— Так вот, — Разумовский взял торжественную паузу, — перед тобой сидит гитарист «Меридианов»! — наконец объявил парень, улыбаясь во все тридцать два.

Марков при его словах выжидающе заломил пирсингованную бровь: «Опять соврешь?»

Однако я выбрала правду:

— Ваша группа очень талантлива, — быстро протараторила я, скрываясь. Теперь моим прикрытием стало меню.

— Спасибо, Рита, — от звука собственно имени на его устах я непроизвольно дернулась и подняла свое прикрытие еще выше.

Марков в ответ на такое поведение только удовлетворенно хмыкнул. Заставив меня крошить от досады зубы.

— Рит, что ты закопалась в этом меню? — недовольно протянул Богдан. После моей реакции на его «сюрприз» парень немного сдулся и не улыбался так лучисто, как прежде.

— Не могу определиться, — по-прежнему нервно листая страницы и, совершенно не обращая внимания на изысканные названия блюд, ответила я.

— Давай я закажу! — пришел на помощь Разумовский и вырвал из моих рук увесистую папку.

Пока мы с женихом делили злосчастное меню, Сашка, с каким-то поистине научным интересом, наблюдал за нашим общением. И, расслабленно откинувшись на спинку стула, как бы невзначай, поинтересовался:

— И когда же свадьба?

— В сентябре, — Богдан отложил папку в сторону, возвращая себе былое расположение духа, и притянул меня к себе поближе. — Будешь у нас свидетелем?

Я в шоке посмотрела на будущего мужа: «Каким еще свидетелем?! — хотелось закричать на весь ресторан — Вы же почти чужие люди!».

Честно говоря, я недоумевала, как эти двое могли когда-то дружить. Они были такими же разными, словно небо и земля: Сашка — взбалмошный, рисковый, скрытный; Бодька — спокойный, правильный, компанейский. Может, в детстве они и находили общий язык, но сейчас в такие перспективы верилось с трудом.

Марков перевел уничтожающий взгляд на руку Разумовского, что лежала моей талии, и выдал то, отчего я чуть не застонала в голос:

— Хм, неожиданно. Что ж, приму за честь, Разум, — музыкант отвесил шутовской полупоклон и продолжил: — Да и теперь можем почаще встречаться. У нас тут форс-мажор случился. Так что я пока осел в городе, — он развел руками и улыбнулся краешком губ.

— Значит все эти сплетни про вашего солиста правда? — заинтересованно протянул Бодька, а едва не выпалила: «Что с Пашкой?!» — но вовремя прикусила язык.

— Без комментариев, друг, уж извини, — Сашка пожал плечами, и украдкой подмигнул мне, видно, беспокойство на моем лице было слишком заметно.

«Надо будет перешерстить интернет», — пообещала себе. Тревога за Пашу не отпускала, он был единственным адекватным человеком из их безумного коллектива.

Про то, что мой бывший играет в известной рок-группе «Меридианы», я, конечно же, знала и ни за что не пришла бы на эту встречу, скажи мне Бодька правду. С Сашкой, как и с ребятами из его группы, мне посчастливилось познакомиться еще до их искрометной победы на главном музыкальном шоу страны.

От собственных дум меня отвлек слишком громкий, негодующий возглас Маркова:

— С креветками?! — у столика стояла та самая официантка и быстро записывала что-то шариковой ручкой в маленьком блокнотике.

— А что? — недоуменно спросил Разумовский, пока Сашка вопрошающе взирал на меня.

— Бодь, у меня же аллергия на них, — напомнила я парню, внутренне молясь, чтобы тот не обратил внимания на вопрос бывшего.

— Ах, да! Все время забываю, — жених раздосадовано покачал головой и мигом сменил заказ: — Тогда давайте одну с креветками, а вторую с грибами. Пойдет? — обратился он ко мне.

— Ага, — вяло кивнула. Если честно, было абсолютно безразлично, в чем придется ковыряться весь оставшийся ужин.

— Так как вы познакомились? — непринужденно поинтересовался Марков, продолжая испепелять взглядом руку Разумовского в моей ладони.

— Ох, это была судьба! — вдохновенно воскликнул жених и пустился в рассказ: — Представляешь, полгода назад одна симпатичная синеглазая брюнеточка едва не угодила под колеса моей Шкоды. Ох, знал бы ты, как я тогда трухнул, Алекс! Почти что обделался от страха! — Бодька сделал страшные глаза и тут же весело рассмеялся. — Но, когда увидел Риту… — парень с нежностью посмотрел на меня и крепче сжал ладонь. — Разве можно в такую не влюбиться? Короче говоря, спустя пять минут мы уже обсуждали наше будущее свидание! Она была немного в шоке, конечно. Так что сразу согласилась на все и без вопросов оставила свой номер. Таких девушек надо брать, пока они в состоянии аффекта! — с улыбкой подытожил он.

Сашка внимательно слушал Разумовского, при этом бросая на меня укоризненные взгляды. «Почему по сторонам не смотрела?» — как вживую услышала его упрек.

— А ты как? Жениться не надумал еще? — хитро спросил Бодька. — Не нашел еще ту единственную?

— Нашел…почти.

«Да что же он так смотрит!» — я нервно сглотнула и принялась комкать бумажную салфетку.

Принесли заказанные блюда, и меня наконец-то перестали прожигать небесной голубизной — лишь изредка поглядывали.

Уткнувшись взглядом в тарелку, я принялась размышлять о странных — если не страшных — хитросплетениях судьбы. Как такое возможно? Почему из всех людей на земле, другом Богдана оказался именно тот человек, с которым меня связывает прошлое?

Мужчины начали обсуждать бизнес и машины, а я вспоминала день знакомства с Сашей…


4 года назад…


Папа умер летом, за год до моего выпускного. Его сбила машина на пешеходном переходе…

Тогда мне казалось, что вместе с отцом умерли и мы с мамой. Весь мир померк, превращаясь в сюрреалистичное черно-белое кино.

Было больно. Очень больно. Наши души истекали кровью, не в силах излечиться от тех ран, что нанесла утрата. Но я всё же смогла выстоять, накладывая на свои увечья повязки из счастливых воспоминаний и папиных наставлений. Да, я смогла, а вот мама… Её язвы по-прежнему кровоточили. Судебный процесс затянулся на целый год, заставляя маму переживать все события того страшного дня снова и снова, срывая струпья с едва заживших ран. Каждую ночь она рыдала в подушку, пытаясь подавить отчаянные всхлипы, а я каждый раз приходила к ней, укачивая словно ребенка, пытаясь забрать себе хоть частичку её боли, чтобы ей наконец-то стало легче.

На годовщину смерти отца мама выглядела не лучше, чем на его похоронах. Тогда-то тетя Лариса и приняла решение забрать нас на лето к себе. К морю. Она уже десять лет жила на южном побережье в одном из курортных городков. Мама, пребывая безразличной апатии, не стала ей противиться, и мы поехали в отпуск…

Город напоминал сборную солянку: здесь теснились панельные многоэтажки и приземистые строения, роскошные особняки и хиленькие домишки, христианские храмы и исламские мечети. Ретро и модерн, восток и запад слились воедино, создавая колоритную картинку. Но главным достоинством, конечно же, было лазурное море, которое омывало галечные пляжи, и зеленые горы, что возвышались над городом, утопая в дымке утреннего тумана. Соленый воздух горечью отдавался на языке, а яркое солнце слепило глаза, даря ощущение нереальности происходящего. Будто тебя случайно забросили в другую вселенную, где нет места серым городским пейзажам и машинному смогу, а существует только радость и тепло.

Нас поселили на третьем этаже гостиничного домика, которым владела тетя. Они с дядей Мишей, как и многие другие, зарабатывали на жизнь сдачей в аренду помещений для туристов и имели несколько таких вот трехэтажных коттеджей. Сама же тетя Лариса жила по соседству вместе со своей семьей в более скромном жилище.

— Располагайтесь, дорогие мои! — женщина тепло улыбнулась.

— Спасибо большое! — улыбнулась я в ответ.

Мама уже стояла на балкончике и смотрела на лазурную полосу моря, которую обступали горы:

— Красиво, правда?! — чрезмерно восхищенно получилось, и я с досадой поморщилась от собственной плохой игры.

Мама усмехнулась и потрепала меня по волосам:

— Давай разбирай вещи и на пляж! — с улыбкой приказала она, а я невольно залюбовалась, слишком давно не видела её такой беспечной. В тот момент во мне появилась уверенность, что это место сможет исцелить нас.

***

Спустя два дня у меня уже выработалась привычка: ежедневно вставать в шесть утра и спускаться к набережной. В это время она не страдала от чрезмерного внимания туристов, и я могла поохотиться за интересными сюжетами для своих фото.

На семнадцатилетние папа подарил мне Полароид. Это было моей давней мечтой: запечатлеть тысячи ярких мгновений из своей жизни и украсить ими всю комнату, чтобы потом снова вспоминать и переживать давно забытые чувства.

Каждое утро нашего отпуска я проводила в поисках тех самых моментов. Это могло быть что угодно: от портрета колоритного торговца вином, что добродушно решил угостить меня с утра пораньше, до захватывающего морского пейзажа. Такие утренние прогулки вселяли в душу счастье и уверенность в том, что папа обязательно бы обрадовался тому, как я распоряжаюсь его подарком.

Однако на третий день моя размеренная жизнь потерпела крушение, не выдержав порыва шквального ветра…

Я сидела на парапете и фотографировала чайку, что самозабвенно пыталась отобрать у уличного кота его законный завтрак. Раздался звук сообщения и я, отложив сделанные фото в сторону, начала рыться в поисках своего мобильника, который в момент был позабыт, потому что по всей набережной уже расстилались разбросанные ветром фотографии.

Мои фотографии!

Не знаю, откуда появился тот парень… Первая мысль была по-детски наивна, но соответствовала внешнему виду моего спасителя: с неба.

— Вот, держи, — протянул фотки незнакомец, а я остолбенела.