После сытного обеда в семье Макса, есть нам особенно не хотелось, зато Дэн явно проголодался: он в момент разделался с куском мяса и взял еще один. Макс улыбаясь отрезал маленькие кусочки, накалывал на вилку, подносил к моим губам, пока я не взмолилась:

– Максим, хватит! Я уже объелась! Сейчас просто упаду и усну!

Парни переглянулись, убрали тарелки, взяли вино и шоколад и повели меня в комнату, смотреть кино. Я сразу выбила себе отдельный плед и закуталась, превентивно отражая атаки на мою скромность. В ответ мне так улыбнулись, что, появились мысли о бронетанковом дзоте, или о сейфе с кодовым замком вместо одеяла.

Впрочем, сначала все было мирно. Шоколад, вино, «Сумерки» на ноутбуке и сгущающийся вечер за окном. Когда совсем стемнело, Дэн дотянулся и зажег свечи на туалетном столике. В старых домах частенько отключают свет, вот мы с девчонками и держали пару «икеевских» стаканчиков перед зеркалом.

Теплый свет свечей, вкупе с историей о любви, расслабил. Мне стало уютно и голова сама собой склонилась на широкое плечо Макса. Дэн ревниво завладел моей рукой и как-то незаметно начал целовать пальцы, потом покусывать и вот уже его язык рисует неведомые знаки на запястье, пока Макс все сильнее прижимает меня к себе.

Отчего-то стало жарко. Я поерзала, сбивая плед, и прохладные руки Макса погладили лицо, разворачивая меня для поцелуя. Я не стала упираться. Любопытство боролось во мне со скромностью, но вино и атмосфера, усыпляли бдительность. Я позволяла себе то, чего прежде боялась и от этого голова кружилась еще сильнее.

Пока Макс целовал меня, заигрывая своим языком с моими губами, Дэн добрался до бретельки топа, и спустил его вниз, обнажив грудь почти до соска. Тонкий трикотаж не скрывал моего возбуждения, а его пальцы быстро превратили ареолу в чувствительный узелок, ноющий от желания.

Если бы парни сказали хоть слово, или сделали что-то резкое и неприятное, я бы очнулась от своего необычного состояния, вырвалась, убежала в ванную или просто включила свет и прекратила все игры, но они никуда не торопились. Нежно целуя, поглаживая меня сквозь ткань, они показывали мне себя, сдерживая желание, давая мне время привыкнуть и набраться смелости, чтобы начать изучать их в ответ.

Какая гладкая кожа на лице у Макса! Его глаза горят в свете свечей, а руки сжимаются в кулаки, когда он легкими касаниями губ стягивает вторую бретельку. Волосы Дэна оказывается упругие, почти жесткие и так щекотно касаются обнаженной кожи, когда он втягивает мой сосок в свой горячий рот!

Я застонала первой, когда увидела сразу две головы прижатые к моей груди. Каждый втянул в рот один сосок и одновременно с моим стоном накрыл ладонью холм Венеры. Даже такая интимная ласка меня не отрезвила, может потому, что на мне все еще оставались пижамные штаны и трусики? А может потому, что Макс слегка прикусил сосок, а Дэн двинулся пальцами ниже, отыскивая самое горячее местечко?

И все-таки в этом есть что-то мистическое, инфернальное, в том как они двигаются обходя друг друга, как льнут ко мне, не ссорясь, но соперничая за каждый миллиметр обнаженной кожи. Если один целует мой обнаженный живот, то второй не отпускает шею, а их руки обходят незримую границу, превращая мое тело в сгусток желания.

Через несколько минут я металась на кровати, закусив губу, чтобы не стонать в голос. Горячо, жарко, стыдно, а еще было ощущение, что я поднимаюсь на высокую гору и застряла в нескольких метрах от вершины.

Дэн осмелился первым. Поднял голову кивнул Максу, укладывая в его ладонь на мою вторую грудь, а сам бережно скользнул рукой под резинку, проникая к источнику палящего меня жара.

Я снова дернулась, и зажмурила глаза, надеясь, что это только снится, но Макс приподнялся, упираясь в мою ногу каменной твердостью своего члена, заглянул в глаза, шепнул только губами:

– Не бойся, – и поцеловал, теребя грудь, отвлекая, оттягивая момент осознания.

Дэн действовал решительно, его пальцы порхали, поглаживая складочки, теребя чувствительные точки. Через пять минут таких ласк, я сама подавалась вперед, стараясь потереться о его пальцы самыми чувствительными местами. Он ловил мои движения, одновременно стягивая белье к раздвинутым коленям и шепча как я прекрасна.

Финал настиг меня, неожиданно и от сильных впечатлений я расплакалась. Парни перепугались, быстро вернули мою одежду на место и принялись утешать. Когда я успокоилась, оказалось, что я практически лежу на Максе, вымочив его футболку слезами, а Дэн перебирает мои волосы, прижимаясь сбоку. Терпение парней заслуживало вознаграждения. Они так и не разделись, и не получили от меня ничего кроме поцелуев.

Слабо улыбнувшись я нашла в себе силы сказать правду:

– Спасибо! Мне было так хорошо, что я не смогла сдержать слез. Простите если напугала, – после этого я спрятала лицо на плече Макса, не зная, чего ожидать в ответ.

Парни помолчали потом Дэн заговорил:

– Теперь ты не будешь отвергать наши ухаживания?

Я покраснела и дернула плечом, не говоря ни «да» ни «нет.

– Пойдешь завтра со мной в кино?

– Пойду.

– Тогда послезавтра со мной! – тут же вмешался Макс, приподнимая меня за плечи.

– Хорошо, – я не видела причины для отказа. Они правы, мне нужно скорее сделать выбор или отказаться от обоих, вот только отказываться уже не хочется.

После всего я начала зевать, и собралась уйти на свою постель, но меня решительно вернули на место.

– Но как же вы, – я смутилась и кое-как сказала: – вам же будет неудобно!

– Мы переживем, – хмыкнул Макс, – зато ты будешь рядом.

– Так будет лучше, – добавил Дэн, – а то кое-кто может не сдержаться и навестить тебя ночью.

Пришлось согласиться, что парни гарантия моей неприкосновенности друг для друга.

С того вечера началась нова стадия ухаживания. Теперь я не бегала от них, а наоборот выходила с улыбкой после пар. Меня вели в кино, или на пиццу, иногда мы гуляли в заснеженном парке или ехали кормить белочек в рощу при академии. Меня знакомили с друзьями, представляли знакомым и все с одной формулировкой:

– Елена, моя девушка.

Если друг был общим и начинал неуверенно переводить взгляд с одного парня на другого, мне приходилось пояснять:

– Я еще не решила чья.

Парни сердито пыхтели и пытались утащить меня в разные углы, а я решительно шагала туда, где было интересно мне. К счастью такое случалось редко, и Макс и Дэн старались разделить дни, развлекая меня по очереди.

Больше они у меня не ночевали, но старательно соблазняли везде, где нам случалось встретиться. Макс умудрился затащить в подвал, и провести мастер-класс «сделай парню хорошо руками». Дэн был более сдержан, но однажды в темном закоулке кинотеатра прислонил меня к стене и зацеловал до головокружения, упираясь железной твердостью в мое бедро. Потом правда ему пришлось срочно бежать в туалет, ликвидировать последствия, а я еще полчаса сидела в фойе глядя куда-то в пустоту, нервно облизывая припухшие от поцелуев губы.

Расстояние между постоянно нами сокращалось. Утром у подъезда меня встречал Дэн, ласково целовал в губы, забирал тубус с чертежами, провожал до универа. В обед Макс занимал очередь в буфет, а чаще просто брал для меня салат и курицу, так что я приходила к готовому столу. После занятий, если количество лекций совпадало, меня провожали вдвоем, обсуждая лекции, задания и возможность приятно провести вечер.

Порой я сильно нервничала, оттого, что парни были рядом. Я опасалась запустить учебу из-за постоянных развлечений, но Дэн быстро понял мои колебания и каждый второй день мы оставались дома выполнять задания.

Иногда в такие «домашние» вечера. Макс утаскивал нас к себе в свою пустую квартиру. Отрываясь от очередного плана или лекции, я поднимала голову на белые стены и вопрошала:

– Макс, тебе не скучно жить в такой обстановке?

– Нет, – серьезно отвечал Макс, а в его зеленых глазах плясали черти, – это полотно, на котором будет рисовать моя любимая девушка! – и добавлял: – хочешь, завтра купим краски?

– Только? – интересовалась я, старательно расчерчивая дорожки.

– Что только?

– Какое условие для покупки красок ты выдвигаешь?

– Переезжаешь сюда жить, со мной, – скалился блондин, а черти в глазах затухали, превращаясь в смутный огонек надежды. – Я даже кровать по такому случаю куплю!

– Увы, увы, – отвечала я, стараясь не показывать, как кружилась голова от перспектив, – на такую масштабную работу у меня нет времени, сессия на носу!

Макс томился, отвлекался от своих чертежей, потом уходил на кухню курить и пить чай, а в следующий мой приход все повторялось с начала. При этом Дэн сидел спокойно за своими графиками и делал вид, что его здесь нет, паритет парни соблюдали твердо.

В другой день Дэн волнуясь привел меня в комнату, которую снимал в трехкомнатной квартире вместе с другими студентами. Здесь был диван и даже стол, но сама комнатка больше напоминала шкаф.

Когда мы приехали первый раз я села на диван, чтобы читать лекции, но сначала немного покачалась на скрипучем сооружении, прикидывая, не развалится ли оно. И тут же увидела, как рядом с розеткой высунулся любопытный усик миниатюрной камеры. Тронув парня за рукав, я показала ему на странный выступ и впервые увидела, как страшен Дэн в гневе.

Он коротко попросил меня никуда не выходить, а сам ушел с таким бледным и решительным лицом, что у меня бешено заколотилось сердце. Макс прокомментировал коротко:

– Кому-то сейчас станет ооочень плохо.

За стеной бухнула дверь, раздался извиняющийся голос:

– Дэн прости, я думал вы кувыркаться будете! Ну ты ж цыпочку притащил!

Несколько глухих ударов, стон, усик камеры исчез, а за стеной раздался хруст пластика и жалобный вскрик: