– В ресторанах, как правило, добавляют в пищу много жиров и сахара. Даже в салаты. Посмотри, тут ты написала, что взяла салат «Цезарь» с сыром и сухарями – если посчитать сухари, соус и сыр и помножить на порцию, получится почти тысяча калорий. Мы калории не считаем, я у тебя этого не прошу, но дома ты бы никогда не добавила такое количество масла.

– Я просто ужинаю рядом с университетом, чтобы продолжить заниматься в библиотеке…

– Я понимаю, но постарайся брать еду из дома в коробочке. Если у тебя был большой обед, то на ужин достаточно бутерброда. Не нужно съедать две большие порции в день.

Готовить я не умела и не очень-то любила. Но раз Настасья сказала – ее слово закон. Всю следующую неделю я приносила с собой хлеб и просто покупала немного сыра с огурцами на вечер. Не скажу, что я была очень довольна таким ужином, но после пары вечеров привыкла и даже была довольна отсутствием ощущения тяжести в желудке перед сном.

Я привыкла с детства, что на обед идет суп, второе и десерт, да и на ужин тоже нужно есть мясо с гарниром. В итоге я имела лишние десять килограмм и хотела от них избавиться навсегда. Я понимала, что это значило ломать стародавние привычки. Они легко не уходят, но я была полна решимости бороться.

Вторая неделя порадовала отметкой, меньше предыдущей на семьсот грамм. Я прыгала от восторга, а Настасья осталась очень спокойной, только сдержанно похвалила меня, просмотрев записи, и сказала, что довольна прогрессом.

– Смотри, – сказала она. – Начало хорошее, можно продолжить еще одну неделю по той же схеме, а потом мы будем пробовать каждую неделю что-то новое, чтобы посмотреть, какой рацион подходит тебе больше всего, да и чтобы ты не заскучала на однообразном пайке.

Мне понравилось худеть, я хотела результатов, и как можно быстрее. Настасья хмыкнула, но подчинилась моему желанию – мы начали белковую неделю.

Когда сидишь на диете, то волей не волей мысли начинают крутиться вокруг еды – что поем в следующий раз, чего бы мне хотелось вместо этого и так далее. Проблема, конечно, что белковая диета отрезала все, что я любила больше всего – пирожки, хлеб, булочки, макароны, сладкое.

Мясо готовить долго, салатами не наешься, а на яичницу к четвергу я уже смотреть не могла. В общем, на визит к диетологу я явилась голодная, измученная и злая. Весы показали минус полтора килограмма.

В этот раз Настасья измерила грудь, талию и бедра – грудь почти не изменилась, а вот талия уменьшилась на два сантиметра, и бедра тоже. Индекс массы тела все еще показывал «ожирение», и это, конечно, не радовало, но я была готова бороться дальше.

Настасья оказалась недовольна. Она поругала меня за слишком скудное меню, сказала, что голодовка сильно ударяет по щитовидке.

– Я хочу, чтобы лишний вес никогда к тебе не вернулся. Я не обещаю быстрых результатов, мы работаем на надежность. Если ты целый день голодная, от этого один вред.

Я пожаловалась на то, что белковая неделя лишила меня любимых продуктов, к тому же мне тяжело готовить мясное. Настасья пожала плечами и предложила хлебную неделю.

– Долго на ней сидеть нельзя, витаминов не хватает. Но неделька тебе пойдет на пользу и собьет оскомину от углеводов.

Она подробно объяснила инструкции и дала пробное меню на день. На диету это вообще похоже не было. В день я должна была съесть шесть бутербродов. Я пошла домой полная сомнений.

Голод прошлой недели был забыт. Я ходила сытая и довольная. В день уходила чуть ли не буханка хлеба. Намазки разрешались любые, только тонким слоем, а овощи с фруктами без ограничений.

Аня, кстати, с огромным интересом наблюдала за процессом похудения. Она тоже была недовольна своей внешностью, поэтому когда я стала ограничивать себя в еде, она тоже перестала готовить жирные макароны. К диетологу она обращаться не хотела, говоря, что чувствует себя непрофессионально, все-таки основы метаболизма они изучали в мединституте.

– Я знаю, что нужно, чтобы похудеть, – перестать об этом говорить и начать делать!

Аня даже попыталась присоединиться к нашим вечерним пробежкам с Яной, но она бегала намного медленней, и от бега на холодном воздухе у нее начинались приступы удушья – остаток детской астмы.

Хлебная диета началась легко, но под конец я уже просто давилась хлебом, с нежностью вспоминая поджаренную куриную грудку. Весы показали жалкие минус двести грамм.

– Когда у тебя месячные? – спросила Настасья.

– Послезавтра. А в чем дело?

– Они добавляют по полкило жидкости, к тому же возрастает аппетит. Просто нужно брать все это в расчет и не сильно расстраиваться по поводу цифры на весах. Как была бутербродная неделя?

– Хорошо, что закончилась!

Настасья выслушала мои жалобы, мы подробно рассмотрели в таблице мои ощущения сытости и голода, а потом составили план на следующую неделю. Было очень странно обсуждать во всех подробностях, почему жуя на обед салат, я чувствую себя обделенной, а бутерброд с шоколадом оставляет чувство счастья.

Диетолог заставляла меня оформить смутные ощущения в четкие формулировки – в этом было что-то освобождающее. Я впервые осознала, что не просто люблю покушать и от этого обладаю пышными формами. Я относилась к еде, как к награде за достижения или утешение после тяжелого дня.

Настасья говорила, что еда – это просто еда, горючее для организма. Можно ею наслаждаться, но она должна быть отделена от эмоциональной сферы. Если мне грустно, я должна это понять и принять. Поднять настроение можно разговором с подругой, чтением книги или прогулкой. Но заедать эмоции не стоит.

Выходило, что рациону мы уделяли минут десять, а остальное время Настасья была для меня скорей психологом. Я выходила с наших встреч выжатая как лимон, но в то же время освобожденная от шелухи наслоившихся вредных привычек.

Окружающие еще не заметили произошедших со мной перемен. Одежда стала на мне чуть свободней, и черты лица заострились, ушел второй подбородок. В чем я сразу сделала скачок в лучшую сторону – это в скалолазании.

Яна мною гордилась. Теперь я с легкостью покоряла недоступные раньше маршруты. Оказывается, на стене лишние килограммы со страшной силой замедляли и тянули вниз. Стоило избавиться от парочки, и я заскользила наверх изящной ящеркой.

В преддверии весны наша скалолазная компания начала планировать вылазку на природу. Инициаторами стали Игорь и Яна, а вокруг них сплотилась группа примерно одного уровня. Среди них я считалась довольно слабой, но так как друзья стояли за меня горой, то и остальные полностью приняли меня в свой круг. Я прилежно старалась догнать ребят, чтобы не подвести на маршруте.

Планировалось выехать на несколько дней с палатками и снаряжением для альпинизма. Игорь договорился с одним из руководителей скалодрома, который согласился стать нашим проводником. Он рассказал нам о классном маршруте в высохшем русле ручейка: много спусков на канате, восхождение на гору и в самом конце отличная отвесная стена десять метров в высоту, не слишком высокая, как раз для нас.

Мы начали ходить на дополнительные занятия по лазанию на природе. В скалах нет удобных зацепов, настоящие альпинисты восходят на скалу, держась вертикальной трещины в породе. Техника немного отличается от привычной, но основные навыки контроля над центром тяжести тела похожи.

Ладонь следует засунуть в трещину до основания большого пальца, затем чуток повернуть и подтянуться наверх. Кто не пробовал, это ужасно, до слез больно. Да и на психологическом уровне в голове не укладывается, что пальцы ни за что не держатся, только сила мышц прижимает ладонь под наклоном к скале. Ногу тоже следовало вывернуть под неудобным углом, носок засунуть как можно глубже, заклинить, и вытянуться вверх.

На скалодроме для занятий был выделен специальный уголок. Я всегда думала, что это строители непрофессионально пригнали две отвесные плиты, и всегда с гордостью подумывала, что папа бы все сделал как надо. На самом деле, конечно, промежуток шириной в четыре сантиметра был оставлен специально.

После первых недель отчаянно болели кончики пальцев. У Яны, Игоря и остальных неплохо получалось подниматься наверх, я же значительно отставала. Наверное, сказывалась общая неспортивность, в принципе я никогда в жизни не увлекалась физической нагрузкой. Было обидно, хотелось все послать к черту, но я решила не отступать.

Я до крови стирала костяшки пальцев, тренируясь вновь и вновь. Срывалась вниз бесчисленное количество раз. Игорь меня очень поддерживал, говорил, что лазание по щелям самая красивая техника, объект восхищения увлекающихся альпинизмом.

– Все будут думать, что ты профессионал, Мария.

Мы приходили на скалодром как спецотряд, с замотанными бинтами на кистях рук. Игорь шутил, что нам, программистам, особенно надо следить за орудием труда и не ломать пальцы, а то не сможем стучать по клавиатуре.

Я не бросила тренировки, и действительно, забираться до потолка без помощи искусственных зацепов, по отвесной стене, даровало особое удовольствие. Через несколько недель в голове что-то щелкнуло и занятия стали даваться легче. Я будто обрела контроль над собственным телом. Осанка стала стройнее, а движения плавными. Сутулость канула в небытие. Может, по себе я и не заметила бы, но я наблюдала со стороны за Яной, которая очень похорошела, зеркало показывало похожие изменения во мне.

Я хорошела с каждым днем. Уходили припухлые щеки, обрисовывалась линия скул, в вырезе блузок обозначился контур ключицы. Я заметила, что Игорь начал относиться ко мне чуть иначе.

Раньше при разговоре он смотрел в мои глаза, внимательно, с полуулыбкой, будто для него нет ничего важнее в данный момент разговора со мной. Я всегда таяла от его способности заставить меня почувствовать себя остроумной и сообразительной. В последние же несколько дней я впервые заметила, как его взгляд блуждает вниз к губам. Я покраснела, сердце отчаянно забилось, но внешне я ничем не показала, что заметила его внимание.