но искренне. Ему больно, я знаю, но даже несмотря на боль сейчас он выглядит счастливым. Никогда ещё не видела его таким жизнерадостным. — Спасибо тебе за всё, я сделаю всё, что скажешь, чтобы исправиться. Мне жизни не хватит, чтобы загладить вину. Знай, я навсегда твой. Только твой. Мне больше никто не нужен… Как жаль, что я понял это только сейчас. Прости, малыш. Прости. Я дурак, идиот проклятый!

Он бережно притягивает меня к себе, очень нежно и чувственно целует в губы.

— Ты понял, ты раскаиваешься, ты всё осознал… это главное.

— Люблю тебя, Катя. Больше жизни, больше всего на свете!

— И я тебя очень люблю, Волков, — улыбнувшись, теперь я целую его сама. И крепко, очень-очень крепко обнимаю, прильнув не только телом, но и душой к своему любимому мужчине.

Целая скала словно сваливается с плеч, даже дышать становится легче. Кажется, словно все эти годы я дышала лишь одним лёгким. Наконец, когда мы откровенно поговорили, когда расставили все точки, меня отпустило в эмоциональном плане, я вновь почувствовала себя живой и счастливой. Самой счастливой и любимой женщиной на свете.


Проходит несколько дней. Мои любимые мальчики идут на поправку. Я так счастлива, что готова обнять и расцеловать весь мир, каждого встречного прохожего. Настроение на максимум!

Ведь скоро Олега и Мишу выпишут, мы поедем домой. Но пока я не знаю, как сложится наша дальнейшая жизнь и какие дальнейшие действия у Олега. Мы это обязательно обсудим, но немного позже. Не хочу пока грузить его проблемами — его организм еще слаб. Сейчас нам всем нужно сохранять спокойствие и мыслить только позитивно. Позитивные эмоции способствуют скорейшему выздоровлению.

Важный вопрос — что же будет с детьми Волкова, бросит ли он Жанну, вернётся ли к нам с Мишкой?

Конечно вернётся, он каждый день мне на это намекает. А при упоминании имени “Жанна”, его начинает тошнить. Я не преувеличиваю! Поэтому пока не завожу бесед на тему Жанны, детей, развода, чтобы не спровоцировать ухудшение самочувствия у Олега. Теперь я на сто процентов уверена, что Волков бросит эту мерзкую курицу и подаст на развод.

Я покидаю стены больницы, чтобы ненадолго отлучиться в магазин. Хочу купить Мишане подарок — покупаю плюшевого щенка, ведь это намек на будущее, что у него скоро появится питомец. Я ведь обещала.

Когда возвращаюсь обратно, то, приближаясь к палате Олега, слышу ругань.