Укрывшись в сверкающем чистотой и роскошью туалете, она сидела там какое-то время, крепясь, чтобы не расплакаться (вот уж ничего глупее нельзя было бы придумать!). Ей было никуда не деться от подобных звонков. Теперь они составляли часть ее рабочего расписания. Но хотя бы немного побыть в одиночестве, без пристального надзора, чтобы никто не видел ее, не слышал, не вникал в то, какую ахинею она иногда наговаривает в трубку клиентам…

Разве она подписывалась на продажи? Однако обратного пути не было. Попробуй кому-нибудь растолкуй, что Агата относится скорее к административному персоналу…

Не зря же ей говорили, что в отделе рекламы даже секретарь играет важную, чуть ли не ключевую роль…

Интересно, почему она должна была уговаривать этого типа? Где давать рекламу – каждый решает сам; если он так сомневается в собственном выборе, то зачем делать крайней ее, Агату? Кто знает, вдруг у него впоследствии начнутся неудачи, а обвинять в них он придет того, кто в свое время убедил его рекламироваться в «Бизнесмене»…

«Может, я когда-нибудь натренируюсь убалтывать клиентов?» – Агата всхлипнула, глубоко вздохнула в последний раз, и, щелкнув задвижкой, покинула кабинку – столь гостеприимное и безопасное убежище.

Вернувшись в отдел, она обнаружила, что почти все уже разошлись – было начало седьмого.

– Пойду-ка и я домой, – вслух произнесла Агата, – наверное, дома уже забыли, как я выгляжу.

Шагая к метро, Агата обкатывала эту фразу в голове так и эдак. В самом деле, что это она? Разве у нее есть дом?

Два дома она последовательно оставила, будучи в Москве. Здесь же, в Питере, она была гостем у Яночки с Максом, а до того, чтобы квартирка на Черной речке стала ей полноценным домом, было еще далеко.

Выйдя из метро, Агата припомнила, что давно не покупала ничего к чаю или к общему столу. Заглянув в ближайшую булочную, она взяла песочный пирог с вишней, песочные корзиночки с малиной и шоколадный крем. С набитым битком пакетом она отправилась на улицу, где ей осталось так недолго проживать.

Звонить в дверь Агате пришлось не раз и не два. Наконец на протяжный настойчивый звонок откликнулся Макс.

«Ну вот, они уже не хотят впускать меня», – расстроилась Агата.

У Макса был странный, почти дикий вид – глаза блуждали, не задерживаясь подолгу ни на одном из окружающих его объектов, включая Агату. Волосы были взъерошены, как будто он только что вылез из драки.

Агата подумала про себя, что, наверное, она действительно тут загостилась – как еще можно было трактовать странные взгляды Максима на нее? Он даже не принял пакет у нее из рук. Молча скрылся на кухне.

Агата разулась, повесила плащ на вешалку и отправилась сначала в ванную, чтобы помыть руки, а потом на кухню вслед за Максом. Может быть, если поговорить с ним, то он придет в себя?..

На кухонном кожаном угловом диванчике находилась вся семейка, но, помимо Яночки с Максом, Агата увидела еще одного человека.

– Садись, – коротко сказал Макс, и Агата подчинилась.

Диким был не только он, таким же было и выражение лица у Яночки.

– Да что случилось-то? – поинтересовалась Агата.

Сидеть здесь, взирать на озадаченные лица и при этом еще и пытаться прочесть мысли присутствующих – это было выше ее сил.

– Я, кажется, беременна, – выдавила из себя Яна, в ее голосе Агате послышались слезы.

Агата сдержанно кашлянула. Ей сразу стало как-то неловко. Почему из этой новости нужно устраивать повод для общего собрания? Кто этот парень, что он тут делает?

– Кажется, или действительно беременна?

– А что, разве ты у нас специалист по беременным женщинам?

– Иногда мне кажется, что уже специалист, – призналась Агата, – провести столько времени рядом с нашим декретным секретарем… Ладно, неважно. Так ты уверена в том, что говоришь?

– Д-да, – пробормотала Яна.

Макс сунул подруге бумажную салфетку:

– На, вытрись, – с раздражением сказал он. – И не надо плакать…

– Точно, плакать не надо, – негромко произнес неизвестный Агате парень. – Лучше от этого никому не станет, и вообще слезы ничего не изменят.

Повисла неловкая тишина. Агата не знала, куда деваться и куда девать глаза. А потом поймала на себе пристальный взгляд незнакомца. Только теперь до нее дошло, что она, оказывается, внимательно изучает его лицо. Она вспыхнула и отвернулась.

«И вовсе я не думала на тебя пялиться, – сердито сообщила она, словно парень мог услышать, о чем думает Агата. – Мне просто надо было куда-то смотреть, чтобы самой… не расплакаться. Не могу видеть, как она переживает».

Но он, конечно, теперь будет считать иначе. Он ведь прекрасно знает – в нем есть на что посмотреть. Не может не знать.

Колдовские глаза. Такие глаза должны быть под запретом для мужчин. На кухне не то чтобы очень светло, и не сразу разберешь, серые они или зеленые, а, может, нечто среднее между этими двумя цветами?

Вопреки ситуации, широкие темные брови не нахмурены. И не описать, что это за лицо – умное, веселое, спокойное; губы сомкнуты словно с некоей иронией, а прищур глаз неуловимо сообщает о присущей мужественности.

Темные, давно не стриженые волосы слегка взъерошены. Легкая небритость свидетельствует о не слишком трепетном отношении к собственной персоне.

Агате стало ясно, что, несмотря на темные волосы, брови и даже некоторую смуглость, восточных корней в нем нет и в помине.

Мысленно она позавидовала его девушке. Такому парню только в кино и играть, и не сладких мальчуганов, а более зрелых героев. Может, даже отчасти мятущихся, а не таких, у которых по жизни все правильно, все вовремя и по-мужски.

– Сначала у меня просто была задержка, – коротко всхлипнув, сообщила Яночка. – Я особого значения не придала… Пока не начало тошнить.

– Вот как, – пробормотала Агата.

– Да, как-то вот так…

Макс сидел с каменным лицом. Настоящий Каменный гость, почти как у Пушкина. И повод тоже был вполне себе драматическим.

– Что ж теперь?

– Не знаю. Я вообще-то не планировала… мы не планировали, – поправилась Яна.

– Но и избавляться от ребенка – тоже не выход, – подал голос Макс. Агата чуть не зааплодировала, но удержалась. За одно только это можно было начать уважать его сильнее.

А вот почему вся эта радость стала предметом всеобщего обсуждения, Агата до сих пор не могла понять.

Парень, которого все еще ей не представили, поднялся со своего места.

– Я, пожалуй, пойду. Мне пора, а вам тут есть о чем поговорить. Да и поздно уже, если честно.

Мысленно Агата сказала ему спасибо.

– Ага, давай, – Макс поднялся тоже, – я тебя провожу.

– Я тоже пойду провожу тебя, – неожиданно для себя предложила незнакомцу Агата.

– Агат, да я сам… Сиди.

– Я имею в виду – до метро.

Макс оторопело посмотрел на нее, но ничего не сказал.

* * *

На улице было темно, свежо, зябко. «Пора доставать пальто», – подумала Агата, ежась и поводя плечами.

Было еще и тихо. Словно куда-то исчезли все машины, лишь изредка проезжали то любители скутеров, то неприметные «волги», то сверкающие в свете фонарей иномарки.

Опавшие листья похрустывали под ногами. От фонаря к фонарю их оттенок менялся: желтоватые, багряные, почти зеленые, и вновь золотистые, бордовые, не гниющие, а высыхающие… Хоть сейчас в гербарий. Давно не было дождей. Агата порадовалась этому: в противном случае каблуками своих ботильонов она месила бы сейчас питерскую грязь.

– Меня зовут Антон.

– Что?..

Агата с головой ушла в свои собственные мысли, и не сразу вспомнила, что по улице она идет не одна.

– Нас не познакомили, – с терпеливой улыбкой повторил Антон. – Ты – Агата, ведь так?

– Да, так.

– Не слишком типичное имя.

– Почему же, – пробормотала Агата, – оно встречается на каждом углу. Агата Кристи, например.

– Действительно, – улыбнулся Антон. – Все? Или есть еще что-то?

– Да, кажется… все. – Агата рассмеялась. – Ловко ты меня поймал.

– Я даже и не думал.

Ей не хотелось вновь поднимать эту тему, но пришлось:

– Антон, скажи, что там произошло?

– Ничего страшного, я надеюсь.

– Само собой. Но почему Яна и Максим принялись обсуждать это при нас? Это вообще-то очень личное.

– Так уж получилось. Поверь, я здесь не причем.

– И ни в чем не виноват.

– Да. Мы сели пить чай, и тут Яне стало плохо. Ее вырвало в ванной. Тогда она сказала Максу про задержку. Ну, а я просто оказался рядом. Так уж совпало. Пришла ты.

– Неприятно получилось.

– Они справятся.

– В этом я даже не сомневаюсь. Вопрос в том, готовы ли они… Яна сейчас в первую очередь озабочена своей карьерой. Вряд ли ее шеф обрадуется, узнав о грядущем декрете.

– Все это – дело наживное. Если, конечно, они действительно захотят этого ребенка. Если будут создавать настоящую семью. Не переживай, у них все получится.

– Кажется, за себя я переживаю даже больше, – задумчиво произнесла Агата.

– В каком смысле?

– Мне давным-давно следовало бы съехать оттуда.

– Так ты им не родственница?

– Нет, конечно.

– Это становится интересным.

– Что?

– Вся эта история.

Они уже подошли к метро. Вокруг сновали маршрутки, трамваи дребезжали, приходилось повышать голос, чтобы слышать друг друга.

– Может быть, зайдем куда-нибудь? – неожиданно предложил Антон.

– Куда? Зачем? – Агата испуганно посмотрела на него.

– Выпьем по чашке кофе. Холодно разговаривать на улице.

– Я не взяла с собой кошелек… – внезапно вспомнила Агата.

– Агата, я ведь, кажется, пригласил тебя. Ну, где здесь можно посидеть? Ты местная, не я.

Агата махнула рукой в сторону ближайшего кафе с зазывно светящейся сине-желтой вывеской. В глубине души она надеялась, что это заведение, работающее круглые сутки, окажется не слишком дорогим и обременительным для карманов Антона.