Я вырвалась и слезы сами покатились из глаз:

– Да вы издеваетесь?

– Нет! – ответили они хором.

Потом присели на край постели, переглянулись и Макс кивнул Дэну:

– Давай ты, у тебя лучше получится.

Тот начал бережно промакивать мои слезы салфеткой, потом схватил за руки:

– Елена, Еля, так вышло, что мы оба хотим, – тут возникла пауза, – хотим ухаживать за тобой. Решить между собой этот вопрос мы не можем, поэтому выбор за тобой. Но ты же понимаешь, что мы оба хотим тебя?

Я замерла. Вот так вот. Оба хотим? Я хлопнула глазами, потом неверяще хихикнула:

– Ребята, это очень дурной розыгрыш!

– Это не розыгрыш, – Макс шумно вздохнул потом перехватил одну мою ладонь и прижал к своему паху: – чувствуешь?

Я подвисла. Рука явно ощущала его твердость и силу. Дэн действовал мягче, сначала поднес мою руку к губам, медленно, со значением поцеловал ладонь, а потом тоже прижал к себе. Хм, а у него горячее! Поймав себя на этой мысли, я покраснела. А парни разом выдохнули и толкнулись мне в ладони! Я дернулась, как рыба на крючке. Дэн отпустил сразу, хотя и с явным сожалением, а Макс толкнулся еще дважды, прежде чем дал свободу.

Упав на подушки, я просто не знала, что сказать или сделать. А парни молча отошли к дивану и тоже легли. Щелкнул выключатель, после короткой возни стало тихо, а я лежала, глядя широко открытыми глазами на полосы лунного света на стене и не знала, что мне делать. Они оба манили меня, и оба страшно пугали.

Глава 20

Дэн

Как же я напугался, когда увидел Елю такую вялую, горячечную, совершенно обессиленную. Сразу вызвал «скорую», а потом сидел и считал минуты, смиряя бешеный пульс. «Пневмония», это серьезно, надо в больницу, но с каким ужасом нас слушала Елена! Когда по ее щекам потекли слезы, я сдался. Пришлось договориться с врачом, что мы подпишем отказ и будем лечиться на дому. Он даже частную клинику порекомендовал. Я сразу позвонил, только денег было мало, но Макс и глазом не моргнул, достал кредитку и сказал не экономить на Лене.

Прежде я видел боль, травмы, на соревнованиях что только не случается, от разбитого носа до перелома, но меня не трогало, всегда знал, что можно приложить ледяную грелку, вызвать врача, выпить обезболивающее. Я прятался от боли, говоря правильные слова, а теперь ощутил ее в полной мере, когда заболел дорогой мне человек.

Читать вслух? Я оторопел, да разве сейчас читают вслух? Щелкают кнопку аудиокнги, или музыкального спектакля и все! Но Елена обиженно надула губы, всхлипнула и я сдался, почитаю, что делать, пусть только лежит и скорее выздоравливает, мне больно видеть иголку, торчащую из сгиба ее руки.

Поход в ванную. Запах пота, рассыпавшиеся по плечам волосы, я сходил с ума от желания притиснуть Елю, зарыться носом в ее волосы и пить ее тепло, дышать ее запахом, любить ее прямо тут, на сбитых простынях! И это я? «Чистюля и сноб», как подсмеивалась сестренка.

Когда она спала, я не мог наглядеться и тихонечко, не касаясь ее кожи, обводил руками ее побледневшее лицо, мечтая покрыть ее поцелуями. Как все изменилось, всего за один день! Ее боевитость, ее шумный протест застилали нам глаза. Хрупкая, ранимая девочка, отчаянная и чуткая. Я вспомнил свой портрет и усмехнулся, родители были удивлены, а вот Яра… Она подскочила к листу ватмана, всмотрелась, потом засмеялась:

– Попался, братец! – чмокнула меня в щеку и убежала на свидание со своим Ромой.

От страха за ее жизнь меня даже Макс бесить перестал! Главное, чтобы она была здорова, а уж кого она выберет, решится потом.

Вскоре я увидел, что Елене лучше. Она даже собралась что-то нарисовать, а что если? И я воспользовался ее слабостью, пристроился рядом млея от ее тепла. Думал полежать, посмотреть, как она рисует и может быть тихонечко погладить, но позорно уснул, расслабившись настолько, что начал ходить во сне! Как же так? Я даже от родителей съехал, потому что в чужом доме сплю спокойно, а вот в знакомом месте брожу ночами с открытыми глазами, пугая близких.

Когда проснулся, я понял, что все же осуществил свою задумку, жаль не получил от нее удовольствия. Но какая же она мягкая и теплая! Увы, меня изгнали, а вскоре вернулся Макс, путая мне все карты. Впрочем, не совсем путая. Этот наглец сразу пошел напролом, целуя и лапая Елечку. Так хотелось приложить его кулаком! Но! Договор! Я стерпел, и был вознагражден.

Как она смотрела, когда мы раздевались! О, я умел танцевать стриптиз! На вечеринках танцоров не бывает посторонних, и все отрываются, как могут. Подражание «Чиппендейлз» было моей фишкой на этих игрищах. Я начал, Макс удивительно точно подхватил, и мы вновь объяснили Еле, почему не можем от нее отстать. Но как же мне хотелось уронить ее на постель, прижаться поцелуем к губам и взять, взять и не останавливаться! Тело моментально откликнулось кипением крови и твердостью в пахе, и тогда Макс сделал то, на что я бы точно не решился.

Мы напугали ее. Такого потрясенного лица у Ели я прежде не видел. Неужели? Сердце сладко стукнуло, а разум встал в позу – в наши дни? Я затаил свою догадку, но, когда бросил осторожный взгляд на Макса, заметил интересное выражение его лица, недоверчивое и смущенное.

Чтобы не волновать нашу больную мы выключили свет и улеглись, стараясь не шевелиться. Сначала дыхание Елены было неровным, но постепенно она успокоилась и заснула, а мы с Максом встали и пошли на кухню, курить, смотреть в окно и думать о том, какой выбор сделает та, которая внезапно стала нам дороже многих.

Глава 21

Лена

Утром я проснулась в своей излюбленной позе: на боку, зажав одеяло между ног. Привычка осталась со времен травмы колена, тогда на ноге стоял аппарат Иллизарова, собранный из железных спиц, унизанных кольцами. Колено немилосердно ныло от холода, а еще не давало уложить вторую ногу сверху, без амортизирующей прокладки, вот и привыкла я одну ногу одеялом укрывать, а вторую уже поверх одеяла укладывать.

Только на этот раз одеяло сбилось в твердый ком. Я осторожно потянулась, ощущая в теле какую-то странную истому, а потом открыла глаза и ахнула, разглядев потолочный светильник! Я лежала на диване, между Максом и Дэном! Причем коленями я зажимала ногу блондина, а сзади ко мне прижимался утренней радостью второй коварный тип!

Немедля подскочив я хорошенько ткнула каждого в бок. Оба оказались крайне недовольны побудкой. Макс притиснул меня к себе поближе, накрывая одеялом, Дэн сонно глянул на телефон и бормотнул:

– Спи, Еля, рано еще! – и прижался еще крепче.

Пришлось змейкой выползать из рук, этих озабоченных и топать в ванную. Чистыми в шкафу остались только трикотажное платье и шорты. Выбрала платье, показалось, что дома жарко, да и лежать в платье удобнее.

После душа и чистки зубов вышла на кухню. Когда мне хорошо, я завариваю чай, когда мне плохо – варю кофе. На кухне конечно была просто война, чашки, тарелки, пакеты, все свалено в кучу. Мучаясь ощущением дежавю я расчистила уголок стола, взяла турку, и принялась священнодействовать. Чайная ложечка сахара, лучше бы конечно кусковой и тростниковый, но в этом бардаке я его не найду. Столовая ложка кофе из ящичка кофемолки, кипяток из зашумевшего чайника, огонь, корица, пенка раз, пенка два, пенка три, готово! Любимая кружка, молоко и порхающий словно тополиный пух снег за окошком.

Мое тихое утро разбилось вдребезги. В коридоре шаркнули незнакомые шаги, стукнула дверь, потом на в проеме появился Макс:

– Доброе утро! А мне можно кофе?

Я обернулась. Стоит в одних трусах, улыбается, растрепанная алая челка торчит, как хохолок и попугая. Красавец! Ответить ему я не успела, из-за спины блондина вывернулся Дэн. Он мягко улыбнулся, заставив меня зардеться, на нем были брюки, но голый торс покрывали капельки воды. Макс еще раз улыбнулся и скрылся в ванной.

Между тем Дэн, словно не замечая, какое убойное впечатление они на меня производят, взял пустую турку, вылил гущу, вымыл, поискал на столе все нужное и начал варить кофе. Черный, горький, но с парой горошин душистого перца, меня аж передернуло, а парень перелил кофе в чашку, сделал глоток и поцеловал меня, в уголок губ, шепнув:

– Как тебе кофе?

За спиной раздался недовольный рык Макса, но Дэн не дрогнул, встал за моей спиной, прижал к себе, сделал еще глоток из кружки. Я фыркнула, картинка из журнала не укладывалась в мои представления о приятном утре. Между тем Макс заварил себе чай, цветом больше похожий на кофе, отпил, зевнул и заявил:

– Дэн, сегодня твой черед на лекции идти! А мы с Леночкой пока дома посидим, телек посмотрим!

Я вывернулась из прохладных рук, стукнула чашкой по столу:

– Не надо меня караулить! Я почти здорова! Завтра схожу за справкой и пойду на лекции!

Парни переглянулись, пожали плечами, потом Дэн уточнил:

– А на что ты рассердилась на самом деле?

Уууу, ничего от него не скроешь, мама и сестра похоже научили!

– Терпеть не могу, когда меня «Леночкой» зовут, сразу представляется глупенькая блондинка с ногами от ушей и губами бантиком!

Макс со смешком закатил глаза, а Дэн глянул исподлобья:

– Ноги у тебя и так длинные, так что комплексуешь напрасно. – Потом прищурился: – а если пообещаем «Леночкой» не называть, потерпишь нас тут?

– Нет, – мне стало неловко, но решила быть честной: – я хочу побыть одна, подумать.

– Хорошо, – Дэн аккуратно взял мою ладонь, погладил пальцы, поднес к губам: – мы пойдем на лекции, но сначала запишешь наши телефоны и позвонишь, если станет хуже.

Предчувствуя желанное избавление, я закивала головой. Собрались парни быстро, проверили, внесла ли я номера в список контактов и наконец ушли. Я вздохнула с облегчением. Валяться в постели надоело, да и домашние дела требовали внимания.