— Заяц, привет, — бесцеремонно толкнув ее, он прошел в квартиру. — Ждала?

— Нет.

— Плохо. Приглашай, где там твоя нора? — он снял обувь и протопал в ее комнату. Огляделся безразличным взглядом и в упор уставился на нее. — Ну, что притихла? Рассказывай где, с кем, когда, как. Делись эмоциями.

Нервно сглатывая, она ошарашенно глядела на него, руки задрожали.

— Откуда знаешь? — голос был тихим и как будто чужим.

Он долго молча внимательно изучал ее, потом равнодушно снова оглядел комнату, подошел к окну, оперся задом о подоконник.

— Не знал. Теперь знаю.

Она отошла и уперлась лопатками в закрытую дверь комнаты. Так и стояли молча друг напротив друга. Он мрачно смотрел на нее, она с обреченным видом виновато смотрела в пол.

— Ну, Дашка, я жду.

Она по-прежнему не отвечала, он тяжело устало вздохнул:

— Хорошо, давай по порядку. Когда?

— На той неделе, — еле слышно прошептала она.

— Не шепчи, не слышу, — рявкнул он.

— На той неделе, — громче повторила она и с вызовом посмотрела на него.

— С кем?

— С бывшим.

— Где?

— Какая разница, — она нервно дернула плечом и фыркнула. — Дома у него, в прихожей, у правой стенки, стоя. Показать место преступления?

— Покажешь. Позже. И зачем?

Она пожала плечами.

— Зачем? — повторил он вопрос, как непонятливому ребенку.

— Ну, думала, может, он еще любит меня, — она сжала губы и снова опустила взгляд.

— И что? Любит?

Она помотала головой и еще ниже склонила голову, спустя несколько мгновений послышался шмыг. Слезы побежали по щекам.

— Дура — баба, — выругался Сергей.


Она долго всхлипывала, сидя у двери, уткнувшись в коленки, он стоял у окна, задумчиво разглядывая двор.

— Ну что, наревелась? — спросил, когда она немного утихла и лишь редко хлюпала носом. Он присел рядом на корточки. — Даша, ты вроде умная девчонка, я тебе еще раз объясняю, трахаю тебя только я. Только я. Больше — никто. Прям абсолютно — никто. Неужели непонятно? Ни бывший, ни будущий, ни даже если там будет какой-нибудь Бред Пит. Никто.

— Мне не нравится Бред Пит.

— А кто нравится?

— Ну, Дилан О'Брайн, например.

— Хм, ну, значит, вот даже этот… Дилан. Понятно?

— Угу.

— Иначе мне будет казаться, что я тебя не удовлетворяю. А такое бьет по самолюбию мужчины. Так нельзя. Понимаешь? Не надо будить во мне зверя, даже если у тебя там чешется. Я просто размажу и тебя, и того, с кем ты там пихалась. В буквальном смысле. Забью до смерти. Поняла?

— Да. Но у меня не чешется.

— Дашка, ну кому ты говоришь? Тебя можно трахать сутками, и ты сутками будешь скулить от удовольствия.

— Не правда, — обиделась.

— Правда, Заяц, правда.


Это, и в самом деле, наверное, была правда. За месяц оказалось она соскучилась по сексу (то «нечто» в Димкиной прихожей считать за полноценную близость было смешно). Даше и Сергею повезло — родители остались на даче, Андрей в лагере подрабатывал вожатым. Вся ночь была в их распоряжении. Сергей не был нежным, но упрямо, раз за разом доводил Дашку до оргазма

— Давай кончай, Заяц, кончай, — шипел на нее он и подводил к судорожным вздрагиваниям. — Вот так, молодец. — Немного пережидал, когда волна схлынет и продолжал дальше. Она слабо протестовала. Все нервные окончания были оголены, и каждое прикосновение вызывало боль. — Нет, Дашка, надо еще. Чтобы надолго хватило, — настойчиво твердил Серега. Боль постепенно переходила в сладкую боль, она вскрикивала и при каждом жестком толчке еще жестче двигалась навстречу, пока не наступал момент, когда она снова в бессилии растекалась. В итоге умаялись оба и вырубились так и не размыкаясь, до самого утра.

Утром, открыв глаза, Даша поморщилась. Тело ныло, внизу все саднило и жгло. Пальцы Сергея внутри нее вызывали сильный дискомфорт.

Она тихо попыталась освободиться.

— Куда? — Сергей тут же быстро перехватил ее и грубо прижал животом к постели. Мгновение и он уже ворвался в нее. Она не могла припомнить, было ли ей когда еще так больно. Каждое малейшее движение — как пытка. Сжав зубы, ожидала окончания. Еще раз, еще раз, еще раз, десять, двадцать, тридцать, пятьдесят — это не заканчивалось. Слезы катились из ее глаз, она тихо хныкала. Хныканья перешли во всхлипы, всхлипы в рыдания, а он все не кончал. Наконец, он, так и не кончив, вышел. Шлепнул ее по голой попе, чмокнул в растрепанный затылок.

— Будь послушной, Зайка. Ты же у меня хорошая девочка.

Хорошая девочка так и лежала, сжавшись в комок, тихо глотая слезы, когда входная дверь хлопнула и он ушел.


В конце августа Сергей приехал ее забирать. Снова неожиданно возник на пороге:

— Ну, хоть в этот раз ты ждала?

— Не-а, — на ее лице светилась улыбка.

— Заяц, ты неисправима! — он тоже улыбался, — придется снова тебя учить, — вкрадчиво шепнул он ей, притягивая к себе. Но тут вышла в коридор мама и он отстранился. — Добрый вечер, — кивнул учтиво.

Знакомство с родителями Даши не входило в его планы, но он достойно вынес эту формальность. Его вдруг с дороги взялись кормить, и пока Дашка собиралась, навязчиво выпытали всю подноготную. Из рассказа Сергея выяснилось, что ему двадцать семь лет, работает он в частной охране. Сам из рабочего класса: мама и отчим — среднестатистические рабочие. Образование девять классов. Не учился, потому что имел условную судимость по малолетке. С учебой, в общем, не сложилось. Был женат, двое детей. С детьми нет, не видится и алименты не платит. Состоит на учёте в ПНД. Квартира двухкомнатная, взята в ипотеку.

— Ну прям не мужчина, а мечта, — задумчиво произнесла мама. — И с Дашей у вас что?

— С Дашей у нас полное взаимопонимание, — невозмутимо ответил Сергей.

— Да уж, главное — не размножайтесь, — пробурчала она в полном смятении.


— Ну и зачем надо было нести всю эту чушь? — спросила его Даша после, когда они уехали.

— Что именно, для тебя чушь, Заяц? — Сергей был очень серьезен.

— То есть, хочешь сказать, все что ты там наплел — это правда?

— Абсолютно.

Она ненадолго заткнулась переваривая информацию, но потом все-таки опять полезла с расспросами:

— И почему ты не платишь алименты?

Он хмыкнул:

— Я так понимаю, из всего тебя заинтересовало только это?

— Нет, на самом деле мне больше интересно про ипотеку, — Дашка съязвила.

Сергей не хотел продолжать разговор, нахмурился и напряженно следил за дорогой, но через какое-то время все же отозвался:

— Нет надобности платить, вот и не плачу, — голос его прозвучал равнодушно и спокойно.

— Тебя что, родительских прав лишили? — насторожилась она.

— Да в одночасье лишили всего, — согласился он. — Даш, мне неприятен этот разговор.

— Ты сам его начал, — буркнув недовольно, осмелилась она упрекнуть, — и именно вот это надо было сказать моей маме! Больше нечего?!

— Потому что нех*р лезть куда не надо. — взвинтился Сергей. — Ко мне мои родители не лезут, посторонних только еще не хватало.

— Потому что если твоим родителям на тебя пох*р, то мои как бы переживают, с кем я и что, — Даша снова огрызнулась, — знаешь ли, они прям всю жизнь мечтали, чтоб их дочь связалась с разведенным уголовником-наркоманом, настругавшим двоих детей, на которых он потом забил.

— Чего это я наркоман? — возмущенно вскинулся Серёга.

— Ну, или алкаш, — раздраженно предположила Дашка. — Что там у тебя с псих диспансером, откуда я знаю, — ее губы надулись, и она отвернулась к окну. За окном уже спустилась темнота. Окружающий пейзаж проселочных дорог был слабо различим. — Я про тебя вообще ничего не знаю.

— А тебе ничего и не надо знать, кроме как ноги раздвигать. — Скандал назрел, оба были раздражены и недовольны друг другом. — Сейчас нах*р высажу и пойдёшь лесом. Нашлась тут. Алкаш-уголовник…

Сергей зашуршал сигаретами, зажигалка на мгновение осветила мрачное лицо, он нервно закурил, глубоко втягиваясь.

— Да-да, ты забыл им сказать, что я шлюшка, которую трахают, — она выкрикнула и замолчала, слезы невольно покатились из глаз, но ей не хотелось, чтоб он их видел. Закрыв глаза, делая глубокие тихие вдохи, пыталась успокоиться. Какой смысл с ним спорить, если ему и в самом деле пох*р на все и, тем более на нее?

Машина начала притормаживать и вскоре съехала на один из съездов. Проехав еще какое-то расстояние, подальше от свалки придорожного мусора, остановилась. Не задавая вопросов, Дашка молча начала стаскивать с себя футболку, шорты сразу с трусами, следом на заднее сиденье полетел лифчик. Недолго думая, перебралась к Сергею на колени. Усевшись верхом, запустила руки в его волосы, легонько погладила загривок. Спустившись по шее, нежно очертив ворот рубашки начала ее расстегивать.

Сергей, резко отдернув ее руки, тряхнул головой:

— Пошла вон, — четко проговорил он, блеснув обозленным взглядом.

Спокойно открыв дверь, она сползла с его колен, выпрыгнула на улицу и пошла прочь, не разбирая дороги. Слезы душили и уже, не скрываясь, катились по ее лицу. Поспешно смахивая их с лица, она тут же отбивалась от окруживших ее голое тело комаров. Позади послышались догоняющие шаги, резко развернув ее, Сергей вмазал пощечину и швырнул в сторону машины.


Вернувшись в салон, съежившаяся Дашка, сотрясаясь от нервной дрожи, тихо икала и расчесывала укусы.

— Даш, что за истерики? — устало, проговорил Сергей. — Я, бросив все, гоню почти триста километров, чтобы тебя увидеть и забрать. Чтобы ты не моталась со своим шмотьем по вагонам. Рассчитываю хотя бы на минимальную благодарность и радость встречи, а получаю… Что получаю? Выговоры, претензии и недовольства. Даш, у меня есть кому выносить мне мозги. Я хочу спокойствия. И не надо мне показывать свой характер и злить меня. Мне нужен белый и пушистый Заяц, а не колючий дикобраз, — он окинул ее взглядом и усмехнулся, — к тому же еще и покусанный.