— Что за херня?!! — это первые были слова мужа, когда он приобрел способность говорить.

Я еле удержалась, чтобы не рассмеяться в голос. Стоит, в одной руке ящик, в другой хлеб и смартфон. Муж в шоке, не знает, как на это реагировать. Ой, не могу, только бы не рассмеяться в голос! Первый раз вижу Глеба таким растерянным.

— До твоего фееричного прихода это были ящики из-под тары. Сейчас, наверное, они стали называться «херней». — Глеб нахмурился, молча поставил ящик, и включил свет.

— Ничего себе, — присвистнул он, — и направился в сторону зала. — Вот это ты на меня разозлилась! — заржал он, возвращаясь в коридор.

— Во-во, видишь масштабы моего гнева! — стараясь сдержать приступ смеха, как можно серьезно ответила.

— И все-таки я не ошибся, когда взял тебя в жены…

— Да я помню: ты знал, что трахать меня будет одно удовольствие.

— Все-таки обиделась. — Он тяжко вздохнул и подошел ко мне. — Я женился на тебе совсем по другим причинам, тут секс не главное, а всего лишь приятный бонус… — нежно приобнял и прижал к себе. — Не нужно было так себя изматывать, чтобы насолить мне, могла бы просто поорать. — Я задохнулась от возмущения, он что, меня еще и истеричкой считает?! — Ладно, — выпустил меня из объятий, и сунул мне хлеб в руки, — потом выскажешь претензии, мне нужно срочно ответить на звонок.


Когда он вышел из кабинета, я мельком на него посмотрела и поняла, что-то произошло, Глеб был мрачнее тучи. Прикрыл глаза, тяжко вздохнув, я только направилась к нему, чтобы узнать, что стряслось. Но он резко открыл глаза, и посмотрела на меня с полуулыбкой на губах. Мне даже показалось, что померещилось: сейчас передо мной, опять был самоуверенный засранец.

— Ну, я готов, начинать скандалить.

— Еще чего… — фыркнула и отправилась в кухню, вода закипела, пора показать, что такое бабские дела. Только взяла полотенце, он перехватил руку.

— Угомонись. — Попыталась отобрать, не позволил, — Люда, иди лучше отдыхать, я сам все доделаю. Только скажи, что именно от меня требуется?

— Уверен? — нерешительно спрашиваю, а саму совесть начала грызть, я вдруг вспомнила, что он спал всего ничего. Он посмотрел на меня, тяжко вздохнув, и приобняв за талию, привлек к себе.

— Люд, давай разборки оставим на завтра, я пораньше приеду, и ты оторвешься за все дни. Договорились?

— Да я как-то и не собиралась скандал закатывать…

— О да, ты действуешь более изощренно: заставляешь гореть мужа в муках совести. То, что ты хозяюшка превосходная, я и так знаю. Зачем над собой так издеваться? Да ладно над собой, так еще и Соню с Любовью Валерьевной припахала. Нужно было всего-то, плюнуть в меня ядом раз несколько, я бы оценил.

— Так, — уперлась руками в его грудь, и отстранилась, — откуда знаешь про помощников?

— То, что они к тебе в гости поехали, Кирилл сказал. Но, я никак не предполагал, что вы займетесь компотным терроризмом.

Терроризм, значит… Жди завтра засолочного! Вот почему он не может просто поговорить, без издевок?

— Рада, что удивила. — Процедила сквозь зубы. — Но, это не все нам, половина Сони.

— Отлично! Пойду, Кира озадачу…

Поговорив с другом, Глеб под моим чутким руководством сам закрутил оставшиеся банки компота. Думал, что совести хватит спросить, по какому поводу бунт? Тишина. Он быстро поужинал и лег спать, даже не приставая. Странно. Хотя, если учесть, сколько часов он спал до этого, вполне объяснимо. Проснулась ночью, мужа нет, посмотрела на часы: полпятого, а на кухне записка.

«Буду вечером. Надеюсь на твое благоразумие. Еще раз прости за «дуру», был неправ. Не скучай бурундучок!»

Бурундучок? Зараза!

В девять часов приехала Соня, Любовь Валерьевна и Кирилл. Тот посмотрела на плоды нашего труда, и у него челюсть отвисла. Подобрав ее, он с уважением посмотрела на любимую:

— Вот это вы жахнули! А Глеб аферист, позвонил, и попросил компоты домой отвести, мол там всего ничего. Я еще удивился, когда он про газель сказал с грузчиками, думаю, если там всего ничего, зачем?

— Тут половина наша… — влезла Соня.

— А вот это уже душу греет.

Только все вынесли из дома, вернулся Кирилл и с ходу, перешел к допросу:

— Люд, ты со своим помирилась? — не успела я ответить, как в домофон позвонили.

— О! Огурцы привезли. — Воскликнула Любовь Валерьевна и пошла, открывать дверь. Как только принесли весь заказ, зеленоглазый посмотрела на все, и почесав подбородок, выдал:

— Не помирились. Может… помочь?

— Иди лучше за нашим добром проследи, — начала его выпроваживать Соня, — знаю я твою помощь, ты сейчас ужом начнешь извиваться, чтобы на свою сторону склонить подругу и мать. Мол, смотрите на меня, какой я хороший, а она змеюка, не ценит.

Он немного повозмущался, но не стал накалять обстановку, а лишь покачал головой и уехал. Стоило закрыться двери, как помощницы накинулись с расспросами на меня:

— Ну, давай рассказывай, как все прошло? Глеб, сильно орал? — начал Соня.

— Да какой орал, он просто охренел! — тут решила вставить свои пять копеек торпеда.

Ну, я и рассказала, все как было, особенно их повеселили момент: столкновения Глеба с ящиками.

— Терроризм говорит? — загадочно улыбнулась Любовь Валерьевна. — Я, между прочем шестьсот полтора литровых банок заказала. Через два часа привезут…

Услышав это, Соня сдавленно охнула, и начала оседать, пришлось его падение в не запланированный оборок пресечь.

— Банки будем мыть все, так что получиться по двести на каждого.

Она тут же оживилась, а я с тоской посмотрела на ящики с огурцами и четыре ведра смородины красной.

— Так я же о трех ведрах говорила?

— Я тоже хочу себе таких огурчиков. За компотом, так и быть, буду ездить, но огурцы пусть и у меня дома будут. А еще, хочу по фирменному рецепту закруток наделать.

Эти два часа, мы потратили на мытье огурцов, ягод и специй. Только сели отрезать хвостики огурцов, привезли банки. На них мы потратили целый час, и столько же на заполнение их, оставили только тазик, пусть Глебу стыдно будет. Пока закладывала в банки, всю голову сломала, чем ему насолить за «куриные мозги»?

— Люд, может, стоит ему сказать, почему ты злишься? Он же, думает, что ты из-за «дуры» так взбеленилась. Вон, даже в записке попросил за это слово прощение.

— Ладно, насчет этого скажу сегодня, но как быть с «куриными мозгами»? — после моих слов, раздался раскатистый хохот торпеды. Отсмеявшись, она внесла предложение:

— Купи жуткие занавески, и поменяй во всей квартире…

— Не, это долго и дорого… — не согласилась, и тут же вся наша компания, принялась воодушевленно делиться идеями очередной пакости Глебу. Предложения поступали разные, но ни одно не устроило. Закрыв очередную партию консервации, меня неожиданно осенило!

— Нужно срочно купить постельное белье, чем страшнее, тем лучше! — Тут опять посыпались предложения, свекровь Сони предлагала со змеями, мол отражает нашу сущность, и своего рода предупреждение. Соня же настаивала розовом в цветочек, или же с русалочкой из мультика, и это предложение отклонила. Наконец, сошлись на расцветке белья со смешными животными, можно с мультяшными персонажами. Любовь Валерьевна бешеной пчелкой метнулась искать комплект-мести. Вернулась через час.


— Страшнее этих двух, ничего не нашла, — протягивая мне пакет, произнесла она, пытаясь справиться с отдышкой. Я пристально посмотрела на нее, силясь понять, чего почему она так запыхалась. — Лифт чинят. — Пояснила, почему дышит как лошадь после скачек. Заглянула в пакет, и тут же закрыла.

— Дай посмотреть! — Выхватила Соня у меня его из рук, достала первый комплект, — а ничего так, прикольные бегемотики — покрутив его в руках. С мстительной улыбкой на губах одобрила покупку будущей свекрови.

— Ты поросят посмотри… — предложила ей.

— Ну… — замялась она, смотря на второй комплект, — самое то, для нервного срыва твоего.

На этом и порешили, я быстро заправила постель бельем с поросятами, даже не стирая. Так как все равно перед сном поменяю, не знаю как Глеб, а я на свиньях-мутантах спать не буду. Мы уложились до двадцати часов, пусть банок и больше, но объем воды меньше. Не прошло и пяти минут после того, как помощницы ушли, послышался звук открывающегося замка. Пошла встречать жертву, моей забастовки. В этот раз Глеб зашел, смотря под ноги, и усмехнувшись покачал головой.

— Ну привет, компотная террористка… — снимая обувь, решил сострит, в своей манере.

— Это огурцы… — поправила его.

— Значит, засолочная… — направился он в зал, увидев, что он полностью заставлен, только хмыкнул. Больше ничего не говоря, направился к себе в кабинет.

— Эй! — окликнула я его. Тот повернулся, и удивленно на меня посмотрел. — Я, по-твоему, для кого старалась?!

— Я оценил.

— Я, между прочим, злюсь.

— Я понял. — Опять однозначный ответ.

— И?

— Сейчас позвоню одному человеку, переоденусь, и вот тогда можешь начать отрываться. — Не говоря больше ничего, развернулся и ушел. М-да, ни такой я реакции ждала, а ведь так старалась. Я даже расстроилась, но тут…

— Люда, какого хрена!!! — из спальни донесся полный ярости рык мужа. Я заскакиваю туда, Глеб стоит, и еле сдерживается, чтобы не придушить меня.

— Что? — сделал вид, что ничего не понимаю.

— Я спрашиваю, это что такое?! — тычет пальцем на кровать, которая была не застелена покрывалом, чтобы сразу муж узрел «красоту».

— Поросята… — пожала я плечами, мол не понимаю, почему он злится, — а что?

— Я спать на этих свиньях не буду! — пророкотал он.

— Не нравятся поросята, могу на бегемотиков поменять…

— Издеваешься?