Он смотрит на губы, значит, думает о поцелуе!

После расставания со Стасом мы очень сблизились с Игорем. В первое время я нуждалась в утешении, а Игорь чувствовал себя виноватым за то, что спровоцировал ссору, и старался меня поддержать. Потом как-то получилось само собой, что мы стали заниматься вместе.

С ним было удивительно легко общаться. Чем больше я узнавала Игоря, тем больше он мне нравился. Меня ужасно тянуло к нему на уровне бессознательного магнетизма. Если в самом начале он казался мне симпатичным, то теперь мне в нем нравилось абсолютно все – налет щетины на щеках, длинные ресницы, полноватые губы, литая накачанная фигура. Я сравнивала других парней с ним – и те проигрывали. У нас появились собственные шуточки, непонятные никому другому. Если я не проводила вечер у него за учебой, то он звонил мне, и мы говорили часами о разных мелочах, словно лучшие подруги. Я ждала этих звонков словно наркоман. Игорь украсил мою жизнь красочным фейерверком.

Самое интересное, что Максим молча принял присутствие Игоря. Он не отдалился, не закрылся в свой кокон, не уступил место рядом со мной. Да, ему многое не нравилось, я это чувствовала. Особенно он страдал от назойливого внимания девушек к Игорю – те то и дело протискивались мимо Максима, роняли на него шарфы или задевали объемными рюкзаками. А отношение Максима к самому Игорю?

Если я ждала недовольства или ревности, то ничего такого не было. Дело в том, что и полено не останется равнодушным к обаянию Игоря. Тот всегда относился к Максиму с предельным уважением и корректностью. Максим вообще ценил в людях вежливость, а после того, как мы начали изучать материал втроем, он сполна оценил преимущества Игоря.

Мы идеально дополняли друг друга в учебе. Игорю легко давалась биология, он обладал фотографической памятью, и все сложные реакции органической химии в его голове занимали свои отдельные полочки. К тому же он мог объяснить материал лучше и доступней любого преподавателя.

Я хорошо понимала математику. Не могу сказать, что мне давалось легко интегральное и дифференциальное исчисление, даже наоборот. Я ничего не понимала на лекциях, потом дома при свете неоновой лампы потихоньку разбирала нагромождения уравнений и доказательств. Забрасывала вопросами несчастного аспиранта до потери пульса, посылала электронные письма профессору с найденными несоответствиями. Зато после этого трудоемкого процесса я с легкостью могла объяснить теорему Больцано – Вейерштрасс даже Борису.

Максим же выделялся трудолюбием. Вечерами, когда голова уже не думает и хочется чего-то вкусненького, мы с Игорем могли забыть об учебе, обсуждая последний боевик, но Максим всегда был на страже. Благодаря ему мы сдавали все работы вовремя, повторяли материал за прошедшую неделю и готовились к следующей.

Кирилл частенько присоединялся к нашим посиделкам. Он вообще старался быть поближе к Игорю и во всем ему подражать. Когда Кирилл был рядом, что-то в динамике нашей троицы нарушалось, и нам уже не было комфортно. Кирилл слишком серьезно воспринимал шутки, внимательно, с болезненным интересом наблюдал за моими разговорами с Игорем. Пару раз он пошутил на тему – «вы чего, встречаетесь?»

Игорь ответил молчанием, было очень неудобно.

Ане я старалась про Игоря рассказывать поменьше. Она всегда меня поддерживала, но я кожей чувствовала, что Игорь ей не нравится, поэтому я выходила говорить с ним на кухню или вовсе на улицу.

– Смотри, – однажды сказала она. – Я его просто не понимаю. В моем представлении о мужчинах, если девушка тебе нравится, то нужно за ней активно ухаживать. Если нет, то, пожалуйста, будьте друзьями сколько угодно, но только пока ни одна из сторон не заинтересована в большем. В вашем же случае ежу понятно, что он тебе нравится.

– И нисколько не понятно, – надулась я. – Я к нему ни разу на шею не вешалась.

– Ну так повесься! Проверь, как он отреагирует.

Я фыркнула. С одной стороны, ужасно хотелось наконец поцеловать его, обвить шею руками и исполнить то, о чем мечталось уже несколько месяцев. С другой стороны, было ясно как день, что этого я не сделаю никогда – слишком боюсь его потерять.

Поэтому я была очень довольна тем, что между мной и Игорем частенько сидел Максим. Его присутствие убирало напряжение, ставило четкие границы общения. Ничего слишком личного, разговор вокруг учебы и только.


Недели различных диет сменяли одна другую. Мы с Настастьей пришли к выводу, что для меня лучше всего работает все-таки рацион, основанный на белках. Очень обидно, но стоило ограничить себя в мучном, как килограммы улетучивались.

За два с половиной месяца я похудела на семь килограммов. Старая одежда не просто стала свободной, а сидела мешком или спадала, пришлось покупать новую – на размер меньше. Странно то, что из зеркала на меня все еще смотрела полноватая уставшая девушка, правда фигура улучшилась благодаря занятиям спортом. Но определенно еще было что сбросить!

Как я все это носила на себе раньше и почему не думала, что надо что-нибудь сделать?

Первые килограммы ушли легко, к тому же новая программа питания воспринималась скорей как вызов, а не как диета, но теперь стрелки весов застопорились. На новой встрече оказалось, что я поправилась на двести грамм, хотя мне было намного тяжелее соблюдать все правила и отказываться от соблазнов.

Настасья пересмотрела мои записи, обвела красным неположенные продукты, но их оказалось даже меньше обычного. Я совсем загрустила.

– Знаешь, давай попробуем подтолкнуть обмен веществ. Я где-то читала, интересный способ, может быть, у тебя подействует.

Она предложила раз в неделю на ужин есть все, чего душа пожелает, ограничившись шестьюстами калориями.

– Хочешь жаренной картошки, вареного риса или тортика? Пожалуйста, раз в неделю приличная порция отвести душу. Только обещай, что остальное время будешь следить за собой.

Я с энтузиазмом обещала. Жареной картошки хотелось неимоверно, а еще эклеров с заварным кремом или мороженого…

Даже еще одна белково-овощная неделя прошла без затруднения. Я тщательно спланировала разрешенную трапезу. Остановилась на эклерах из замечательной кондитерской в центре Краснодара.

Эклеры были свежайшие, с воздушно-маслянистым кремом и упругой оболочкой. Я съела один, смакуя каждый кусочек, стараясь растянуть мгновение. А потом отставила второй в сторону, расплатилась и ужасно довольная собой вышла прочь.

В умении остановиться вовремя, одержать победу над собой есть своя прелесть, особое наслаждение вперемешку с неукрощенным желанием. На это чувство можно подсесть, да.

Сближение

Второй семестр незаметно подходил к концу. Если в начале года я страдала от неуверенности в себе и на каждом шагу анализировала ошибки, стараясь вести себя осторожно, то теперь я чувствовала себя как рыба в воде. Нашлись люди, с которыми мне было интересно и легко общаться, учеба пусть и не давалась легко, но приносила свои плоды.

Теперь, глядя в зеркало, на меня смотрела высокая худая девушка с копной черных кудряшек и пытливыми глазами. Нос стал более заметен, но он не делал мое лицо менее привлекательным. Да, не красавица, не модель, но в последний месяц на меня стали обращать внимание парни, и это было очень приятно.

В этом суровая правда жизни и главная несправедливость. За три месяца не изменился ни мой характер, ни достижения в жизни. Я осталась той же, нет, это не правда, я стала более нервной, как и каждый человек, который ограничивает себя в еде, чтобы соответствовать навязанным стандартам. Я ненавидела причины, по которым я села на диету, но в то же время не могла отрицать результаты.

Мой статус поднялся от некрасивой заучки до симпатичной умницы, и между этими понятиями для окружающих была огромная разница.

А еще я решила для себя, что пойду до конца и сделаю все возможное, но добьюсь улучшенной версии Маши Руслановой. Быть может, в начале нашего знакомства Игорь посмотрел на меня и решил, что я ему не подхожу.

Вдруг я и вправду была недостаточно хороша для него.

Нужно смотреть правде в глаза – полные и неуверенные в себе девушки мало кого привлекают. Но если я стану красивее, спортивней и интересней – то Игорю ничего не останется, как влюбиться в меня.

Я не буду гнать лошадей. Ни в коем случае не буду бегать за ним. Просто понаблюдаю за его реакцией. Я знаю, как смотрит влюбленный парень, я видела пару раз отблески желания в глазах Игоря. Он сам придет ко мне.

Вот мое решение.


Учеба была напряженной. На органической химии приходилось разбираться в реакциях альдегидов, в математике мы проходили все более сложные теоремы, а за заданиями программирования засиживались до поздней ночи в «аквариуме». Не знаю, как Игорю удавалось уделить внимание исследовательской работе, но он рассказывал о новом и интересном проекте с профессором Килдышом. Я отчаянно завидовала ему.

У Яны появилась новая страсть – игра на гитаре. Я никак не могла понять, откуда же у других берется свободное время. Два курса на первой сессии она-таки завалила, но отнеслась к этому очень спокойно.

– Наверное, меня отчислят с биоинформатики к концу года. Ну и ничего, я и так хотела перейти на программирование. Закончу степень за четыре года, за мной никто не гонится.

Хотя вела она себя, будто бежала от кого-то. Китайский, скалодром, учеба, гитара – когда Яна вообще спала или занималась праздным дуракавалянием? Она мне нравилась, мы дружили, но между нами проходила невидимая преграда – я не могла доверить ей мысли об Игоре, а она боялась говорить мне о своих увлечениях из боязни неодобрения.

В этом смысле с Аней было намного проще, я знала о ней абсолютно все и принимала ее без всякой оценки. Ну она такая – может сказать, что перезвонит через пять минут, и пропадет на два дня. Или пообещает, что обязательно придет на встречу, а потом за пять минут отменит. Я не занималась ее перевоспитанием, а Аня давала мне спокойно дышать, когда я бросала грязную посуду в раковине на три дня.