— А я говорила… и что значит неадекват? Я в здравом уме, — капризно топнула ножкой.

— Я вижу, — приобнял за талию, замечая, что еще немного, и она ляжет спать на полу посреди кухни.

— Ты так и не ответил, почему ушел?

— Дела были, — скинул с постели одеяло, усадив девушку в кресло.

— Какой деловой, — прошептала, прикрывая глаза.

— Не спать, рано еще, — встряхнул, поднимая ее на ноги.

— А тот мужчина, — болтала под нос, — на свадьбе, кто он?

Егор напрягся.

— Спи уже, — разжал руки, просто роняя Риту на кровать. — Я ушел, — выдохнул громко, щелкнул выключателем.

— Нормально вообще, а? — выкрикнула в пустоту. Теперь комната была пуста. Рита недовольно завернулась в одеяло, прячась в нем с головой.

В ушах слышался тихий писк, так всегда от алкоголя. Пьяные мысли плясали самбу, впрочем, как и тело. Спать не хотелось. Накатил прилив бодрости. И зачем она села пить? Ведь знает, что после настанет ад. Нет, не сейчас — утром. Ей вообще противопоказан алкоголь, а в таких дозах и подавно. Голова шла кругом, стоило ей закрыть глаза, как все вокруг начинало вращаться. В глазах была темнота, но мозг воспринимал все слишком остро, заставляя тошноту нарастать.

Она не могла выкинуть из головы все происходящее. Глаза, губы, руки, касания. Все было слишком хорошо и слишком неправильно. Зачем он пришел? Выпить? Или же у него был другой мотив? Первый раз за все время стало жутко интересно, что он думает о ней на самом деле, что он думает о ней, как о женщине. Не зря спросила про блондинку. Хотелось увидеть в его глазах безразличие к ней. Увидела и осталась довольна.

Нет, она не влюбилась. И дурмана нет. Просто отчего-то захотелось удостовериться, что у него нет той, ради которой он готов на все. А у него ее нет и вряд ли когда-либо будет. Такие мужчины не влюбляются, они живут расчетом. Строго и по правилам.

Вот и Егор, он живет для себя и ради себя, у него нет принципов и морали. Он сам закон для себя. «Ворочу, что хочу», — это про него. И этот постоянный ор, он вечно кричит, на всех. А Рита, кажется, заняла в этом списке почетное первое место.

Утро, конечно же, показалось ей адом, нет — чистилищем. Сейчас слух улавливал любую мелочь, и каждое звучание било по нервам с неимоверной силой. Рита долго не решалась открыть глаза, казалось, открой она их, и дневной свет ослепит ее полностью. С пятой попытки это все же свершилось. Девушка встала на ноги! Встала и поняла, что вчера наговорила столько всего, в общем, очень много лишнего.

Голова слегка кружилась. Шаг в сторону кухни был нужным, но болезненным. Литр воды, таблетка аспирина, контрастный душ, слой тонального крема, тугой хвост, и достаточно светлый макияж — превратили ее в человека.

Внешне-то она себя в порядок привела, а вот внутренне… до сих пор сердце в пятки уходило, стоило вспомнить всю ее пьяную болтовню. И как она так? И про глаза, черт! Ну, вот кто просил пить, а тем более рот открывать, молчала бы как обычно, вот что он теперь думает, а? Дурой ее считает, вот тысячу процентов бы дала, что он ей уже звание глупой девицы забронировал и глазом не моргнул.

Ровно в десять, в дверь постучали, Рита открыла, стараясь казаться невозмутимой, но сразу напоролась на ехидную улыбку Егора.

— Честно, я ожидал другого, — прошел внутрь.

— Синяки под глазами и шухер на голове?

— Ну, что-то в этом роде.

— Это не про меня, — задрала нос, напыщенно застегивая пуговицы на пальто, — я готова.

Егор кивнул и направился в фойе. Рита закрыла комнату, и пошагала следом. В машине царила привычная тишина. Все вчерашние разговоры пропали разом. Сегодня никто не хотел нарушать зону своего личного пространства. То же самое происходило и в час ожидания французских партнеров, лишь когда закрылись двери переговорной, полились речи.

Егор держался, как и всегда, немного отстраненный взгляд, полуулыбка, убедительный тембр голоса… Рита же старалась не волноваться, присутствие стольких незнакомых людей угнетало. Она никогда не была оратором, а потому было сложно сосредоточиться. Французы говорили быстро, и ей приходилось тщательней вслушиваться в их речь. Егор тоже не желал медлить, оттого иногда она упускала слова для перевода, хорошо, хоть французы оказались адекватными и сразу поняли, что пока она не столь профессиональна.

По завершению всей этой волокиты, мужчины обменялись рукопожатиями, искупали Риту в улыбках и удалились.

— Наконец-то, — выдал Егор, плавно опускаясь в кресло.

Его выматывали переговоры. Сказать больше, он не любил всех этих мнимых улыбок, но бизнес — есть бизнес. А эти лягушатники оказались вполне сносными, по стобалльной шкале. Да и Ритка молодец, не растерялась. На самом деле, как только он открыл утром глаза и вспоминал ночь, то сразу схватился за голову в страхе, что она сорвет переговоры. Видел же, какая она вчера была пьяная. Только вот и сам был не в адеквате, потому и не остановил, плевать на все было, но с утра мозг реанимировался и покарал за все вчерашние проделки.

— Спасибо тебе, — поблагодарил спустя несколько минут, Рита даже растерялась.

— Пожалуйста, — в горле все пересохло, еще бы столько говорить, да и выпитый алкоголь давал о себе знать…

— Что там ты про машину говорила? Напомни.

— Я хотела вернуть свою машину, от родителей…

— Хорошо. Позвоню сегодня Коршуну.

— Значит, я могу сегодня улететь? — вдохновилась.

— Ага, — ответил, как и прежде. Волна благодарности и адекватного общения прошла, возвращая в жесткую реальность. Рита съежилась и вышла из кабинета.

В номере она быстрее пули кидала вещи в сумку. Ее пребывание здесь она сравнивала с полетом на Марс.

Машина прибыла под вечер и увезла на вертолетную площадку. Оттуда Марго благополучно вернулась домой. Квартира встретила тишиной и пустотой. После этой странной ночи было слегка не по себе.

* * *

— Егор Сергеевич, вертолет приземлился, — отчитался Миша.

— Хорошо, — повернулся в кресле на голос, — подготовь мне последние отчеты и можешь с легкостью приступать к новогодним подготовкам. Я завтра улетаю. И премии выпиши рабочим.

— Будет сделано, — дверь закрылась.

Марков просидел в кабинете еще пару часов, безотрывно просматривая документы.

В голове всплыл вчерашний вечер, он четко помнил Риткино лицо, улыбку. Она была забавной и живой. Не боялась сказать лишнего, а если не скромничать, то несла все, что придет в голову. Было в ее фразах, что-то необычное, то чего ему еще никто не говорил и не спрашивал. Большинством своих вопросов она ставила в тупик, или пыталась прокопать подземный туннель прямиком к его душе и чувствам.

Было в ней что-то чарующее. Во взгляде, манерах, том, как она держалась на людях. Рита была сильной и открытой одновременно, это было пуленепробиваемое сочетание, а ведь не так давно он считал ее наивной дурой, хотя по поводу наивности, конечно, можно поспорить. Наивность это или добродушие?! У каждого своя мера.

Он привык судить и мерить жестко, из категории, сказал, как отрезал. Не любил сантиментов и лицемерия. Егор ценил прямолинейность, но и ненавидел людей, которые несут свою правду везде, где придется. Ему всегда было сложно угодить. Вот и Рита, волнами своих эмоций, всегда навевала бурю.

Егор еще не научился воспринимать ее, как должное. Не мог смириться со всеми заскоками, хоть и старался. Он не хотел портить ей жизнь, быть монстром в ее глазах, потому как она не заслужила подобного отношения. Он с первого дня понял, что она из себя представляет. Замкнутая и недолюбленная девчонка. Старался по мягче, но, кажется, его стараний никто не замечал. Но и не реагировать на все те выходки, которые она творила, он тоже не мог.

Машина. Резко всплыло в памяти. Безоговорочно набрал номер Руслана.

— Спишь?

— Пельмени лепим, — ответил с сарказмом.

— А чего ночью-то?

— Прихоть, так сказать.

— Ну, это святое дело. Я к тебе с просьбой.

— Говори.

— К Лавровым завтра съезди, машину Риткину забери.

— Я из ребят кого пошлю? Или моего личного контроля требует?

— Нет, вполне сойдет и так.

— Ну, все. Считай, пригнали уже.

— Давай. Шеф-повару привет!

— Передам.

Глава 15

— Врача вызывала? — Рита отрицательно мотает головой. — Вот молодец! Что ж ты дура-то такая, — зло молвит Егор и вытаскивает из кармана мобильный.

Рита округляет глаза, возмущенная его обзывательством.

— И не смотри так, дура — она и есть дура, — шипит мужчина, шагая в кухню.

— Идиот, — бубнит себе под нос, укутываясь в одеяло.

— Я все слышу, — возвращается уже с градусником, — на, меряй, — протягивает футлярчик Ритке в руки. — Семен Алексеевич? Добрый день! — усмехается, крепче прижимая телефон к уху.

Как только Егор вновь выходит, Рита обеспокоенная его визитом, вскакивает с кровати, в голове яро чувствуются помутнение, а в горле извергается адское пекло. В пару шагов добирается до шкафа. Вытаскивает спортивный костюм. Не будет же она в ночной рубашке целый день ходить, да еще если Егор дома.

Громко выдыхает, запихивая градусник под мышку.

Тридцать восемь и пять. Прекрасно!

На лице проявляется досада. Ну вот как ее так угораздило? Вчера же все хорошо было. Негодуя, девушка закутывается в одеяло с головой, и буквально через пару минут проваливается в сон, которому, к ее сожалению, дано продлиться не более чем полчаса. В дверь стучат, отчего Рита лениво открывает глаза. Щурится.

В комнату входит мужчина лет сорока. Из-под джемпера проглядывается белый ворот рубашки, а на руке красуется ролекс. «Неплохо врачи живут», — усмехается про себя, внимательно разглядывая гостя.