Струны затихли, и серые глаза посмотрели прямо на него. Взгляд, как и сырость, пробирал до костей. Но Лекс не отвернулся, тонкая линия ухмылки прорезалась на лице, а из бумажника, прямо в раскрытый гитарный чехол, полетела стодолларовая купюра.

— Играй, — небрежно бросил он музыканту, пряча руки в карманах черной худи. Ему хотелось поставить этого неумеху на место, ощутить свое превосходство над ним.

Парнишка опять посмотрел на него сканирующим взглядом, копошась им в его душе, и неожиданно улыбнулся — широко, вызывающе, так, что Сашка, на секунду опешил и не сразу понял, что «концерт по заявкам» начался.

Фальшивый, прокуренный голос пел «Маргариту», одну из песен местной панк-рок группы:


Ночь над городом с косой повисла,

Вышел в путь охотник — прячься!

Бойся! Бойся, моя Маргарита!

Океаном солёным расплачься.


Лекс вздрогнул, от этого знакомого «моя Маргарита», а парнишка, с улыбкой на губах, продолжал петь, отрабатывая свой «гонорар» сполна:


Нож стальной, с кровью багряной,

Ждет расплаты, ждет свою участь!

Трепещи, моя Маргарита!

Станешь ты одним из чучел.


Образы фантомами пролетели в сознании — кровь, испуганные глаза цвета моря, бледная кожа с яркими пятнами веснушек. Ему вдруг почудилось, что она и правда умерла, что он не просто её бросил — убил. Руки в карманах мелко задрожали, а улыбка уличного певца превратилась в оскал. Совсем как в песне:


Он в оскале улыбку кривит,

Он так близко — прямо за дверью!

Плачь же! Плачь, моя Маргарита!

Слишком легкой ты стала мишенью.


— Стой! — еле слышно выкрикнул Лекс, изгоняя призраков из своей головы. — Стой! — уже громче повторил он, но сероглазый не обратил на это никакого внимания. Он пел, упиваясь его эмоциями, играя на них, словно на инструменте:

Губы тянет моя Маргарита,

Сердце алое в руке бьется.

— Да стой же! — Лекс рывком выхватил из рук парнишки гитару, заставив ту жалобно звякнуть напоследок. Пульс громко стучал внутри, отдаваясь болью в висках, а дыхание рваными нитями вытекало из легких, не позволяя сосредоточится.

«Она жива, — как молитву повторял он про себя, все еще пребывая под действием песни, — она жива!»

— Жертвой пал беспечный охотник — ведьма юная с ножом смеется… — допел акапелло сероглазый, забрасывая чехол на плечо.

— Эй! А гитара? — крикнул в спину странному типу Сашка, все так же сжимая в руках инструмент.

Парнишка обернулся, сталкиваясь с ним нос к носу, неожиданно Лекс для себя открыл, что они одного с ним роста, да и попрошайка оказался не таким молодым, как ему показалось вначале — лицо его было изрезанно тонкой сеточкой морщин, на щеках чернела двухдневная щетина, а глаза, как и прежде, смотрели глубже, чем это было возможно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Тебе нужнее, друг, — с улыбкой хлопнул его по плечу мужчина. — Тем более, ты заплатил мне. Сполна.

— Но это, же Martin! Она же стоит тысячи! — с негодованием выкрикнул Лекс, не понимая, как можно отдать такой инструмент за жалкую сотню баксов.

— Деньги — прах, — отозвался тот, прожигая его своей серостью, — живи чувствами.

Мужчина ушел, громко шаркая подошвами потрепанных кед, а Лекс все стоял, прижимая к себе инструмент, и только когда собрался уходить, его окликнул знакомый голос:

— Хэй! Парень! Найди её!

— Кого? — не понял Сашка, окончательно уверившись в том, что сегодня ему довелось повстречать пациента психбольницы.

— Маргариту, — коротко ответил тот, скрываясь за углом дома.

К горлу подкатил противный ком, а легкие сдавило раскаленными обручами. Вновь вспомнились слова недавней песни, и Лекс, позабыв обо всем, сел на бордюр, доставая из кармана смартфон, чтобы сделать то, чего не позволял себе все эти годы.

«Жива», — облегченно пронеслось в мыслях. С экрана на него смотрела девушка, с отросшими темными волосами, на её шее висела камера, а на лице сияла счастливая улыбка. Лекс тоже улыбнулся, провел пальцем по холодному стеклу, как будто это было в реальности. Сердце поочередно омывало чувствами, словно волнами. Нежность, разочарование, радость, скорбь — все смешалось, оставляя после себя странное послевкусие неудовлетворенности.

Палец завис над кнопкой сообщения, не в силах нажать на нее. Что он ей напишет: «Привет!». Или лучше: «Привет! Я променял тебя на…»? На что?!

На славу? На серые, безликие города? На мечту четырех парней?

Экран мобильника окрасился в черный — жить чувствами не получалось. Оставалось жить музыкой…


Наше время…


Пальцы рьяно били по струнам, высекая звуки из невидимого камня пространства. Мелодия текла по венам. Наполняла собой кровь вместо кислорода. Билась в сердце.

Он был музыкой — нотой, аккордом, остинато. А музыка была им…

Указательный палец левой руки зажал струны — заискрилось протяжное барре, а перед глазами, вместо раскидистых веток можжевеловых деревьев, вырос многотысячный стадион…

Он стоит на сцене, исполняя соло на электрогитаре, вокруг горят языки пламени, а толпа в один голос скандирует их песню:


Мы — титаны, мы дети Вселенной,

Ты, наш раб — слушай, стой, вникай!


Их первый большой концерт: счастливые лица ребят, эйфория, переполняющая тебя до краев, и только одна мысль, бьющаяся пульсом в висках: «Не зря».

Аккорд — и вместо сцены Лекс видит лицо с дорожками слез. Рита стоит в его объятьях — настоящая, теплая, родная… Сердце разрывает надвое от боли и счастья. Ему хочется стиснуть её, закружить, подняв в воздух хрупкое тело, поцеловать, стирая все годы разлуки. Но всё, что он может — это целовать её слезы и шептать нелепые «прости». Слов не хватает, воздуха не хватает, и времени тоже не хватает.

Он долго думал, что скажет, когда Рита придет. Волновался, как мальчишка, репетируя про себя речь. А когда она пришла, вдруг понял, что все речи — пустой пшик. И сказал единственно в чем был уверен. Что любит.

Лекс еще многое мог сказать — о снах, где его преследуют синие глаза, о том, как скучал и почему так поступил. Но как это часто бывает с людьми, он забыл о том, что не ему одному было больно…

Она все рыдала у него на груди, а он ничего не мог сделать. Не мог забрать эти чертовы иголки из нее! Не мог убедить её простить и быть с ним. Не мог повернуть время вспять и поступить иначе.

Время… Все упиралось в это долбанное время! Оно было нужно им обоим. Ей — для того, чтобы простить. Ему — чтобы вымолить это прощение.

Но времени не было.

«Свадьба в сентябре», — вспомнил он слова Разумовского, а ребро ладони резким ударом заставило струны умолкнуть.

— Ты поаккуратней со своей развалюхой, а то развалится еще, — задумчиво протянул Кир, метая снарядами в виртуальной игре.

Палатка бесформенным куском лежала в метре от них. Рыжий, устав бороться с ней в одиночку, решил, что с комфортом может поспать и у себя в машине, а Лексу, судя по всему, и под деревом было не плохо.

— Что у тебя с Тиной? — спросил Лекс, заставляя Кира оторваться от игрушки.

— Полная идиллия, — с обаятельной улыбкой заявил парень. — А что? — карие глаза с подозрением прищурились.

— Поэтому она тебя игнорит? — с издевкой спросил Сашка. Всю дорогу сестра Риты показательно не замечала его друга, демонстративно отмалчиваясь на все вопросы со стороны рыжего.

— Хочешь, докажу? — Кир довольно усмехнулся и, не дожидаясь ответа, прижал к губам два пальца — лагерь молниеносно пронзил залихватский свист, и многие повернули головы к ним. — Невестушка моя! — весело заорал парень, привлекая всеобщее внимание, кроме той, которую собственно звал. — Любимая! — еще громче заорал он, никого не стесняясь, однако реакции по-прежнему ноль.

Кир хмуро покосился на ржущего Лекса, и окончательно разозлившись на вредную девицу, что даже за оказанную медицинскую помощь не поблагодарила, а наоборот — ударила его за это (подумаешь, он попросил в качестве вознаграждения поцелуй!), крикнул, что есть мочи:

— Валенок, блин!

Тина, что до этого стоически игнорировала ор музыканта, такого явно стерпеть не смогла: девушка фурией подскочила с земли и, без промедления обнаружив свою жертву, показала рыжему весьма красноречивый жест, используя сразу две руки.

— Видишь, — заулыбался Кир, удовлетворившись такой реакцией, — полная идиллия!

— Если в твои планы входит умереть в течении суток, то да, — ответил блондин, сосредоточив внимание на Рите, которая, к слову, никак не отреагировала на выкрики басиста, не удостоив их и толикой своего взгляда.

«Боится», — подумал Лекс, не зная, радоваться ему этому факту или…Пальцы вновь запутались в струнах, наигрывая незатейливую мелодию из детства.

— Неужели это… — Кир широко ухмыльнулся, заслышав известную всем музыку. — У нас есть план?

— У нас есть план.

***

— Нет! Ты выслушаешь меня! — рыкнул он.

— Что из предложения «Я выхожу замуж» тебе не понятно?! — точно так же рыкнула я, уже привычно продемонстрировав руку с кольцом.

Марков в ответ одарил украшение насколько многообещающим взглядом, что мне вдруг стало боязно за судьбу своего безымянного пальца.

Со стороны лагеря послышалась очередная волна аплодисментов. Кир разошелся не на шутку…

С наступлением вечера музыканты из «Меридианов» решили организовать мини-концерт для нашей небольшой компании. Правда, компания через полчаса увеличилась до масштабов всего лагеря, все-таки парни были профессионалами, и их игра не смогла оставить никого равнодушным. Никого, кроме меня, Я променяла музыку на красивые вечерние пейзажи. И одного из музыкантов, который ни с того с сего воспылал любовью к природе.