Я намекала, что ей стоит направить энергию на учебу, но она игнорировала меня.

В глубине души я чувствовала себя ущемленной такой реакцией сестры. Я считала, что семья должна быть местом, где тебя любят и радуются успехам. А вместо этого моя красота едко жалила Нику, и она атаковала в ответ.

Наши отношения стремительно ухудшались, и я не имела понятия, как можно исправить ситуацию.


Однажды, вернувшись после особо крупной ссоры, в которой мама приняла сторону Ники (я забрала у Ники мини-юбку, получился скандал), Игорь спросил о причинах плохого настроения, и я рассказала о ситуации с сестрой.

– Я тебя понимаю, – покачал головой Игорь. – Серега тоже будто специально пытается вывести меня из себя. Будто у нас соревнование.

– Постоянное…

– Вот-вот. И он давно понял, что в учебе обогнать меня не может, потому и ушел в футбол.

– Пусть футбол, все-таки это какая-никакая, но профессия, а чего она добьется красивыми глазками?

– Мария, солнышко, в каком мире ты живешь? Красивые девушки сейчас много чего добиваются.

– А вот таких девушек я всегда жалела. Если нет своей профессии, то рано или поздно станешь заложницей отношений. Представь, она вышла замуж за миллионера, пройдет лет пять – муж найдет любовницу. Развестись нельзя – денег не будет, сделает вид, что ничего не знает… Побил? Не страшно, замажет синяк, завтра, чтобы загладить вину, муж подарит дорогой браслет…

– Я никогда не представлял эту ситуацию в таком свете. Мне всегда казалось, девушки сами охотятся на тех, кто богаче, а потом используют, как могут.

– Получается, все друг друга используют.

– Значит, нужно найти девушку прежде, чем стану богачом, – Игорь подмигнул мне.

– Это разумно. Ты меня во всем слушайся, и жизнь удастся.

– Я уже понял, командир. Тебе, Мария, лишь бы кого-то уму-разуму поучить. Наверное, поэтому твоя сестра и взбунтовалась.


Раньше я бы не заговорила с ним о наболевшей проблеме. Мне хотелось выглядеть сильной, всезнающей, идеальной. В последние месяцы мы проводили вместе много времени, но Игорь не пригласил меня на свидание, не поцеловал и никак не показал свою заинтересованность. Ждать у моря погоды, не волнуясь и не анализируя, я не умела, пустить события на самотек казалось выше моих сил. Хорошенько подумав, я решила, что невозможно влюбиться в человека, построившего щит вокруг своего истинного я.

С одной стороны, мне хотелось защититься от Игоря в случае отказа, а с другой, я хотела быть уверенной, что приложила все возможные усилия, чтобы быть с ним.

Я решила дать ему шанс узнать меня по-настоящему. Услышать от меня самой, насколько я бываю склочной и стервозной с Никой. Открыться в своей беспомощности перед недоверием сестры. Когда раскрываешься с наболевшей стороны, то становишься уязвимым.

Я боготворила Игоря, поэтому, когда он дал мне выговориться и не осудил, а, наоборот, со своим мягким юмором показал, что ценит мое мнение и прислушивается к нему – стало легче дышать.


Бывало, после учебы мы засиживались до поздней ночи за разговорами, укрывшись одним клетчатым шерстяным пледом. За окном бушевала весенняя гроза, я лежала, откинувшись на подлокотник, закинув ноги на колени Игоря. Он очень осторожно держал в руках чашку с горячим чаем, старательно отпивал маленькими глотками, осторожничал, чтобы не обжечь меня ненароком.

Я рассматривала его исподтишка, стараясь, чтобы он не заметил тайного восхищения. Мне нравились его длинные пальцы, широкие ладони, резкая линия скул и пронзительный взгляд голубых глаз.

Кто вообще разрешил такому красивому парню быть умным до гениальности в точных науках и в лабиринте человеческих отношений? Меня грело сознание того, что он предпочитает мое общество остальным, но я хотела большего.

После моего откровения Игорь тоже раскрылся с совсем другой стороны.

Он рассказал, как сильно потряс его развод родителей. Ему было всего девять, когда мама узнала о любовнице отца. Она не держала в секрете причины разрыва – может хотела причинить боль изменнику, а может была настолько погружена в горе, что не желала замечать ничего вокруг. Все было на виду – и громкие ссоры, и раздел имущества, и неизбежные истерики. Дети использовались как орудие боя, призванное нанести наибольший урон противнику. Игорь, который восхищался отцом, как небожителем, вдруг обнаружил, что тот – предатель, ничтожество, обманщик. Охваченная гневом мама сообщила сыновьям, что отец от них отказался, бросил, как котят, на произвол судьбы.

Может, на самом деле папа и хотел поддерживать связь с детьми, но в пылу сражений ему не удалось набраться смелости за них бороться. А потом, наблюдая каждый день за разрывающей сердце тоской матери, мальчики сами возненавидели отца. Когда тот попросил свидания, Игорь отказался наотрез видеться с ним.

Он просто не мог себе позволить причинить горе маме. Она желала его безграничной преданности в войне с мужем – и получила. Игорь старался делать все возможное и невозможное, из шкуры вон лез, чтобы обрадовать мать. Но она, потеряв любовь всей своей жизни, погрузилась в пучину безразличия, лишь иногда оживлялась, когда Игорь приносил хорошую оценку из школы.

Я мысленно представила себе растерянного мальчика, который оттолкнул отца собственными руками, остался с недоступной матерью, погруженной в собственные переживания. Игорь потерял обоих в девять лет, пусть оба родителя были живыми и здоровыми.

Мне было его ужасно жаль. Я понимала, как ему нужны были тогда любовь и поддержка. Игорь взял на себя обязанности взрослого мужчины, ухаживая за матерью. Слишком рано, слишком большая ноша для маленького ребенка. Это должно было оставить свой отпечаток.

Я крепко обняла его, а потом так и осталась рядом, положив голову Игорю на плечо. Я наслаждалась его близостью, запахом, тканью под щекой, сильной рукой за спиной. Игорь приобнял меня за плечо и придвинулся ближе.

Кажется, ему тоже была важна моя реакция на этот откровенный рассказ.

Поход в горы

Близился май, а значит, и поход на природу. Южнее Краснодара простирались леса, изрезанные речками, водопадами и глубокими пещерами. Я очень волновалась перед путешествием, так как росла домашней девочкой, родители никакими вылазками в горы не увлекались, да и среди знакомых ничего подобного не практиковалось. Максимум на неделю в Египет или в Турцию, вот и вся экзотика.

Ребята встретились с проводником за две недели до обговоренной даты, бурно обсуждали маршрут, различные технические детали, я решила в споры не вступать как наименее опытная. Что решат, так и будет. Только сидела в сторонке и тихонько вздыхала, слыша удивительные названия и наставления: «Взять с собой кроме фонарика свечи и спички для исследования Фанагорийской пещеры. Нельзя доверять свою жизнь одному виду освещения!»

Маршрут пролегал по руслу реки Аюк, что в переводе с адыгейского значит «недобрая долина». Стыдно признаться, но мне от бабушки досталась малая доля суеверности, поэтому от названия по спине пробежали мурашки и стало зябко. Я пожаловалась Ане, а она, наоборот, оживилась и сказала, что название ужасно романтичное. Ее энтузиазм меня подбодрил.

На майские каникулы Аня уезжала с родителями в Москву к старшему брату и поэтому не могла к нам присоединиться.

– В следующий раз. К тому же я в ужасной физической форме, буду болтаться у вас на хвосте и всех раздражать.

– Ань, – в ужасе ответила я. – Что мне делать, если я самая медленная?

Я тут же набрала номер Игоря, он уверил меня, что не бросит в лесах одну на съедение волкам.

– Будем плестись парой, не переживай, Мария. И Янка вместе с нами!

Последний месяц мы делали маленькие шажки навстречу друг другу. Если раньше я пыталась выстроить дистанцию, чтобы оградить себя на случай отказа, то теперь старалась просто быть собой, плыть по течению и посмотреть, что получится.

Пока, мое сердце было цело, более того, и со стороны Игоря я чувствовала несмелое движение навстречу. Мы говорили каждый день по телефону после учебы. Если он не звонил мне, то я звонила ему, и наоборот.

Я чувствовала, что он лучше узнает меня. Его крайне интересовала моя семья, мои отношения с друзьями, мои предпочтения в фильмах и книгах. Мы ходили вместе на скалодром, встречались вечерами в компании друзей. Когда я заходила в комнату, то ловила на себе его восхищенный взгляд.

– Ты сегодня просто красавица! – говорил он мне, протягивая вперед ладонь, и вел к свободному стулу около себя. Когда я приходила позже остальных, Игорь всегда берег для меня место.

Я настолько осмелела, что даже поделилась с Аней своими надеждами.

– Я только хочу, чтобы ты была счастлива. Мне тяжело доверять Игорю после истории с Кристиной.

– Я ведь тоже встречалась со Стасом.

– Может, ты и права, Маш. Тебе лучше знать, ведь вы общаетесь каждый день. Если бы ты ему не нравилась, ты это давно почувствовала.

– Мне кажется, нравлюсь. Я постоянно ловлю на себе его взгляд. Он старается меня коснуться при каждой возможности. Это ведь должно что-то значить?

– Ты меня спрашиваешь? Смешная!

– Но почему он меня не пригласит на свидание?

– Может, от того, что вы учитесь вместе? Вы оба многое потеряете, если расстанетесь. Страшно встречаться с одногруппником.

Я пожала плечами. Подруга может быть права, время покажет.


Автобус трясся по асфальтированной дороге в направлении из Краснодара в село Хребтовое. Наши рюкзаки лежали в грузовом отделе.

Я собиралась до поздней ночи, пытаясь уместить за спиной припасы на четыре дня, не потеряв способности передвигаться. Выглядела я, конечно, забавно. Широкополая панама не хотела сидеть на кудрявых волосах и постоянно сползала на макушку, над спиной черепашьим панцирем возвышался синий вместительный рюкзак, под которым болтался свернутый в трубочку матрасик.

Я металась по квартире, вспоминая то солнечные очки, то средство от комаров. Особое внимание уделила еде – на первый день я приготовила бутерброды, а потом планировала варить овсянку и тушенку с картошкой. Все заготовленные вещи никак влезать в один рюкзак не хотели. Яна, пришедшая собираться вместе со мной, устроила инспекцию и приказала оставить дома запасной комплект одежды, полотенце, крем для лица и пакет с булочками.