Девушка из процедурной порхала, будя мужские чувства, улыбалась, приговаривала, что все идет хорошо и он становится краше с каждым днем. Ее словам хотелось верить. За десять дней Данил проникся ее участием и легким запахом духов, в день выписки принес медсестре большую шоколадку из фирменного магазина, покупал Еле, но забыл в сумке и очень радовался, что пригодилась. Нежная Оленька благодарно улыбнулась и чмокнула его в свободную от бинтов щеку:

– Спасибо! Приходите к нам на перевязки, Вадим Петрович вам назначил еще десять дней!

– Непременно! – отозвался Данил, – свое лицо доверяю только вашим нежным ручкам.

Он и не заметил, как легко и просто вылезла способность говорить комплименты, смеяться по пустякам и кружить голову. С Еленой так не получалось, она была слишком серьезно и строгой, да и ее взгляд точно спрашивал: «ты действительно так думаешь»? А голубые искрящиеся глаза Оленьки просто лучились восторгом: «ах, вы меня похвалили! Какой же вы хороший»!

После возвращения из больницы Данил сам не заметил, как его стало все раздражать в квартире Макса: запах красок, брошенная на пол борцовка, пепельница на подоконнике в кухне и простые трикотажные трусики на сушилке. Нет он конечно знал, что девушки не могут ежедневно ходить в кружевах и стрингах, но почему-то раздражало.

Он даже постелил себе отдельно, прикрываясь заботой о рубцах. Доктор просил поберечь тонкую кожу, подвергнутую воздействию, но при желании он мог просто лечь на спину, предоставив свободу действий Еле. Не захотел.

Следующие дни он маялся. Вставал раньше всех, в одиночестве выпивал свой кофе и убегал в больницу, хотя там приходилось гулять под окнами отделения, дожидаясь пока откроют двери. Домой приходил поздно, ел то что было, вяло перекидывался с Максом парой слов и уходил на матрас в «спортзал», чтобы не видеть, не слышать, не ощущать запахов и не раздражаться.

Время тянулось карамельной нитью, грозя оборваться. Через неделю повязку разрешили снять, и он убедился – получилось! Шрамы, еще розовые после уколов и терапии уже не бугрились над кожей, а вполне органично сливались с ней.

– Еще немного подшлифуем через два-три месяца и снова можно танцевать! – сказал доктор, хитро прищурясь.

Данил пропустил его слова мимо ушей. Он был рад и не совсем рад. Вспомнилось, как строга была к нему Еля, как навязчиво мазала мазью, как втайне все же жалела… В процедурной он попросил наклеить тонкую повязку, а дома ничего не сказал. Раз бинты на месте, значит лечение все еще идет, и никто не будет задавать глупых вопросов.

А потом пришли деньги за софт, и он купил цветы и шампанское Олечке. Она пригласила его выпить вино вместе, а после второго бокала потянулась к нему влажными розовыми губами, поцеловала, прижалась тугой грудью… У Елены формы были скромнее, и смотреть так томно, с поволокой не получалось или получалось, но он все забыл?

Потом грызло чувство вины, но сладкий дурман не отпускал. Данил снова и снова встречал Олечку после смены, провожал до скромной съемной «однушки» и с восторгом предавался страсти на пахнущих лекарством простынях.

А потом Еля его отпустила. Просто подошла и сказала «иди к ней». И это было так странно, так непонятно и восхитительно! Данил может даже оскорбился бы, что его отпустили так легко, но Елене было тяжело и остатком прежнего чутья он ощущал это. Зато Олечка его появлению не удивилась – обняла, поцеловала, затащила в постель и пару недель они весело проводили там все свободное время.

Потом девушка напомнила, что лицо уже восстановилось и можно попытаться наладить контакт с родителями. Данил согласился, позвонил отцу, назначили встречу в неплохом ресторане, благо проект пошел в дело и деньги начали регулярно поступать на карточку. Оленька всем понравилась – и отцу, и маме и даже бледно-зеленой от токсикоза Яре. Пока женщины стрекотали о своем, отец напомнил Данилу об ипотеке и парень согласился, теперь он верил в свои силы.

Глава 36

Макс

Дэн ушел. Волна горечи и восторга. Лена теперь моя, но друга нет. Я замечал его молчаливость и отстраненность, но списывал это на боль от лечения. Хотелось пожелать ему счастья с новой девушкой, просто за то, что теперь я могу сделать Лене предложение, и в то же время хотелось почесать кулаки об его обновленную физиономию за ее слезы, за ее попытку найти третьего в нашей постели…

Тянуть с предложением я не стал, хотя и понимал, что спешу, но надо было «застолбить территорию», пока еще кто-нибудь не начал капать слюной на мою девочку! Пару недель все было тихо. Мы оба втайне ждали возвращения Дэна, не дождались и начали жить своей жизнью. Съездили к родителям, попарились в бане, Лена не сразу разобралась, что это означает, пока бабуля не назвала ее «Максимовой бабой».

– Мааакс, – протянула она, вытащив меня в сени.

– Леееен, – ответил я в тон.

– И ты знал? – прищурилась она, а я втайне обрадовался, моя девочка отбросила тоску по Дэну и снова становится прежней колючкой.

– Зато теперь вся деревня будет знать, что ты моя! – прищурился я в ответ.

– Нахал! Мог хотя бы предупредить! – Лена схватила веник и шутливо на меня замахнулась.

– Ой боюсь-боюсь!

Я позволил ей спустить пар, погоняв меня по огороду на глазах у любопытствующих соседок, а потом поймал и шепнул на ушко:

– Теперь точно моя! – и поцеловал!

Лена внезапно обмякла в моих руках ткнулась лбом подмышку, и обняла так, что я даже крякнул – сильна! Обратно шли обнявшись, а в доме мама и бабушка уже чуть ли не в кулачок хихикали:

– Ой, сынок, традицию продолжаешь!

Я не понял, и нам рассказали, как лет тридцать назад мама так же гоняла отца по огороду шайкой.

– Значит мне повезло, – хмыкнул я в ответ, – мне жена помягче досталась.

Тут и пошли разговоры про свадьбу, мол осень уже и нечего тянуть, раз все есть. Лена поупиралась, но бабулю с мамой переговорить еще никому не удалось. Быстро созвонились с ее родителями, договорились что сваты придут в следующие выходные, а там уж все обговорим на месте. Единственное, на чем моя золотая стояла твердо – ни каких кредитов, богатых столов и платьев за три зарплаты. Мама с бабушкой начали было возмущаться, но Лена стиснула зубы, и спокойно сказала:

– Значит свадьбы не будет.

И тут уж всем пришлось умолкнуть. Дни летели быстро. Подали заявление, купили костюм и простое ярко-синее платье. На два тоненьких золотых колечка я заработал сам. Когда составляли список гостей, мама спросила:

– Данил один придет, или с девушкой?

Пауза повисла, но я сделал вид, что все в порядке:

– Он не придет, мам, у него неземная любовь, которая никуда его не пускает.

– Странно, жаль конечно, вы так хорошо дружили…

Я безразлично пожал плечами, и увел Лену на балкон, пить кофе. Про Дэна мы не говорили, совсем. Лене все еще было больно, и я не хотел бередить ее рану.

Глава 37

Лена

Я потрогала узкое золотое колечко на пальце. Так непривычно. Теперь я замужем. Макс бережно держал меня за руку, под аплодисменты гостей выводя из зала. Бабуля стояла в первом ряду и смотрела на меня немного странно. Мы не рассказывали ей, куда пропал Дэн, и она искренне считала, что свадьба нужна нам лишь для штампа в паспорте, а жить мы собираемся по-прежнему втроем. Даже подарок сделала на троих.

Мы вышли из ЗАГСа и просто перешли дорогу, блистая цветами и улыбками. Было непросто убедить всех, что мы не хотим шумную дорогую свадьбу, на которую у нас просто нет денег. Тетушки и мои, и его косились на мое приталенное платье, судачили к чему такая спешка и когда можно дарить памперсы. Мы делали каменные лица и сжимали друг другу руки, обещая пережить этот день и никого не облить шампанским.

Маленький фуршет – шампанское и бутерброды в ближайшем кафе, и наконец мы сели в машину и уехали под радостные крики друзей и горестные родственников. Ни медового месяца, ни путешествия мы не планировали, подарков не ждали. Поехали к себе в квартиру, где все еще валялись ленточки от шариков, коробки от туфель и спешно засунутые под кровать рисунки.

Нам хотелось выпить, расслабиться и побыть вдвоем, ведь предыдущую ночь мы провели каждый у своих родителей, по настоянию мам блюдя традицию. В дверях Макс подхватил меня на руки и как пушинку внес в двери. Потом не останавливаясь донес до кровати и бережно сгрузил на покрывало.

– Моя любимая жена, – первый поцелуй достался не губам, а золотому колечку.

Я чувствовала себя странно, казалось этот статус привлекал Максима больше, чем все остальные аспекты брака. Даже свидетельство о браке он бережно убрал в красивую папку, хотя во всех анекдотах именно женщины дорожат этой розовой бумажкой. Вздохнув, я откинулась на подушки, потянулась, и слегка поморщилась – шпильки в прическе надавили на кожу головы.

– Ты все еще думаешь о нем? – внезапный вопрос застал меня врасплох.

– О ком? – искренне удивилась я, – о парикмахере?

– Причем тут? – Макс перестал целовать мои колени и выпрямился.

– Шпилек натыкал, теперь голове неудобно… – ответила я.

Муж захохотал совершенно счастливый, и принялся меня тискать так, что шпильки вылетели сами собой, а платье уцелело просто чудом.

Первая брачная ночь прошла весело и с фантазией. После шампанского нас потянуло пошалить, так что ленточками я вдумчиво примотала дорогого супруга к кровати, а потом знатно поиздевалась, щекоча рисовальными кисточками, посыпая сладкими конфетти, обмазывая конфетной начинкой и тщательно облизывая самое вкусное. Впрочем, супруг дождался своей очереди и оторвался не хуже. Утром вставать и ходить было слегка некомфортно, а уж уважительное: