Надежда Семенова - Нечаянный Роман

Женя сунула ноги в разношенные шлепанцы и невольно вздохнула. Поблекли некогда разноцветные нитки, в некоторых местах слетел бисер, левый каблучок окончательно ободрался и теперь стучал при ходьбе, а выкинуть первый Лешкин подарок – не хватало духа. С этого подарка началась их совместная жизнь. Муж, конечно, утверждал, что они были предназначены друг для друга судьбой и случайной была только первая встреча, вторая – через много лет – была закономерностью.

После вчерашнего сборища Алексей уснул в зале, на видавшем виды кожаном диване («времен освоения Сибири» – шутили геологи). Как рухнул, так и приудобился. Одна нога была еще в ботинке, рубашка – расстегнута до пупа, зато галстук и брюки были старательно натянуты на спинку кресла.

– Леша, – негромко позвала Женя.

Муж открыл мутные, как у щенка, глаза и сонно улыбнулся.

– Уже восемь, – сказала Женя.

– К-кофе, – пробормотал Леша.

– Сейчас сварю, только в ванную схожу. – Женя притворно нахмурилась. – И долго вы вчера буянили?

– Не очень, – зевнул во весь рот Леша, – ч-часа в четыре я уже был дома.

– Какой у тебя рот большой, – улыбнулась Женя.

– А это чтобы съесть тебя, – дурашливо прорычал Леша и сделал страшное лицо, которое тут же исказилось от боли.

– Бо-бо головка? – ехидно поинтересовалась Женя. – Алка-зельтцеру не желаете?

– Неужели в аптеку метнешься? – недоверчиво покосился он красным, невыспавшимся глазом.

– Зачем в аптеку, – тоном ворчливой няньки отозвалась Женя, – я тетенька прозорливая. Как узнала про ваше сборище, сразу в аптеку побежала. Тем более надо было и самой кое-что прикупить.

– Ч-чего это прикупить? – насторожился Леша. – Болеешь, чего ль?

– Зачегокал он. Сколько живу, никак не привыкну к читинского говору, – улыбнулась Женя.

– Мы не тверские, как могём, так и говорим, – ухмыльнулся Леша, – ты, моя, не увиливай. Отвечай мужу на вопрос.

– Какой был вопрос? – простодушно спросила Женя.

– Щас подушкой кину, – пообещал Леша.

– Грубые вы, – ретировалась в ванную Женя и закрыла за собой дверь.

В шкафчике с медикаментами за упаковкой алка-зельтцера пряталась коробка теста на беременность. Женя оглядела себя в зеркало – похожа она на беременную или нет? Их последняя с мужем попытка.

В зале завозился Лешка.

Женя высунула голову в дверь:

– Ты подождешь пятнадцать минут или тебе сейчас антипохмелин дать?

– Я сам возьму, – неожиданно близко сказал Леша.

Он протиснулся в дверь ванной, открыл дверцу медицинского шкафа и вытащил упаковку с алко-зельтцером. Коробка с тестом вывалилась следом.

– «Фраутест», – вслух прочитал он, – что это?

Женя почувствовала, что краснеет.

– Признавайся, зачем тебе тест, – улыбнулся он, – я и так тебе скажу, что ты «фрау», а не какой-нибудь «герр».

– Все время забываю, что ты учил немецкий.

– Учил, да не выучил. Помню только, что фрау – это женщина. А герр – мужик. У нас препод был из бывших немцев. Его батяня застрял в Сибири после войны, женился на местной гуранке. Только правильно говорить не герр, а херр. По-русски звучит черт-те как, конечно.

– Иди, иди отсюда, херр Сергеев, – смущенно пробормотала Женя, вытолкала мужа из ванной и закрыла за ним дверь.

– Она меня «хером» назвала, – возмутился за дверью Алексей.

Женя показала двери язык и покраснела. Под сороковник уже, а чувствует она себя как школьница. Легкий человек Лешка, отец никогда бы такого не позволил. Ни себе, ни другим. Как они, интересно, живут? Отец и Наталья. За все эти годы так и не ответили ни на одно письмо. Под Новый год, два года назад, когда накатила очередная волна ностальгии, Женя собралась с духом и позвонила. Была уверена, что отец узнает ее по голосу, а он не узнал, спросил, по какому поводу она звонит. Женя растерялась, спросила первое, что пришло в голову. Отец ответил, что она ошиблась номером и квартира не продается. Женя извинилась и с чувством неловкости и облегчения положила трубку.

– Фрау, – сказал за дверью Леша, – на вас кофе варить?

– Ой, – сказала Женя, – я совсем забыла про кофе.

– Я сварю, не т-торопись.

Женя послушала удаляющиеся шаги, вытащила из шкафчика коробку с тестом и быстро шмыгнула в туалет. Развернула на колене сложенную раз в пятьдесят инструкцию и прочитала.

«Подставьте приемный конец теста под струю мочи».

Каким, спрашивается, образом? Это мужчины могут запросто направить струю куда им нужно, а женщинам что прикажете делать? Год назад она делала экспресс-тест при помощи тестовой полоски, собрать мочу в банку не составило труда.

Как она и подозревала, моча предпочла изливаться куда угодно, но только не на «приемный конец» теста. Женя вспотела и изошлась от брезгливости. С задачей удалось справиться только под конец, когда мочевой пузырь был уже практически пуст. Последние тщедушные капли оросили заветный кончик. Женя защелкнула фиолетовый колпачок и начала отсчитывать необходимое время. Беспокойные мысли несколько раз сбивали Женю со счета, и она пожалела, что не захватила с собой мобильный телефон. Вот удивился бы Леша, если бы услышал звук истекшего таймера из туалета.

Женя взяла в руки тест – мельком подумала, что он выглядит совсем как упаковка туши для ресниц, Лешка ни за что бы не догадался, даже если бы вытащил тест из коробки. В окошке вместо двух бледнела одна безнадежная голубая полоска.

С чего она взяла, что этот раз будет каким-то особенным? Они с Лешей уже восемь лет ездили в клинику во Владивосток. Искусственное оплодотворение, все дела.

– Мне не нужен никто, только ты, – сказал Алексей после последней поездки, – каждый раз как на крест. Ты потом год сама не своя. Ни к чему это все. Люди и так живут. Б-без детей.

Женя сглотнула сухой, острый ком. Это она во всем виновата. У них никогда, никогда не будет детей.

Леша колдовал над пузатой, с медными боками туркой, которую они привезли из отпуска в Турции.

Женя достала чашки, нарезала хлеб и откопала в холодильнике кусочек сливочного масла.

Аромат свежего кофе показался вдруг неприятно горьким. В ушах тревожным звоном забились колокольчики. Лешкино лицо странно сплющилось, расползлось, ниоткуда навалилась темнота.

Первое, что она увидела, придя в себя, было Лешкино лицо, но на этот раз нормальных, человеческих пропорций.

– Хорошо, что у нас хрущевка, – сказал Лешка. – Была бы кухня больше, не успел бы тебя поймать.

– Это ты меня на стул усадил? – слабо поинтересовалась Женя.

– А то кто же? – удивился Леша, бережным жестом убрал с ее лба мокрые, словно после душа, волосы. – Бледная ты какая!

– Мне уже хорошо, – неуверенно сказала она, – надо только форточку открыть. Душно тут.

– Вроде нет, не душно, – ответил он, оглядывая кухню, словно рассчитывая увидеть видимые признаки духоты.

– А нам, которые с анемией, душно, – сказала Женя.

– Уже сп-порит, – кивнул Леша, – значит, не помрет.

– Не помру, и не надейся, – проворчала Женя, выдираясь из мужниных рук.

– Раньше ты в обморок от анемии не грохалась. Леша дотянулся до окна и открыл жалюзи, в воздухе заплясали золотые пылинки.

– Люблю Забайкалье, – улыбнулась Женя, – ноябрь месяц, а солнце как весной.

– В Питере небось дождь сикает, н-низкое небо на брови давит, ага, – отозвался Леша, – придется тебе заново привыкать. Как же я тебя одну в таком виде оставлю?

– В каком это «таком» виде, – с неожиданной обидой в голосе сказала Женя, – чем это вас мой вид не устраивает?

– Обиделась, – удивился Леша, – выкать начала. Ты не думай, меня твой вид очень даже устраивает, но может, все-таки к врачу? Пока дело до морга не дошло?

– До какого еще морга? – устало сказала Женя. Энергии не было ни черта. Даже удивляться сил не хватало.

Леша неловко задвигал руками, словно попытался сдвинуть невидимую бочку.

– Это анекдот такой, – сказал он, – про морг. Хочешь, расскажу?

– Не знаю, – с сомнением сказала Женя.

– Он смешной, ты не думай, – бодро ответил Леша, – слушай. После неудачной операции санитарка везет мужика в морг. «Труп» приходит в себя и говорит:

«Может, в реанимацию?» – «Доктор сказал – в морг».

Леша выжидающе поглядел Жене в лицо.

– Смешно, – сказала она.

– Ты когда врешь, у тебя кончик носа шевелится, – возразил он.

– Сам дурак, – выпалила Женя и потрогала нос. – Правда, что ли, шевелится?

– Я раньше думал, что ты шевелишь носом от любопытства. Как лиса у мышиной норки. А потом разглядел, что от любопытства носик просто вытягивается, а шевелится – только когда врешь.

– Болтун ты, Лешка, – беззлобно сказала Женя, – езжай, не беспокойся. Шеф предупреждал, что работа будет связана с поездками. А в твое отсутствие я, так и быть, схожу к врачу. Анемия не анемия, но в одиночестве падать в обморок я не собираюсь.

– Вот и лады, – с заметным облегчением сказал Леша, – ну как, по кофейку?

К Жениному горлу подкатила тяжелая, неприятная волна.

– Нет, – ответила она, – лучше я чаю себе заварю, зеленого, с молоком.

– Ну, ты прям как моя бабка, – заулыбался Леша, – она как научилась у бурятов пить зеленый чай с молоком, так другого не признает. Специально покупает прессованный чай, здоровый такой, как кирпич, и чай в нем грубый, как дрова, и варит его с молоком.

– Я бы тоже от такого не отказалась, – задумчиво сказала Женя.

– Так в чем дело, – жизнерадостно сказал Леша, – перед п-переездом заедем к бабке, отломим кусок от кирпича. Я ей три таких из Монголии притаранил. Она говорила, одного куска на год хватает. Не должна была все раздать своим старушенциям.

Новая начальница на Жениной работе взялась закручивать расслабленные прежде винтики. Поджала губы, горестно покачала круглой, как у Будды, головой и в первый же день влепила выговор за опоздание. И имя у начальницы звучало устрашающе – Нарансэсэг Гомбожабовна.