Момент проникновения не был приятным. Данил старался быть бережным, но сам заход на неизведанную территорию был непростым делом. И болезненным. Мне захотелось оттолкнуть его, отвернуться и заплакать, ведь все приятные ощущения отошли на второй план, но Дэн медленно навалился сверху, прижался лицом к моему лицу, шепнул:

– Тшшшш, сейчас будет легче просто поцелуй меня!

Поцеловать? До сих пор как-то так получалось, что парни сами ловили мои губы, а я в лучшем случае чмокала их в щечку на прощание. Стало интересно, я немного пошевелилась, стараясь устроиться удобнее, и Данил сжал меня еще сильнее, словно мое движение причиняло ему боль. Я взяла его лицо в руки, рассмотрела близко-близко, погладила кончиком пальца шрамы, обвела нос, губы, потом потянулась к нему, чувствуя, как внизу нарастает дискомфорт, и все же преодолела его, я же биатлонистка! На трассе бывало больнее. А его губы такие сладкие, чуть влажные, твердые…

Я увлеклась и не сразу заметила, что Данил начал тихонько двигаться. Потом с трудом оторвался от моих губ, уперся лбом мне в подбородок и резко качнул бедрами, закидывая мои ноги себе на талию. Да это было странно, удивительно и непривычно. Ноги быстро устали, норовя соскользнуть с влажной кожи, и я не знала куда деть руки! Но потом все как-то сжалось, слепилось, слилось в один большой ком и потянулось выше! Выше, выше, ахххх! Не хватило. Данил судорожно дернулся, глядя мне в глаза и коротко простонал, аккуратно укладывая меня на бок.

Мы полежали, остывая, Макс благородно дал нам несколько минут, а потом начал покрывать поцелуями мои плечи, подбираясь к груди. Дэн тяжело встал, посидел минуту на постели, глядя на стремительный натиск Макса и ушел в душ.

Блондин успел разгорячиться, любуясь нашей схваткой, но про меня не забыл – взял какой-то флакончик, нанес на пальцы прозрачный вязкий гель и осторожно погладил то место, которое сейчас саднило.

– Здесь кровь, – хрипло сказал он, – ты позволишь? – в его руках очутилась пачка салфеток для интимной гигиены.

Я мысленно восхитилась – такие еще поискать надо! Помниться мы брали их на сборы, ведь на базах не всегда есть возможность мыться, когда пожелаешь. На вопрос парня я просто кивнула, и слегка развела дрожащие колени. Он был нежен. Отбросив салфетки снова взялся за гель лаская и успокаивая раздраженную кожу, потом скользнул пальцами глубже, вызывая в теле невольное напряжение.

– Не бойся, ты такая узкая, горячая, чувствуешь, как плотно обхватила мои пальцы? – Макс улыбнулся своей бесшабашной улыбкой, чмокнул меня в живот, расположился между ногами и спросил: – готова?

В ответ я слегка пожала плечами, и тут же почувствовала его мощь. О, ему пришлось действовать еще деликатнее, чем Дэну, ведь мое тело уже знало, что такое вторжение и сопротивлялось. Мышцы сжимались, причиняя мне боль, норовя вытолкнуть захватчика прочь, а он смотрел мне в глаза, улыбался и ловил губами напряженные вершинки сосков, отвлекая меня от дискомфорта.

Толчок, плавное движение вперед и меня снова охватывает желание быть ближе! Вцепившись Максу в широченные плечи, я поморщилась – неудобно! И обхватила руками крепкую шею, вот так хорошо, а если еще немного потянуться, так, чтобы что-то там внизу потерлось о него и фонтаном взорвалось по всему телу? Кажется, я вскрикнула, потом простонала, а потом поймала губами его хриплый стон и устало свернулась калачиком рядом с ним.

Где-то на заднем плане мелькнула мысль, что Дэна нет слишком долго, но в ту же секунду я оценила его деликатность и сильнее прижалась к Максу. Мне было так хорошо, что шевелиться не хотелось категорически. Меня укрыли простынкой, и оставили плавать в полудреме.

Через некоторое время мне стало холодно и одиноко. Я встала, завернулась в ткань и медленно двинулась на кухню, прислушиваясь к ощущениям. Голова слегка кружилась, низ живота тянуло, но в остальном я чувствовала себя хорошо. Из приоткрытой двери кухни раздавались голоса парней:

– Выпьем?

– Выпьем!

Легкий звон бокалов. Я краем глаза заглянула в щель между косяком и дверью. Они сидели на табуретках, оба в одних полотенцах и пили коньяк из тяжелых стеклянных бокалов. У Макса такие штучки явно не водились, скорее всего их привез Дэн.

– И что дальше? – Макс наколол на вилку кусочек чего-то и уставился на Дэна с ожиданием.

– Я ее не отпущу, ты не поймешь, – брюнет вздохнул, – даже моя сестра смотрит на шрамы со смесью ужаса и жалости, а Еля, она их просто гладит, целует словно совсем не замечает.

– Понимаю лучше, чем ты думаешь, – буркнул Макс в ответ, – иногда думаю, может мне тоже рожу покарябать, чтобы меня так целовали!

Дэн пыхнул, собрался сказать что-то резкое, но сдержался. Я втайне порадовалась – значит оба хотят, чтобы я была рядом.

– И я тоже ее не отпущу, – приемчик с выезжающей как балкон нижней челюстью у Макса получался великолепно.

Посмотрев друг на друга исподлобья и что-то поняв, парни внезапно расслабились и чокнулись бокалами:

– За Лену!

Я тихонько заглянула на кухню:

– Пьянствуете?

– Отмечаем! – гаркнул Макс и тут же протянул ко мне руки: – иди ко мне моя розочка, этот хлюпик тебя не удержит!

Дэн только усмехнулся, хлюпиком он себя точно не ощущал, но я предпочла приземлиться на табурет с невесть как попавшей в холостяцкую квартиру подушечкой. На столе действительно стоял коньяк, тарелочка с тонко порезанной семгой, сыр, и яблоки. Мне вместо коньяка налили сок и мы, соединив бокалы, выпили по глотку, перед тем, как я набросилась на еду.

Дэн подкладывал мне вкусные кусочки, подливал сок, а Макс посмеивался, что такую девушку прокормить будет не просто.

– Не переживай, – хихикнула я, – мне мама помогла на лето подработку найти, сама кормиться буду.

Мне было удивительно уютно на этой кухне с обоими парнями. Они с гордостью поглядывали на розовые отметины, красующиеся на моих плечах и совсем позабыли про спиртное. Позднее апрельское солнышко заглядывало в окно, хотелось щуриться и пить его тепло вместе с эмоциями сидящих рядом Макса и Дэна.

Когда кончилась еда, я немного потянулась, взглянула за окно и проговорила:

– Мне домой пора, завтра семинар по ландшафтам.

Парни встрепенулись, помолчали, переглянулись и наконец хором сказали:

– Лена!

– Еля!

Я подняла ресницы любуясь собеседниками:

– Что?

– Может останешься? – спросил Макс и тут же добавил: – за лекциями можем съездить.

Дэн немного скованно кивнул, и я понимала его сдержанность – здесь не его территория, и он не считает возможным приглашать кого-либо сам.

– Если я перееду к тебе, – медленно произнесла я, – к вам, – поправилась, глянув на Данила, – как мы будем жить? Еда, расходы, свободное время? Кто будет отвечать за продукты, кто за коммуналку, и как будем объяснятся с родственниками?

Макс ответил сразу, словно готовился, а похоже действительно готовился, не зря же все это и романтическая обстановка, и огромная кровать, и присмиревший Дэн.

– Родственникам скажем, что ты живешь у меня, кому какое дело, кто тут еще есть? Если не хочешь жить у меня, можем эту квартиру сдать и снять другую, на всех. – При этих словах Дэн оживился и даже что-то съел.

– На квартплату в таком случае будем скидываться поровну, а с едой даже не знаю, можно список составлять и всем вместе в магазин заезжать, тогда у нас вроде неплохо получилось, – улыбнулся парень.

– А готовка, стирка, уборка? – не отступала я, очень уж не любила мыть полы, нога начинала сильно болеть.

– Можем составить график, – хмыкнул на мою настойчивость Макс, – но я предлагаю не спешить, и просто попробовать жить вместе, к лету определимся что к чему, тогда и решим снимать квартиру или не снимать.

– Ну хорошо. Проба. – я проговорила это вслух, чтобы убедить себя саму, что это не страшно, не стыдно и никто-никто не узнает, что в моей постели будет не только Макс.

Парням что-то в моем тоне не понравилось, и Макс все же снял меня с табурета:

– Не пугайся, малышка, обещаю, ничего против твоей воли, хорошо?

Я прижалась к его обнаженному торсу, положила голову на плечо и сказала:

– Ты же понимаешь, как это странно и непривычно? И будущее кажется туманным.

На мои плечи легли другие руки, более прохладные и нервные:

– Просто не торопись, – попросил Дэн, – и не отказывайся от нас. Ты нам нужна, и обещаю, если вдруг ты решишь, что тебе нужен только один из нас, я уйду.

Я не сказала вслух то, что рвалось на язык, просто поймала его ладони, прижала к лицу, коснулась их губами, этого хватило, меня сгребли в охапку и затискали, позабыв, что я одета только в полотенце. Когда тряпочка эффектно свалилась, сидеть на коленях у Макса стало неудобно.

В постель меня нес Дэн. Макс не возражал, но подкалывал:

– Лен, если он тебя уронит, не бойся, я поймаю!

Дэн хмыкал в ответ и утыкался лицом в мои волосы. В кровати я попыталась закутаться в покрывало, но меня поймали, поцеловали в ягодицу и сказали, что прятать такую красоту преступление.

– Ребят, мне больно пока. – призналась я, не представляя, как можно выдержать повторение того, что было.

– Это не страшно, – улыбнулся Данил, – можешь полежать так? Думаю, тебе тоже понравится.

Я осталась лежать на животе, чувствуя, как ко мне прижимается прохладное обнаженное мужское тело. Непривычные ощущения развлекли, но Данил быстро поцеловал меня в затылок, и начал украшать поцелуями мои плечи. Макс присоединился, ему приглянулись пальцы ног. Один двигался сверху вниз, другой снизу-вверх, целуя и лаская так нежно и так горячо, что я увлеклась и стонала от разочарования, что не могу запустить пальцы в их шевелюры, чтобы притянуть к себе ближе.

Они встретились чуть ниже талии, надавили, заставляя меня прогнуться, чьи-то руки шустро сунули подушку под живот, раскрывая все еще натянутое от непривычной нагрузки местечко. Я напряглась, ожидая нового проникновения, но пальцы парней, смоченные гелем, продолжали легко-легко скользить по коже, ввергая меня в пучину смущения и удовольствия. Их твердая мужественность упиралась мне в бедра. Это было довольно болезненно, но потом они нашли свой ритм, и помогая себе руками бурно кончили, забрызгав мне спину. После этого я рухнула в подушки и задремала, чувствуя, как бережно удалив все следы своего финала, парни ложатся с двух сторон и каждый пытается прижаться как можно ближе.