Елизавета Соболянская - Недетские игры

Макс

Мне «повезло» родится младшим, да еще и маминой копией. Отец и старший брат сухопарые и темноволосые посмеивались над моими розовыми щеками, над тем, что меня часто путали с девчонкой и даже прозвали Пупсом. Лет в семь я окончательно взбунтовался и все же избавился от надоевшего прозвища. В восемь пошел на дзюдо, в десять в хоккей, а к восемнадцати окончательно распрощался с розовой кожей и прыщами.

Вот только обида на старших родственников никуда не делась, поэтому я продолжал все делать назло и наперекор. Наперекор отцу выбрал «бабскую» профессию озеленителя, а потом узнал, что учатся в основном парни, да и работа в будущем предстоит интересная и сложная, ведь озеленение городов – это целая система, включающая в себя знание экономики и архитектуры. Через год учебы я записался в патриотический клуб после насмешливых слов брата про игрушечных солдатиков, втянулся и теперь не мыслил дня без хорошей тренировки и пробежки. Оставался нюанс – девушка. Их много крутилось вокруг, но мало кто проходил испытание моей семьей. Стоило им увидеть брата и начинались восторженные писки:

– Ах, какой красавчик твой брат! – это становилось концом отношений.

Но в общем от отсутствия девушек я не страдал, особенно после того, как бабушка уехала в деревню и оставила мне свою квартиру, посоветовав не торопиться с ремонтом. Теперь было куда привести друзей, а уж друзья всегда находили сговорчивую милашку, готовую закинуть мне на плечи длинные стройные ножки.

В общем я уже примирился с обстоятельствами, нашел подработку и строил планы на диплом, когда на меня налетела та самая девчонка. Елена, Лена, Леночка, хотелось катать ее имя на языке, чтобы чувствовать вкус. Деловито и серьезно она схватила меня за руку:

– Мне нужен твой голос! – и потащила в крохотную операторскую, чтобы сделать запись.

Я растерялся и с первого раза сказал, что ей было нужно. Потом жалел, хотелось побыть с ней дольше. Я даже начал заглядывать в зал, надеясь поймать репетицию ее группы, а она совершенно не обращала на меня внимания: бегала по старым доскам прикрытым линолеумом, негромко смеялась, что-то строго спрашивала у таких же зеленых второкурсниц, а порой сжимала руки в кулаки, бледнея от гнева. Я мог наблюдать за ней бесконечно.

Когда шла игра я кричал и свистел вместе со своим курсом, поддерживая ее команду, а потом, неожиданно пригласил всех к себе, думая, что уж теперь она не устоит. Другие студентки были рады. Они кидали на меня призывные взгляды, говорили нежными, тягучими голосами, и всячески подчеркивали свою подтянутость и стройность. Некоторые, впрочем, бравировали хозяйственностью, взявшись накрывать стол.

Лена тихо сидела в углу. Устала. Я видел легкую синеву под глазами, поникшие уголки губ, и все же ее глаза смеялись, когда почти материнским взором скользили по лицам ее однокурсников. Я наблюдал, слушал, а потом незаметно перебрался за спину девушки, накрылся пледом и сделал вид, что задремал. Сработало! Она откинулась на меня всем телом, пьяня сладким медовым ароматом и я застыл, наслаждаясь моментом.

Усталость и спиртное быстро сделали свое дело – Лена уснула, все так же прислоняясь ко мне. Парочка оболтусов заметив нас вежливо хихикнули в кулаки и предложили извлечь меня для продолжения веселья, но я шикнул на них, разворачивая девушку так, чтобы яркий свет не бил ей в лицо. Приятная тяжесть ее тела пьянила, но я не мог позволить себе больше, чем взгляд в неглубокий вырез ее блузки, да короткий поцелуй в макушку.

А утром она ушла. Выпила чай, сказала «спасибо» и удалилась, оставив меня в недоумении.

После этого я долго присматривался к ней, пытался понять, что же так влечет и… увидел, как на нее смотрит Дэн! Надо же, наш писанный красавчик заинтересовался простой девчонкой? Он еще в детском саду начал ходить на танцы и как над ним не смеялись не бросил этого занятия. До сих пор помню свое недоумение и восторг, когда он танцевал на выпускном вальс с потрясающе красивой девчонкой из параллельного, она тоже занималась танцами и льнула к нему совершенно откровенно. Потом отвел ее на место и больше не подошел.

– Надоела! – сказал коротко, когда его полушутя спросили, почему он не с ней.

Сейчас я тоже понимаю, что такая искусственная красота фарфоровой куклы способна надоесть, но тогда искренне считал его придурком. Ревнуя Лену к Дэну, я совершил глупость. Начал смеяться над новичком и словил такой презрительный взгляд от моей принцессы, что дыхание перехватило и в голове стало горячо и пусто. А потом… Потом она уделала меня! Боже, как ржали отец и брат, увидев меня с синими волосами! Самое мягкое, что я услышал «попугай», только мама одобрила, но она вообще одобряла все мои выходки.

Через пару дней мы поговорили с Дэном. Случайно столкнулись за одной колонной из-за которой пожирали глазами обычную девчонку в джинсах и длинной неуклюжей кофте. Переглянулись и все поняли. Он смотрел на нее, как голодающий на торт. После всех ядовитых «пирожных» из мира танцев, Лена была для него куском хлеба, способным вернуть вкус жизни.

Осознав это, я набычился: не отдам! Моя! Дэн насмешливо изогнул бровь: «твоя»? Я нахмурился сильнее. Конечно мне не тягаться с его возможностями, но и свое не отдам! Эта девочка запала мне в душу, и я не собирался отрывать кусок себя даже ради друга.

Данил посверлил меня взглядом, потом посмотрел в сторону хлопнувшей двери: Лена уже ушла.

– Пойдем, посидим в кафе, и все обсудим, – предложил он.

Я почуял подвох, но согласился. Хитрый черный лис предложил мне объединить усилия:

– Елена сейчас одна и кажется совсем не жалует мужчин. Будем ухаживать вместе, приручать, а когда она привыкнет к нам, пусть делает выбор, оставим решение за ней.

– Почему? – спросил я, гипнотизируя Дэна взглядом и мысленно чертыхаясь, ведь действительно невероятно красивый парень, и девчонки вешаются гроздьями, зачем столько усилий ради одной невзрачной второкурсницы?

Он откинулся на спинку стула, провел пальцем по губам, собираясь соврать, а потом внезапно оперся на стол, «раскрываясь» и ответил честно:

– Она мне нужна. Рядом с ней хочется быть лучше, понимаешь?

Я понимал. У самого билась в горле вина, каждый раз, как в тир заходил новичок. И хотя я давно извинился и был прощен, но жгучий презрительный взгляд девчонки не давал забыть свою глупость.

– Понимаю, – кивнул в ответ я, – и только потому соглашаюсь. – Потом вспомнил, как однажды давно отец рассказывал, что увел нашу маму, «отбил» у лучшего друга и повторил услышанную тогда фразу: – выбор всегда за женщиной, потому что ее счастье или несчастье раскрашивает мир ее близких.

Мы пожали друг другу руки и с этого момента ощутили себя заговорщиками, почти братьями, и кажется впервые поняли декабристов и прочих участников тайных сообществ. Общая цель объединяет.

На следующий день мы начали свою атаку. Лена так искренне растерялась, что я с трудом удержал себя в руках. Хотелось стиснуть ее лицо в ладонях и как маленькую чмокнуть в нос, рассмотреть побледневшие веснушки, сдуть непослушную прядку надо лбом, но вместо этого я громко смеялся, дразнил, ехидничал, почти умирая от нежности и желания притиснуть ее к себе. Что творилось с Данилом, не знаю, он как всегда скрывал свои чувства под холодноватой отстраненностью. Сфинкс блин!

А потом она не пришла на занятия! Дэн знал адрес. Сорвавшись с лекций, мы помчались к ней тщательно скрывая друг от друга свое беспокойство: может, мы перегнули палку? Наверное, давно надо было поговорить с Леной, объяснить, и выслушать честный ответ? Я уверен, что выбор будет честным, ведь она никогда не лукавила нам. Ругала, кидалась меловой тряпкой или фантиком, кричала от злости или раздражения, но никогда не натягивала карамельную улыбку, не лебезила, ничего не просила и не брала.

Дверь открылась не сразу, и мы пережили всю бездну страха, стоя перед обшарпанной китайской «защитой». Лена выглядела неважно: красные глаза, припухший нос, растрепанные волосы, она болеет или плакала, доведенная нашей игрой до слез? Громкий чих подтвердил версию болезни, но дверь захлопнулась. Дэн посмотрел в потолок и дернул меня за рукав:

– Поехали! Я знаю, где сейчас сидят девчонки, которые с ней живут, у них ключи есть!

Дэн

Диплом. «Дожить бы до него», крутилось в голове, когда я легко улыбаясь разворачивал под «латино» Кристину в очередном па. Она зазывно улыбалась, кидая на судей взгляды из-под наклеенных ресниц. Ее волновали баллы, проход в финал, возможности сняться в очередной рекламе или хотя бы поприсутствовать на банкете в честь окончания конкурса. А я внезапно понял, что меня все это достало. Фальшивый блеск страз, удушливый запах духов, блестки на коже, алчный взгляд на новую безделушку в витрине, томные вопросы:

– Ну когда ты машииину купишь, Дэнчик?

И эти хищные губы, цвета жвачки, норовящие присосаться к шее, ставя клеймо собственницы, и это слащавое «Дэнчик»… Закончив танец я проводил Кристину к ряду кресел, и тут же сбежал, делая вид, что мне нужно в туалет. На деле же я вышел на улицу, глубоко вдохнул прохладный влажный воздух, пахнущий прелой листвой, свернул за угол и щелкнул зажигалкой, делая первую затяжку. Курить я начал лет пять назад, устав вдыхать запах тонких ментоловых пахитос, которые любила Кристина. Родители не одобряли, но молча, как всегда позволяя мне самому решать такие вопросы.

На третьей затяжке я расслабился и прислонился к стене и закрыл глаза, радуясь, что темнота и холод скрывают меня от остальных участников конкурса, болтающих на крыльце. Неожиданно голоса раздались с другой стороны, я вздрогнул от знакомых интонаций: Кристина. Странно, она собиралась смотреть на другие пары, как обычно щедро критикуя и фыркая.