— Дай мне минуту.

— Я плакал в первый раз.

— Замолчи.

— До сих пор неудобно перед охраной, ревел как ребенок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Я киваю, чтобы сделать ему приятное, и упираюсь плечом в спинку. Мы замолкаем и смотрим друг на друга, свыкаясь с мыслью, что обошлось.

— Знаешь, что? — я нарушаю повисшее молчание и сжимаю его ладонь сильнее. — У тебя самого пальцы подрагивают.

— Да, — так странно, он даже не думает спорить. — На минуту я поверил, что тебя ранили.

Глава 44

Константин просит меня остаться в машине, когда та сворачивает к обочине и тормозит. Сам он выходит на улицу и направляется к нагнавшему нас внедорожнику охраны. Я беспокойно выглядываю через заднее тонированное стекло, что происходит вокруг и успокаиваюсь, когда замечаю, что в движениях Константина нет спешки.

Улеглось?

Можно выдохнуть?

К нему подходит крепкий мужчина в черном пиджаке, который спрыгнул с подножки внедорожника. Он начинает говорить, взмахивая ладонью с рацией, и это напоминает отчет подчиненного. Они недолго переговариваются и в конце Константин поднимает руку и указательным пальцем сминает нагрудный карман на чужом пиджаке. Резкий и красноречивый жест, из-за которого охранник сникает и опускает лицо, словно Констант тычет ему в грудь дулом заряженного пистолета, а не пальцем.

После охранник добавляет еще одну реплику и резковато разворачивается, поднося рацию к губам. Я же спускаюсь по спинке сиденья и отворачиваюсь от стекла. Нахожу свой сотовый в кармане, вдруг вспомнив, что от меня тоже требуется отчет. На экране уже горят пропущенные звонки.

— Я в порядке, — пишу Леше сообщение. — Смогу позвонить позже.

Забрасываю телефон в карман, чтобы не думать о нем, а потом поворачиваюсь на щелчок раскрытой двери.

— Мне придется отъехать, — бросает Константин, наклонившись ко мне. — Тебя отвезут в безопасное место.

— Ох…

— Это временно, Лис. Мне нужно разобраться в ситуации, и я хочу быть уверен, что ты не под ударом.

— Ты не умеешь формулировать просьбы, — я усмехаюсь и качаю головой, смотря на его заостренное от напряжение лицо. — У тебя выходят лишь приказы.

— Я научусь, — он неожиданно легонько улыбается и переносит ладонь на сиденье, чтобы приблизиться к моему лицу. — Но мне нужно время, чтобы освоить просьбы, и нужен правильный учитель.

— Тебе пора, — указываю ладонью на обочину, чтобы он не мешкал. — И найди бинт, пожалуйста. Тебя все-таки ранили.

— Я приеду и покажу, где я ранен на самом деле.

Он не ждет моего ответа и уходит, закрыв дверцу за собой. Я же повторяю про себя его последнюю фразу и не могу поверить, что ведусь на нее. Но Константин умеет произносить любые комплименты, как банальные и простые, так и замаскированные под тройным смыслом. Но лучше всего ему удаются театральные безвкусицы из дамских романов, он их “вытягивает” бешеной харизмой и точными интонациями. Как талантливый актер, которому достался халтурщик в сценаристах.

А еще они чертовски ему идут.

Поэтому я смотрю за сменяющимся пейзажем за окном и не могу отбиться от нагловатой улыбки, с которой Константин говорил о своем ранении.

И кто кого ранил?

И где тот проклятый бинт?

К счастью, мне не приходится ждать долго. Я успеваю осмотреть лишь первый этаж нетронутого коттеджа. Кажется, его только построили и оформили по стандартному пакету дизайнерский решений. В новенькие дома частенько вкладывают лишние деньги — купят несколько штук и сдают в аренду семьям среднего класса или для разных вечеринок, для которых требуют внушительных залог. У моего бывшего мужа таких коттеджей хватило бы на длинную улицу, а если посчитать с квартирами, складами, заведениями, офисами, то в городе можно было назвать целый район его именем.

Я прекрасно понимаю, что должна быть благодарна, что вообще осталась жива тогда. Кто-то отдал приказ делить его имущество и не трогать главную наследницу, которой даже перепал целый ночной клуб. Первое время после гибели мужа к нашему дому приезжали черные крузаки, но никто из них не выходил и окна не бил. Просто стояли напротив дома и сменяли друг друга, не оставляя главные ворота без присмотра ни на секунду. А когда я брала машину и ехала по своим делам, то крузак пристраивался сзади и катался со мной по всем адресам.

Весь день.

Даже не прячась в потоке и не пытаясь как-то скрыть слежку.

Поэтому меня так разозлила охрана Леши. Я накаталась с “прицепом” из вооруженных мужчин на всю жизнь вперед. Ненавижу… У меня внутри всё сводит, стоит увидеть в зеркале заднего вида, как чужая машинка начинает копировать все мои повороты и нагло прижиматься на красных светофорах.

Сегодня мне напомнили старые ощущения в деталях. И закончилось дело стрельбой, что кажется насмешкой судьбы. Хотя тогда, восемь лет назад, меня не тронули и нарочитой слежкой дело и ограничилось. На четвертый день, когда я уже перестала выходить из дома и ходила из комнаты в комнату и пыталась отогнать ужасные предположения для чего кому-то следить за мной, ко мне постучали. Высокий мужчина, напоминающий юриста в очках в роговой оправе, вручил мне стопку бумаг и сказал, что их нужно подписать к завтрашнему утру. Он как раз приедет вновь и заберет.

— Ты подписала? — Константин стаскивает с плеч пиджак и проводит ладонью по барной полке.

Он приехал десять минут назад и выслушал мои воспоминания, которые затронул сегодняшний странный и сумасшедший день.

— Да. Не стала тянуть до утра. Мне хватило пять минут, чтобы сделать все росчерки.

— И правильно, — он кивает. — Женщинам не стоит играть в мужские игры.

— Ты сексист?

— Реалист, — он поправляет меня и усмехается, но улыбка не держится на жестких губах долго.

Он все же выглядит уставшим, а мой рассказ из черных дней не добавил никому приятных эмоций. Сама не знаю, почему вдруг поделилась, я привыкла держать переживания в себе и выучилась не оглядываться на прошлое.

Но Константин связан с моим прошлым. Вернее, в нем есть человек, который нас связывает. Его родной брат. Мой погибший муж.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Он должен был защитить тебя.

Я вздрагиваю, удивившись, что Константин заговорил именно о нем.

— После смерти?

— Конечно. Мой брат не умел думать на перспективу и не умел дорожить близкими.

— А ты умеешь?

— Я сегодня облажался, Лис.

Он отпускает бутылку виски, которую уже думал распечатать, и поворачивается корпусом ко мне. И смотрит тягучим крепким взглядом, от которого идут мурашки.

— Ты поменял пиджак, — перевожу внимание на мелочи, чтобы чуть выдохнуть от сути, к которой он подводит. — А перевязку сделал?

— Это не повторится, — произносит мужчина твердо. — Никогда больше, Лис. Ты не будешь в опасности, когда я рядом.

Он отталкивается от полки и идет ко мне.

Глава 45

Я смотрю, как мужчина приближается ко мне и не могу отвести глаза от его волевого заточенного талантливым скульптором лица. Четкие резкие линии и правильные черты, которые я могу представить по памяти до малейших деталей.

Как и карий морок, что плещется в его глазах. Он затягивает меня глубже и глубже, заставляя забыть, что в комнате есть что-то ещё. Вокруг не остается ничего кроме нас двоих. И мне неожиданно кажется, что так стало очень давно, но я отрицала и отмахивалась от случившейся в моей жизни правды до последнего.

Даже сейчас я цепляюсь за зыбкие крупицы и хочу остановить его. Часть меня боится того, что может случиться между нами, ведь я не смогу ничего контролировать. Слишком сильно, слишком бурно, как поток, которому только дай простор и позволь прорвать заключительную платину.

Я боюсь зависеть от чувств. Пусть самых искренних и чистых… Правильных. Я отвыкла и научилась жить так, чтобы иметь возможность затормозить в любой момент. Или отыграть назад, переписать правила, выкинуть из своей головы прочь.

Но с Константином так не выйдет.

Он другой.

Он хочет все.

Меня всю.

Я вижу по его темным глазам, в которых еще чуть и начну видеть своё отражение. Он уже близко, почти вплотную и остался последний уверенный шаг.

— Ты испугалась в ресторане, — произносит мужчина вполголоса и поднимает ладонь, дотрагиваясь до прядки моих волос. — Не хочу больше видеть испуг на твоём лице, не смогу… Я умею защищать, я не мой брат, который плохо понимал в какие игры ввязался.

Он нажимает сильнее и пальцы проходят по моей коже, согревая покалывающим теплом. Так мучительно колется напряжение, разлитое между нами с первой встречи и теперь напоминающее беспокойнее море импульсов. Я чувствую каждый из них и угадываю, как мое тело реагирует и наполняется сладким предчувствием.

Я хочу больше.

Я скучала по нему.

По такому ему, искреннему и трепетному. Я знала, что он может быть другим, если заглянуть под самоуверенную маску хозяина жизни.

— Ты вспомнила плохие дни из-за меня?

Константин заводил ладонь мне за шею и легонько надавливает, давая прочувствовать силу мужских крепких пальцев.

— У тебя на лице…

— Это из-за другого, — поднимаю руку и прерываю его. — Тебе не нужно обещать мне защиту, я прекрасно вижу, что за мужчина передо мной.

— Тогда из-за чего?

— Я забыла, что так бывает… Что…

— Иди ко мне.

Он избавляет меня от необходимости искать слова, которые я не знаю. Константин жарко обнимает за плечи и притягивает к себе, наталкивая на стальное тугое тело. Я чувствую налитые мышцы сквозь ткань атласной рубашки и шумно выдыхаю, проваливаясь в блядский морок его пронзительных глаз с головой.