Чтобы я кинулась в его машину? Бросила жениха и уехала с ним.

Нет. Такого не будет. Я согласна на звание холодной стервы, но не… Я даже не могу подобрать слово, но Леша не делал мне ничего плохого, чтобы так откровенно по-скотски поступать с ним. Демонстративно и на глазах других людей.

— Ты успокоилась, — замечает мужчина. — Больше не злишься на меня?

Он чуть наклоняет голову на бок, разглядывая мое лицо, и замолкает. Я не хочу отвечать, потому что он умеет незаметно увлекать меня в перепалку, которая вдруг становится жаркой и задевает внутри меня опасные струны. Начинают хлестать чистые эмоции и мне от них с каждым разом сложнее отбиваться. Лучше вовсе не поддаваться, игнорировать и держать рот на замке, чем потом тормозить в последнюю секунду.

Я и так наговорила много лишнего в подсобке. По его глазам отлично видно, что мой недавний отказ не произвел на него особого впечатления, ведь до него я завелась как истеричка. И Константин, без сомнения, делает правильный вывод — если я так остро реагирую на него, то осталось полдела. Злость намного легче качнуть в страсть, чем полное равнодушие.

— Я хочу вернуться в зал, — произношу настолько решительно, насколько могу и делаю шаг к двери.

Констант двигается в ту же сторону и протягивает ладонь к ручке, безошибочно находя ее в сумраке. Но не открывает, преграждая мне путь.

— Мы уедем, Алиса, — произносит он твердо и удивляет тоном большого босса. — Я уже решил.

Решил…

— Константин?

— Сейчас нужно будет повернуть налево, а не направо, и пройти к черному выходу. Там стоит машина, которая нас ждет.

— А если я откажусь?

— Я сильнее, малышка. Во всех смыслах.

— О… Ты раскрываешься во всей красе.

— Я сказал, что не буду больше смотреть, как другой дотрагивается до тебя.

— Еще ты сказал, что переспишь со мной этой ночью.

— Еще не рассвело, Лис.

Он дергает ручку и выходит первым, а потом на манер швейцара склоняет голову и указывает ладонью верное направление. А заодно перекрывает неверное. Я выхожу из подсобки и останавливаюсь, пытаясь понять, что делать. Внутри нарастает усталость, у меня уже банально не хватает сил на соперничество с этим наглым богатым и давящим катком гостем.

Он не дает мне хотя бы полминуты на размышление, а через мгновение наклоняется и по-хозяйски подхватывает меня на руки. Причем, ни черта не романтично, как делают галантные мужчины в приступе нежности, нет, Константин все-таки показывает свою силу. Обхватывает меня как вещь и почти что вбивает в грудную клетку, чтобы мне не с руки было противиться.

— Ненавижу тебя, — шепчу и колю его локтем, чтобы жизнь не казалась ему медом.

— Переживу.

Он проносит меня через коридор, в конце которого с легким скрипом открывается металлическая дверь. Приходит запах горького табака, я не оглядываюсь, но догадываюсь, что на пятачке курил или водитель, или кто-то из охраны. После открывается еще одна дверь… задняя дверца большого квадратного внедорожника. Я вновь в кожаном салоне и вновь рядом с ним.

Отодвигаюсь к другой двери, чтобы даже не чувствовать его дыхание, тепло его кожи и ауру выигравшего мужчины. Стараюсь глушить злость на подступах, из нее плохой советчик, так я скачусь опять к хлестким пощечинам, а он будет им рад. Это же своего рода близость, отличное расстояние для поцелуя… Нет, не буду приближаться к нему. как бы не чесались руки.

И смотреть на него не буду. Лучше на вечерний город с красивыми иллюминациями и раздражающей крикливой рекламой.

— Тебе не холодно? — Константин подает голос первым. — Возьми пиджак.

Шелестит ткань.

Он прав, в салоне прохладно, а мое открытое платье даже не к каждой летней ночи подойдет.

— У меня дома тепло, — фырчу, хотя хочу звучать отстраненно. — Отвези меня домой, если хочешь, чтобы я согрелась.

— Отвезу. После.

— Это когда?

— Когда мы найдем общий язык.

— Переспим?

Он все же кладет пиджак на мои плечи, наклоняясь ко мне, но тут же возвращает безопасную дистанцию. Уходит к своему окну и игнорирует мой прямой вопрос. А я по-прежнему ежусь, потому что чувствую его настырный крепкий взгляд на своем теле. Он исследует и рассматривает.

Через полчаса мы приезжаем в большой частный дом, весь первый этаж которого хвастается огромными панорамными окнами. Напоминает виллу на морском побережье, но курортного берега не видно, зато есть высокий забор и открыточная территория с беседками, бассейном и тропинками по саду.

— Приехали, — буднично сообщает Константин.

Он обходит машину и открывает дверь с моей стороны. Подает руку, которую я оставляю без внимания, выбираясь из машины самостоятельно.

— И что дальше? — оглядываюсь по сторонам и отмечаю романтичные огоньки, которые подсвечивают дорожку к дому. — Напоишь меня? Свяжешь? Или хватит того, что ты сильнее?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 29

Константин хмурится и делает такое грозное лицо, будто я его оскорбила своими предположениями. Конечно, он же не применяет силу! Никогда… Насильные поездки на его машине на непонятные адреса не считаются.

— Пошли в дом, — произносит он, выдыхая раздражение.

Ой. Он реально раздражен, будто на самом деле надеялся, что я успокоюсь, пока мы едем, и стану шелковой и отзывчивой на все его предложения. А я тут, видите ли, шумно дышу, собрав руки в глухой замок на груди, и смотрю на него как на заклятого врага.

Непорядок.

— А пойдем, — разворачиваюсь на каблуках и обгоняю его, направляясь к двойным входным дверям первой. — Может, я в нем оставшиеся дни сделки и проведу? Чего кататься туда-сюда, милый? Покажи мне мое место и запри.

Он молчит и идет за мной, тяжелыми шагами повторяя постукивание моих тонких каблуков. Шаг за шагом. Меня же больше всего волнует тот факт, что я осталась без сотового телефона и возможности хоть что-то сообщить Леше. Любую идиотскую причину, но не молчание.

О чем он сейчас думает? Сколько времени ему понадобится, чтобы заметить, что из ресторана исчезла не только я, но и хозяин праздника? Он же увидит и сделает напрашивающийся вывод. Вспомнит все влажные взгляды Константина в мою сторону и его уловку с личным водителем. Леша напрягся, увидев, что мы приехали на одной машине с Константином, в самом начале понял, что что-то происходит за его спиной. А теперь и сомнений не останется.

Черт!

Я почти слышу гадкие слова, которые заслужила в его голове.

И не только в его голове. Я ведь позволяла Константину заходить за рамки и даже откликалась, прекрасно отдавая себе отчет, что дело не только в сделке. Она как отправная причина, но в процессе случались приятные мгновения.

— Я могу позвонить? — коротко оборачиваюсь к мужчине, но смотрю на воротник его рубашки, не выше. — Я оставила свой телефон у Леши.

— Хочешь ему позвонить?

— Да.

— И что сказать?

— Это имеет значение? — Константин толкает дверь, а потом осторожно продавливает меня вперед, будто случится беда, если мы задержимся на пороге. — Ты собрался всё контролировать в моей жизни?

— Всё к этому идет, — он по-хозяйски кивает. — Может, станет намного проще.

Оказывается, я до сих пор не видела его не в духе. Он бывало собирал морщины на высоком лбу или говорил холодным командирским тоном, но вот сейчас проглядывают новые краски. Его задевает за живое происходящая ситуация, которую вообще-то устроил сам! и на его волевом лице проступает целый грозовой циклон. С гневными всполохами в темных глазах и угрожающей дымкой вокруг его силуэта.

Но мне ни черта не страшно, наоборот, просыпается нездоровый азарт. Еще посмотрим, кто из нас страшнее в гневе!

— Выглядишь чертовски недовольным, — я тычу пальцем в его сторону и слепым взглядом оглядываюсь по сторонам, чтобы понять, где нахожусь, но куда там, мои мысли заняты совсем другим. — Игрушка сломалась, малыш? Думал, я как заводная мартышка начну хлопать в ладоши и заливисто смеяться?

— Малыш? — он цепляется за главное слово и хватает меня за локоть, рывком разворачивая к себе. — Ты меня ни с кем не перепутала?

— Нет, Констант. Я как раз, наконец-то, разглядела перед собой капризного ребенка.

— Я понял, тебе нравится доводить меня.

— А ты не доводись. И отпусти меня, — дергаюсь, но он не думает разжимать пальцы.

Часто дышит мне в лицо, хотя по глазам видно, что все-таки ищет точку равновесия, чтобы не натворить жестоких глупостей. Наверное, я первая женщина за долгое время, а может и за всю его прекрасную и богатую на увлечения жизнь, которая бросает наглые словечки ему прямо в лицо. Так что ему приходится подавлять отточенные рефлексы и сдерживать стальные пальцы.

Мне же плевать. Ну сдержит… И что дальше? Это маленькая подачка, если учесть, что он притащил меня в незнакомый дом и захотел, чтобы я развлекала его своим присутствием. Спасибо господин, что держите руки при себе, сейчас поклонюсь в ножки.

— Я не боюсь тебя.

— Я этого и не добивался.

— И не хочу.

— А это ложь, — криво улыбается и кладет вторую ладонь мне на поясницу, запирая в железном капкане. — Мы оба сейчас злимся, потому что небезразличны друг другу.

— Ты у нас еще и семейный психолог. Как занимательно.

— Насильник, малыш, ребенок, психолог… Я запоминаю, Лис.

— Запоминай, запоминай.

Не хочу двигаться, потому вырваться силы не хватит, а заострять касание его широких обжигающих ладоней — только делать хуже. Кажется, он ждет именно этого. Что я первой начну биться, а он найдет способ переправить мою злость в другое русло. Умный и опасный сукин сын, которого я подпустила слишком близко. Черт с ним, с телом, пусть трогает и обнимает, но я позволила ему зайти намного дальше.