Агата Лав - (не) твоя невеста

Тем временем та действует на зал. Первые ряды передают любопытным назад, что только что прозвучало и повсюду постепенно воцаряется неуютное молчание, покалывающее нервозными иголками.

— Тебе интересно, кто убил твоего мужа? — спрашивает Константин и отвлекается на официанта, которого подзывает к себе щелчком пальцев. — Или уже нет?

— Много лет прошло…

— Значит нет, — Константин усмехается, снова обжигая честностью.

Я вижу, что ему правда о гибели брата важна так, что он едва не сдавливает стакан с виски между пальцами до хруста. В его крепких пальцах достаточно силы, и ему приходится рывком перекидывать стакан в другую ладонь, и сжимать-разжимать пальцы, сбрасывая напряжение.

Что с ним? У него все-таки есть уязвимое место?

Он так остро реагирует, коснувшись гибели младшего брата, что во мне рождаются десятки вопросов. Они были настолько дружны? Близки? Почему я тогда ничего не знала о Константине, ведь муж ни разу о нем не обмолвился и ничем не выдал наличие брата. Или дело в подставе? В Константине говорит уязвленное самолюбие, ведь его обвели вокруг пальца и дурачили столько лет?

Или что-то еще? Третье…

Я не знаю.

Но хочу разобраться. Внимательно смотрю на Константа и вдруг ловлю себя на мысли, что сейчас он зацепил меня сильней, чем всеми трюками до этого. Проглянуло человеческое и за идеальной белозубой улыбкой открылся человек, живой и чувствующий.

Все-таки не все вокруг него игра.

— Не бери в голову, — он произносит мягче и кивает, после чего разворачивается и идет назад к барной стойке.

Оставляет нас.

И оставляет пустоту.

Постепенно вечеринка возвращается в спокойное русло, наплывает легкая музыка, а ведущий начинает зачитывать карточки программы. Леша показывает на выход, но я отмахиваюсь и говорю, что не хочу, чтобы все вокруг подумали, что я восприняла выходку Константина за оскорбление и поэтому уехала раньше всего.

Банальная отговорка, конечно. Мне плевать на других, и я с трудом дожидаюсь момента, когда очередная карточка ведущего вызовет на сцену Алексея. Я поднимаю стакан шампанского, поздравляя его, а потом использую момент и ухожу в толщи толпы. Долго “плыть” не приходиться, Константин находит меня первым. Вернее ловит, обхватывая широкой ладонью мое запястье и ощутимо сжимая.

— Что происходит? — задаю главный вопрос.

— Я объясню, — он кивает. — Пойдем, найдем место без чужих глаз.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Константин увлекает меня за служебные двери и тут же берет за талию и наталкивает на себя. Наверное, думает, что так будет быстрее. И он прав, мужчина приподнимает меня и ускоряет шаг, больше не заботясь о моей походке на высоких шпильках.

— Ты все-таки его порвешь, — кривлюсь на его широкие ладони, которые сковали меня с двух сторон и вновь терзают легкую ткань платья. — Если что я вижу, что ты не пьян, на это ничего списать не получится…

— Я трезв, — он кивает и сворачивает к другой двери.

Когда она закрывается за нашими спинами, внутри не остается ни капли света. Я не успеваю осмотреться по сторонам и лишь предполагаю, что вокруг небольшая подсобка или что-то в этом духе. Спиной я нахожу пустую стенку, на которую облокачиваюсь, чтобы найти опору и заодно отойти от мужчины. Констант не тянется следом, выпуская меня из рук, и останавливается напротив, но и выключатель не ищет.

— Ты же не боишься темноты? — я едва различаю его черты в сумраке, но знаю, что он сейчас иронично кривится.

— Ты сказал, что всё объяснишь.

— Да, тебе мне незачем врать. Я устроил эту вечеринку, чтобы пустить слухи.

— Какие? — не выдерживаю повисшую паузу и задаю вопрос капризным тоном.

— Прости, глаза привыкли к темноте и я вижу тебя… Это чертовски сбивает с мысли.

— Не беспокойся, я за ней слежу. Слухи, Констант.

— Да, точно, — он кивает и придвигается ближе. — Я не придумывал насчет брата, кто-то в городе виноват в его смерти и я хочу найти этого человека. Хочу, чтобы он знал об этом, и начал паниковать. Люди делают глупости, когда нервничают.

— Ясно, — выставляю ладонь, потому что мужчина явно решил пройти последние сантиметры и натолкнуться на меня корпусом. — Значит захотел показать всем сразу, что очень богатый и очень злопамятный босс объявился в городе.

— Всем, кроме тебя.

— А для меня что?

— Например, это.

Он с легкостью продавливает мои пальцы и прижимает к стенке горячим прессом. А потом безошибочной находит мои губы и сминает их своими в жадном глубоком поцелуе. Я пытаюсь противиться, потому что даже те крупицы самообладания, что у меня были, теряются. У меня подкашиваются ноги от его мужского напора, и разливается предательское тепло по всему телу.

Но сильнее всего внизу живота.

Черт, я дрожу под ним! И он, конечно, это чувствует, подвигается глубже и настырнее, забывая все мои острые словечки, ведь он получает разрешение от моего тела. Оно реагирует на него и сдаётся.

Странный безумный вечер, столько всего смешалось, что я не успеваю осознавать. Вернулось прошлое, где я была несмышленой наивной девочкой, вернулось ощущение жесткой мужской силы, в некоторые моменты Константин напоминает мне мужа, о котором я старалась вообще не вспоминать. Но всё-таки они братья и с кровью смешиваются общие повадки.

Я путаюсь, а теснее всего от свежих воспоминаний о том, что происходило в машине, пока мы ехали в ресторан. Я слишком ярко помню его губы на своем теле, как умело он ласкал мою грудь и легонько прикусывал плоть через невесомую ткань.

— Хватит, малышка, — шепчет Константин, обнимая ладонями мое раскрасневшееся лицо, — поиграли и хватит. Я не могу больше терпеть, это уже изощрённая жёсткая пытка… Ты же не хочешь убить меня?

— Хочу.

А сама смотрю на его жесткие губы и нервно закусываю свои.

— Так нравится ходить вдовой?

— Ты не мой муж.

— Но ты носишь мое кольцо. И занимаешь все мои мысли.

— По-твоему, это тянет на брак? — только перепалки и спасают меня, я отвлекаюсь на них и отвоевываю небольшую дистанцию.

Но мужчина рушит ее за секунду. Констант опускает лицо и проводит щекой по моей шее, тесно и сладко, а потом повторяет касание языком. Влажно обводит мой изгиб и покрывает короткими поцелуями ключицу.

— По-моему, это тянет на отказ твоему жениху, — сукин сын не боится напоминать мне о нем, он настолько уверен в себе, что задевает разговором Лешу. — Мы сейчас уедем из ресторана.

— Что? … Нет.

— Да, малышка. У нас сделка, забыла?

— Ты обещал мне, что Лёша не узнает о ней.

— Я не собираюсь ему ни о чем говорить.

— Но он поймёт. Как я объясню ему наше исчезновение?

— Я не против, чтобы наше исчезновение заметили все.

Я замираю, улавливая смысл его фразы, и рывком выставляю плечо, чтобы уже усмирить его приставания!

Он… он…

— Так вот для чего я тебе! — злюсь, как обиженная отверженная дамочка, но ничего не могу поделать с собой. — Хочешь грязных слухов?

Не просто богатый и злопамятный босс вернулся, а поехавший! Уже трахает жену погибшего брата, причем не скрываясь.

— Тише, — он вбивает ладони в стену рядом с моими плечами и легонько дует мне в лицо, словно это может успокоить.

А ещё он веселится! Ему смешно, что я завелась.

— Нет, не тише! — бью его в корпус, из-за чего Константин шумно выдыхает, стараясь всё-таки спрятать смех от греха подальше. — Я не идиотка и вижу, что ты задумал. Тебе нужно показать всем, что я теперь с тобой. Важный свидетель под рукой, вернее в койке! Так, да?!

На кураже отталкиваюсь от стенки и мужчина неожиданно легко отступает. Константин делает шаг, пятясь спиной, и приподнимает руки, готовясь ловить мои пощечины.

— Я испугалась тебя и позволила втянуть меня во все это, но с меня достаточно! Я не буду изображать подстилку, которая прыгает от одного богатого мужика к другому! Нет! Я больше не буду играть в твои игры, — пытаюсь стащить с пальца его проклятое кольцо, но как назло не выходит, оно как будто приклеено. — Да чтоб тебя!

— Давай помогу, — и протягивает ладонь, как эталонный джентльмен.

— Не подходи ко мне!

— Хорошо, — теперь кивает и снова улыбается, и выглядит таким довольным, что хочется расцарапать его самодовольное лицо. — Просто дыши, милая.

— Милая? Я тебе не…

— Любимая?

Он вновь возвращается ко мне и каким-то чудом обнимает со всех сторон разом. Сковывает все злые рывки и целует в макушку, как несмышленого ребенка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты не идиотка, но бываешь глупой, малышка, — произносит Констант мягким тоном. — «Подстилка»? Что за… Я хочу увезти тебя, потому что не выдержу больше ни секунды, когда другой мужчина будет дотрагиваться до тебя

Говорит и смотрит честными глазами.

Хочется поверить…

Хочется, чтобы говорил еще…

Черт, я совсем поплыла.

Алиса, чтоб тебя! Возьми себя в руки и срочно!

— Другой мужчина, — повторяю за ним задумчиво. — Это ты другой мужчина, Констант. Я не знаю, чего ты ждешь от меня, но ты сделал всё, чтобы я помнила, с кем имею дело. Ты столько раз переворачивал правила и делал, что взбредет тебе в голову, что я заучила урок. Ты даже можешь быть искренним сейчас, но это ничего не будет значить завтра.

Мне удается успокоиться и нащупать ровное дыхание, Константин замечает мою перемену и выпускает из рук. Хотя выглядит удивленным, видно, успел поверить, что я сейчас на эмоциях обрадуюсь и кинусь ему на шею. Или чего он хочет?