Ольга Заушицына - Небо в Океане

— Хорошая девочка, — сказал Богдан, разглядывая красное вино в бокале.

— И что же, ты тоже будешь хорошим мальчиком? — впервые за вечер подала голос Илона, укладывая грязную посуду в мойку. Жаль, что нельзя было положить туда же и душу, чтобы отмыть все обиды.

Парень только фыркнул и встал из-за стола, притягивая её к себе за талию, и сминая пальцами тонкую ткань, отделанную кружевом.

«Не будет», — мысленно ответила за него Илона, разворачиваясь в его руках и встречая безжалостные, властные губы, что обрушились на нее в поцелуе. Он не любил быть нежным, а она и не хотела нежности. Она хотела его. И отдавать его какой-то синеглазой овце не входило в её планы.

***

— Ты что, глухая? — Богдан до боли сжал её запястье и откинул руку.

— Я скучаю, — вновь повторилась она, касаясь кончиками пальцев его предплечья.

— Отвали, — парень снова перехватил её ладонь, заставляя костяшки жалобно хрустнуть от крепкой хватки.

— Почему?! — повысила она голос. — Почему ты перестал приходить? Неужели эта наивная овца…

Поток речи девушки прервала широкая мужская ладонь, что крепко ухватила её за шею, перекрывая воздух.

— Она. Моя. Невеста, — прошипел Богдан ей в лицо, его карие глаза сейчас казались почти черными. — И если ты еще раз откроешь свой поганый рот в её сторону… — вместо слов он усилил хватку на шее Илоны. — Усекла? — дождавшись ответного кивка, он довольно ухмыльнулся, разжимая пальцы на тонкой шее.

Девушка моментально начала жадно глотать воздух, попутно вытирая выступившие слезы на глазах.

— Возьми, — Богдан протянул платок, перехватывая её руку. Его палец ласково погладил ладошку Илоны, заглаживая этим прикосновением всю ту боль, которую он причинил ей.

— Спасибо, — прошептала Илона, в раз прощая ему все. Прикосновения Богдана, как всегда, исцеляли.

— И еще, для справки, — парень отпустил её руку, откидываясь на спинку сидения. — Я не сплю с девушками своих друзей.

«Зато с сестрами своих друзей спать можно», — ехидно подумала Илона, но промолчала. Этот козырь она приберегла на потом.

Шея, все еще хранящая след его касания, саднила, причиняя душевную боль вперемешку с ненавистью к той, по чьей вине она должна страдать, требуя мести. И она последовала незамедлительно:

— Жаль, что твоя невеста не следует этому правилу, — с презрением выплюнула Илона.

— Я же тебя предупреждал, — лениво протянул Богдан, приоткрыв один глаз, — оставь свои жалкие попытки, иначе пострадаешь, — его голос звучал обманчиво-ласково, но в нем слышалась неприкрытая угроза.

— Это не попытки! У нее что-то есть с этим твоим Алексом!

— С чего ты это взяла? — насмешливым тоном поинтересовался парень, нисколько не веря в правдивость слов девушки.

— Он на нее смотрит.

— И что? — хмыкнул он. — На Риту все смотрят. Даже Данил с Серым, — парень махнул головой в сторону супермаркета, где сейчас пропадали его друзья.

— Да? И что, тоже разглядывают её, пока она спит в машине? Или же шепчутся с ней о чем-то, пока никто не видит?! — с торжеством спросила Илона. — У них что-то есть!

— Что ты несешь?! — Богдан резко повернул голову, глядя на нее с бешенством.

— Правду, — Илона бесстрашно посмотрела в черные глаза. — Пока ты там машину чинил, эти голубки глаз друг с друга не сводили!

— Фух! Ну и очередины в этой дыре! — на переднее сидение автомобиля приземлилось худощавое тельце парня Илоны, присутствие которого она переносила с трудом, и то, чтобы быть поближе к Разумовскому.

— Держи! — Данил, который в это же время занял водительское кресло, протянул Богдану бутылку с газировкой.

— Ты меня просто спас! — Разумовский открыл воду, приникая к горлышку бутылки. Мысли о его невесте и друге детства отошли на второй план.

«Все равно он будет моим!» — с превосходством подумала Илона, наблюдая за Богданом. Только что она разыграла первый свой козырь, а их у нее было немало.

— Тина! — пыталась я в который раз достучаться до своей неразумной сестры. — Лучше признайся и перекрась волосы! Чистосердечное признание смягчает вину, тебе ли об этом не знать?

Руднева с утра пораньше решила свалиться на мою больную головушку со своими проблемами, которыми, по давней традиции, обеспечила себя сама.

— Ты что?! — воскликнула она, продолжая нарезать круги по периметру комнаты. — И на что я буду жить? Он же у меня все карты отберет!

— У тебя стипендия повышенная, — как бы между прочим заметила, с наслаждением отпивая воду из стакана. Все-таки напиться вчера было плохой идеей.

— Эта жалкая подачка?! — Тина брезгливо скривилась. — Да у меня тушь стоит в два раза дороже!

— Разбаловали тебя, — «на свою голову» — мысленно добавила, но вслух озвучивать не стала. Тина сейчас была слишком взрывоопасной.

Валька на такой выпад с моей стороны только снисходительно на меня посмотрела.

— Тем более, я думаю, что смягчить вину уже ничего не поможет, — неожиданно-серьезно произнесла разноцветная и сразу же истерически взвыла: — Видела бы ты, как папочка на него смотрел!

— Как? — все так же попивая прохладную водичку, спросила я.

— Как лепрекон на горшочек с золотом или, — сестра на миг задумалась, — как голлум на кольцо всевластия! Ему только и не хватало вцепиться в этого нищеброда с криками: «Моя прелесть!» — я от такого прыснула смехом, проливая воду на одеяло, мгновенно представив дядю Мишу обнимающим Кира и приговаривающего те самые слова.

— Не смешно! — грозно воскликнула Руднева. — Готова поспорить, папочка уже план составил по вливанию новых капиталов в свой бизнес!

— По-моему, ты утрируешь. И это еще один повод сказать правду, представь, что будет, когда твой папа узнает, что «вливать» там нечего?

Руднева мгновенно застыла, а в глазах её тут же вспыхнули знакомые искры, которые пугали своим безумием.

— Бедный Кир! — простонала я, уже зная наперед, что будет.

— Ты — гений! — Тина лучезарно улыбнулась и хлопнула в ладоши, в этот момент в комнате зазвучала «Симфония апокалипсиса», пугая меня еще больше.

— О! Мамочка звонит! — еще шире улыбнулась Тина. — Сейчас мы все устроим!

— Поменяй уже мелодию, — скривилась я, а сестрица лишь раздраженно отмахнулась, принимая звонок.

— Привет, мамунь! — соловьем запела Тина. — Нет, я и правда выхожу замуж! — резко изменила она свой тон. — Нет, я не обманула папу! — возмутилась притворщица. — Честно! Мы с Кирюшей любим друг друга! — с праведным негодованием воскликнула сестрица, и если бы я не знала всю правду, то обязательно поверила в её истинные чувства. — Почему не сказали раньше? — Тина в панике закусила губу, оглядываясь по сторонам в поисках ответа. — А мы хотели сюрприз сделать и объявить всем на Риткиной помолвке! — с торжествующей улыбкой ответила врунья, глядя на меня своими бесстыжими глазами. — Сегодня вечером? В ресторане? А почему дома? А-а-а, папа хочет в семейном кругу. Ясненько. Ага. Хорошо, будем. Ну ладно, мамуль, меня уже на завтрак зовут, — опять соврала Руднева. — Поняла я, поняла! Сегодня в шесть будем. Ага, пока! — Тина опять посмотрела на меня и, будто что-то вспомнив, испуганно воскликнула: — Мам! Да не кричу я! Просто хотела сказать, чтобы ты никому из наших не говорила. Мы по-прежнему хотим сделать всем сюрприз. И тете Маше тоже. Ага. До вечера!

— И как же ты собираешься заманить Кира на ваш семейный ужин? — насмешливо спросила я. В то, что рыжий пойдет туда добровольно, верилось с трудом.

— Я его просто туда приглашу, — как ни в чем небывало ответила Валька.

— И ты думаешь, он согласится?

— А я его приглашу так, — Тина коварно улыбнулась, — что у него просто не будет сил ответить мне «нет».

— Усыпишь, что ли? — с опаской спросила я, уже представляя, как Руднева тащит тело Кира на своих плечах. И это было не смешно. Валька и не такое делала.

— Хватит уже говорить об этом недоноске, Лебедева! — ушла от ответа Тина. — И вообще, сколько можно валяться в постели?! Ты всех задерживаешь!

— Может, никуда не поедем? Мне что-то плохо сегодня, — жалобно протянула я. Покидать теплую кроватку не хотелось, и голова побаливала.

— Вставай, алкаш! — Тина безжалостно раскрыла меня, заставляя подняться. — У меня и так весь день насмарку из-за одного идиота, не порть мне его и ты, пожалуйста!

— У тебя день насмарку из-за тебя! — возразила я, подымаясь с постели. — И перестань называть меня алкашом!

Вместо ответа в меня полетела одежда из шкафа.

***

В столовой стояла напряженная тишина, и лишь звяканье ложек и тарелок разбавляло её. Я вяло ковырялась в овсянке, вспоминая вчерашний вечер. Руку Маркова, что вцепилась в Богдана, гнев в его голубых глазах, ходящие жевалки на щеках, губы…

«Стоп, причем тут губы?!»

— Не пялься! — прошипела мне в ухо Тина.

— Что?

— Ты пялишься на его губы!

Я проморгалась, пытаясь прогнать странную картинку, но она не пропадала. Подняла взгляд выше, встречаясь с небесными глазами, в которых сегодня плескалось, какое-то странное ожидание.

Сразу вспомнился необычный сон и глухое «ты» голосом Маркова.

«А может, это не сон?» — спросила я саму себя, закусив губу. Голубые глаза тут же метнулись к ней и до меня, наконец, дошло…

— Вот черт! — громко воскликнула я, привлекая всеобщее внимание.

— Доченька, что случилось? — участливо поинтересовалась мама.

— Нет-нет, я просто вспомнила, что забыла кое-что, — поспешно ответила, забрасывая в рот кашу.

— Мозги ты забыла, — прошептала мне на ухо Тина.