Когда стемнело, в комнату тихо вошла Софья.

– Мне жаль, – сказала она. – Правда, жаль.

– Полежи со мной, – попросила я. – Пожалуйста.

Сестра растерялась, замешкалась, но все же подошла. Сначала неуверенно села на край кровати, затем легла рядом и обняла меня сзади за плечи. Мы лежали, молча, несколько минут, а потом я прошептала:

– Я снова могу ходить.

– Знаю, – едва слышно ответила она.

Мое сердце сильно забилось.

– Знаешь? И как давно?

– Два месяца.

– Откуда?

– Трудно не заметить этого, когда живешь с человеком под одной крышей.

– Как ты узнала? – хрипло спросила я.

– Сначала увидела, как ты приподнялась с кресла, поправила цветы на подоконнике и затем села обратно. А потом специально стала ставить твою кружку на верхнюю полку в кухне и наблюдала из коридора, как ты встаешь, чтобы взять ее, а потом садишься обратно.

Мой мир задрожал.

– А мама знает?

– Нет.

– Почему ты не сказала ей?

– Это твоя тайна. Свои тайны ты должна рассказывать ей сама. К тому же, – Софья помедлила, – если ты не встаешь, значит, у тебя есть на то весомая причина.

– Я боюсь, – призналась я. – И мне стыдно.

– Знаю.

– Мне нужно время, Сонь.

– А какое оно теперь имеет значение? – горько усмехнулась сестра.

Она обняла меня крепче.

– Ты даже не представляешь, – прошептала я.

И закрыла глаза.

51 Воскресенье, 31 мая 23.20

Я проснулась, рывком села на кровати и принялась тереть руками лицо.

Что происходит? Что за чертовщина?

За окном было так сумеречно, как бывает на заходе или восходе солнца. Не темно и не светло, какое-то странное промежуточное состояние. Похоже, я так торопилась проснуться в воскресенье, что вырвалась из сна на рассвете. Или это белые ночи? Что это вообще?

Я огляделась. Сестры рядом не было, звезды на потолке уже наливались в полутьме серебристым сиянием. А на стекле окна с обратной стороны темнело пятно – записка, содержание которой я уже знала наизусть.

Но…

Если сейчас утро воскресенья, то никакой записки на окне еще не должно быть. Впереди целый день, а потом вечер у озера наедине с Микой. Откуда она тут?

Дрожащими руками я взяла телефон.

«ВОСКРЕСЕНЬЕ, 31 МАЯ. 23:21».

Что?

Мне понадобилось время, чтобы осознать происходящее.

Мика поцеловал меня, махнул на прощание, пошел по дорожке, у него зазвонил телефон, он поставил машину в гараж, а затем я легла на подушку, мечтая скорее уснуть.

Выходит, я проснулась как раз в то время, когда уснула после нашего расставания. Прошла минута? Две? Десять? Сколько?

А это значит, Мика сейчас…

О нет!

Я судорожно набрала его номер.

– Э-хэй, привет, зачем бы ты ни звонил, ты зря делаешь это!.. – звенел его радостный голос.

– Нет, Мика, нет! – Я дождалась, пока включится автоответчик, и прокричала: – Мика, пожалуйста, если ты слушаешь это, не ходи на озеро! Умоляю тебя, не ходи! Ты не должен встречаться с Каем, случится непоправимое! Прошу тебя, не делай этого, только я во всем виновата. Оливия умерла из-за меня! – Подумала и добавила: – Пожалуйста, позвони, и я все тебе объясню.

Записав сообщение, стала торопливо одеваться.

Нельзя было терять ни минуты.

Сев в коляску, я выехала в коридор. Дрисс сорвался с места и побежал ко мне.

– Тише, малыш, тише… – Погладила его. – Не шуми.

Но он продолжал кружить вокруг меня, громко клацая когтями по полу. Пришлось сказать строго:

– Сидеть.

От неожиданности пес присел и поджал хвост.

– Вот так и сиди, – велела я.

Дверь в мамину комнату была приоткрыта. Она готовилась ко сну: наносила на лицо крем, сидя у туалетного столика. Я осторожно проехала мимо и ужасно обрадовалась, увидев в гостиной свет телевизора.

Софья лежала в темноте, поглощая чипсы и глядя на экран.

– Сонь.

– Ох ты ж! – подскочила она.

Я приложила палец к губам.

– Тише. Мне очень нужна твоя помощь.

Сестра вытаращилась на меня с сомнением.

– А ты, случаем, не попутала? – фыркнула она. – То не разговариваешь со мной, то помощи просишь.

– Тс-с, – попросила я, оглядываясь. – Выслушай меня, пожалуйста.

– Валяй. – Софья отложила чипсы и устроилась удобнее.

– Возможно, то, что я скажу, покажется тебе бредом, но у меня очень мало времени, и только ты способна мне сейчас помочь.

– Говори.

– Последние дни я проживаю наоборот. Уснула сегодня, в воскресенье, проснулась в четверг. Потом были среда, вторник, а затем понедельник.

– Ты пила? Скажи честно, – поморщилась сестра.

– Сонь, пожалуйста. – Я взяла ее за руку и заглянула в глаза. – Я очень тебя прошу, выслушай меня внимательно.

– Ну.

– Я видела будущее и знаю, что будет дальше. Сейчас Мика направляется на встречу с Каем на озере. Он позвал его, чтобы узнать, почему умерла Оливия. Кай скажет ему, кто виноват, он не поверит, у них завяжется драка, и Мика упадет с вышки и умрет. – Я сжала ее ладонь. – Я знаю это потому, что видела своими глазами! Это все происходило со мной!

– Допустим, – усмехнулась сестра. – Это прикол какой-то?

– Завтра найдут его тело, в среду похоронят, а в четверг Отсо вышибет себе мозги из охотничьего ружья.

– О, и это ты тоже видела?

– Разумеется, – кивнула я. – А еще я видела твоего парня Ромыча, он придет к нам во вторник, чтобы познакомиться с мамой. У него длинные волосы, тощие ноги, но все равно он очень классный, и тебе с ним повезло. Я знаю это, потому что мы разговаривали, и он возил нас троих на вышку. Там мы узнали, что Мика был не один, мы заподозрили Кая и поехали к нему поговорить. Кай во всем мне сознался.

– Что за чушь? – Софья выдернула руку. – Откуда ты знаешь про моего парня?

– Он подарил тебе сегодня комикс про Черную Мамбу?

– Откуда ты…

– Я знаю это потому, что ты сама мне сказала. Точнее, скажешь, во вторник.

– Анна…

– Твой Ромыч ездит на папиной тачке, она крохотная, и он еле втискивается в нее, а над приборной панелью у него болтается скелетик – забавный такой сувенир. А еще я знаю, что ты сердишься на меня, но все равно любишь. Мы разговаривали с тобой – несколько раз за эти четыре дня. Ты знаешь, что я снова могу ходить, но никому не рассказываешь, потому что «моя тайна – это только моя», и потому что ты лучшая сестра на свете. Ты сказала мне это, когда мы лежали на моей кровати, и еще ты обняла меня.

– Я? Тебя?! – брезгливо отшатнулась она.

– Я причинила много боли всем вокруг, но я хочу все исправить, и только ты можешь мне помочь. – Я вцепилась в ее колени.

– Осторожнее, у тебя кукуха поехала, – отодвинулась Софья.

– Времени осталось очень мало, примерно через полчаса Мика умрет. Я должна приехать туда и рассказать ему все сама. Сказать, что из-за моего ужасного поступка его сестра замерзла в лесу, тогда он не подерется с Каем и не упадет с вышки. Если мы скажем маме, она никуда нас не отпустит. Мне нужно, чтобы ты стащила у нее ключи от машины и отправилась со мной туда. Немедленно!

– Подожди. Но если ты расскажешь Мике, он от тебя отвернется, – напомнила Софья.

– Зато я его спасу, – прошептала я.

– Это все очень похоже на бред, – отвернулась сестра. – Не знаю, с какой целью ты меня пытаешься развести, но на такую чушь я не куплюсь.

Внутри меня все оборвалось.

Я посмотрела на настенные часы. Время, как всегда, было неумолимо.

– А, к черту! – выпалила и покатила к выходу. – Уйди, Дрисс. Место! – крикнула шепотом, глядя на него.

Пес непонимающе попятился.

Я открыла дверь, выехала на веранду и… растерянно замерла у ступеней.

Вот и все.

Такой трудный шаг, что земля качнулась под ногами, ожидая моего решения.

Наверное, труднее только, стоя на краю обрыва и раскинув руки, словно крылья, сделать шаг в бездну – навстречу ветру, треплющему волосы и одежду. Сейчас или никогда.

Дальше, как в мучительной замедленной съемке: я сделала рывок, оттолкнулась от кресла и встала – на глазах у всего мира, у каждого, кто мог увидеть меня в тот момент.

Пошатнулась от осознания произошедшего и сделала первый шаг. Затем второй, третий. Спустилась по ступеням и, тяжело дыша, понеслась по улице.

Бегущая девочка – ничего необычного, но только не в этот раз. Я мчалась вперед не разбирая дороги, и до меня никому не было дела, и только слезы горячими дорожками катились по моему лицу. Мне нужно было успеть, нужно было спасти его – иначе зачем это все? Зачем этому миру я, если в нем не будет Мики?

Я не боялась смерти – это всего лишь ставка, которую мы делаем, играя в жизнь.

Я не боялась больше ничего, кроме того, что время, однажды открывшее мне свою магическую власть, вдруг закончится.

Беда в том, что часто миг, которого мы так ждем или боимся, приходит в самый неподходящий момент, и труднее всего не сделать правильный выбор, а сделать его в подходящее время.

Я не хотела упустить свое.

Я не могла этого допустить.

Мои легкие горели, мышцы тянуло, а по спине уже струился пот, но Сампо, казавшийся еще недавно таким маленьким, в эту ночь стал бесконечным. Дорога все вилась и вилась, петляя меж деревьев и домов, а в небе белым диском на фоне медной патины облаков качалась луна.

– Анна! – раздалось сзади.

Автомобиль посигналил и, визгнув шинами, остановился у края проезжей части.

Я согнулась пополам, мои волосы прилипли к лицу, руки и ноги дрожали.

– Садись! – прокричала сестра.