Только сейчас Лидия заметила: собака, вопреки обыкновению, не пыталась проникнуть в столовую, прикидываясь, что вот-вот умрет от голода.

– Сьюзен отказалась от завтрака, – стала рассказывать Тамсин, – и потащила меня на улицу в сторону Сохо. Но через три минуты, после того как мы дошли до площади, она потащила меня назад домой. Гулять она не хочет. Пошла в сад и лежит там, опустив голову на передние лапы. Я принесла ее мячик и попыталась развеселить ее. Но Сьюзен не обратила на меня ни малейшего внимания. С тростью она тоже не захотела играть. Я как раз искала ее «живую» утку.

У Сьюзен имелось несколько игрушек. Но самой любимой была обгрызенная деревянная утка, которую партнеры по игре могли заставлять двигаться с помощью привязанной к ней потрепанной веревки.

Впрочем Лидия знала, что, если собака сильно огорчена чем-то, а похоже, сейчас она была именно в таком состоянии, утка ее не развеселит.

– Либо съела что-то неподходящее, заблудившегося пекинеса например, либо сильно обижена, – сказала Лидия. – Выйду-ка я, пожалуй, и посмотрю, что с ней.

Лидия встала из-за стола и направилась к лестнице, ведущей в заднюю часть дома. Однако не успела она сделать несколько шагов, как сзади послышалось топанье лап. Распахнулась дверь, и из нее пулей вылетела Сьюзен. Явно ничего не видя, кроме хозяйки, она прыгнула на нее. Лидия с трудом устояла на ногах.

В этот момент у центрального входа раздался звон молоточка, из комнаты слуг появилась Бесс и быстро пошла открывать дверь.

Лидия, восстановив наконец равновесие, вынуждена была поспешно двинуться в ту же сторону вслед за возбужденной собакой.

– Ко мне, Сьюзен! – отдала она команду.

Реакции не последовало. Мастифиха рванулась вперед и врезалась в спину Бесс. Та покачнулась и, чтобы не упасть, схватилась за дверную ручку. Дверь открылась. Сьюзен перепрыгнула через Лидию, отпихнув в сторону служанку, и налетела на стоявшего на пороге мужчину. Лидия увидела, как под весом собаки он отпрянул назад, и как раз в этот момент обо что-то споткнулась.

Падая, Лидия разглядела лежащую на боку деревянную утку, затем перед глазами мелькнул стремительно приближающийся дверной проем. Однако за мгновение до соприкосновения с полом она ощутила резкий рывок вверх и уткнулась лицом в твердую широкую грудь.

– Чума на твою голову! Будешь ты когда-нибудь смотреть под ноги? – раздался над ее закружившейся головой хорошо знакомый голос.

Лидия посмотрела вверх… в смеющиеся зеленые глаза герцога Эйнсвуда.


Через четверть часа Лидия сидела в своем кабинете, наблюдая, как его светлость осматривает ее книги и мебель. Делал он это с тщательностью брокера, пришедшего оценить описываемое за долги имущество.

Трент, это его у двери чуть не сбила с ног собака, Тамсин и Сьюзен отправились в Сохо. Погулять им настоятельно посоветовал Эйнсвуд.

– О, «Жизнь в Лондоне» Пирса Эгана! – воскликнул Вир, снимая с полки книгу. – Одно из моих любимых произведений. Наверное, из нее ты узнала, что аристократ подлежит суду собственной совести?

– Я жду не дождусь, когда узнаю, с какой стати ты приперся ко мне домой, – раздраженно сказала Лидия. – Я же обещала заехать за тобой в девять вечера. Хочешь, чтобы весь мир узнал о том, что мы знакомы?

– Мир узнал об этом месяц назад. Весь мир был свидетелем того, как мы представились друг другу, – заявил Вир, не отрывая глаз от книги. – Ты в самом деле считаешь, что следует привлечь Крукшанка[9] для иллюстрации твоих произведений? Парвис излишне подражает Хогарту[10], а тебе нужен озорной стиль Крукшанка.

– Мне нужно знать, почему ты расхаживаешь здесь, как по своему собственному дому… и зачем привел с собой Трента?

– Он нужен, чтобы исключить вмешательство мисс Прайс, – ответствовал Вир, переворачивая страницу. – Трент займет ее, попросив помощи в разгадывании загадки Карла Второго, и это отвлечет ее от размышлений по поводу моего неожиданного визита.

– Ты мог устроить это, вообще никуда не заезжая, – заметила Лидия.

Вир закрыл книгу и вернул ее на полку. Затем повернулся к ней и осмотрел с ног до головы.

Лидия почувствовала покалывание в задней части шеи, а потом горячие иголочки побежали в разные стороны. Ее взгляд замер на его руках. Страстное желание, которое они пробудили в ней вчера вечером, вновь ожило и волной прокатилось по ее телу. Чтобы не броситься к нему, она заставила себя сделать шаг назад и заняла руки наведением порядка на письменном столе.

Лидия впервые пожалела, что еще в школе не испытала девичьей безрассудной любви, как ее подруги. Будь у нее такой опыт, она бы давно знала о существовании подобных ощущений и научилась бы сдерживать их.

– Я посоветовал Тренту пригласить мисс Прайс сегодня вечером в театр, – сообщил Вир.

Это сразу вернуло ее к действительности. Голова быстро заработала.

Трент. Тамсин. В театр. Вместе. Необходимо придумать какое-то возражение.

– Джейнес не сможет обыграть его на бильярде, – отвлек ее от размышлений голос Эйнсвуда. – А я не могу оставить Трента наедине с его собственными проектами. Я посвятил его в наш заговор…

– В наш…

– …но от одной мысли о перспективе иметь Трента в качестве помощника, с его уникальной способностью опрокидывать и ломать все, что попадется под руку, входить не в те двери, натыкаться на ножи и, возможно, ловить пули, волосы встают дыбом.

– Если он такой мастер привлекать неприятности, то какого черта ты его держишь возле себя? – спросила Лидия, стараясь отогнать дурацкие образы, вызванные словами Эйнсвуда, и повернуть мысли в нужное направление.

– Трент развлекает меня.

Эйнсвуд направился к очагу. В принципе кабинет был недостаточно просторным, чтобы расхаживать по нему. Однако для демонстрации легкости и атлетической грации, с которой он двигался, а также безукоризненного кроя и элегантности костюма, облегающего его мускулистую фигуру, места вполне хватало.

Лидия могла бы наблюдать за всем этим равнодушно, не будь он так красив. Убеждая себя в этом, она решила, что это внушительные размеры и мощь его фигуры… притягивают ее внимание. Сознание, помимо ее воли, фиксировало излучаемую всем его видом силу и то, как легко и непринужденно Эйнсвуд этой силой пользуется. Вчера вечером он с такой поразительной легкостью нес ее на руках, что она почувствовала себя маленькой девочкой, которую укачивают перед сном.

Подобных ощущений Лидия не испытывала даже тогда, когда на самом деле была маленькой девочкой.

Сейчас в его присутствии она опять чувствовала себя странно и глупо, будто возомнившая себя безумно влюбленной девочка-подросток. Оставалось только надеяться, что внешне это не проявляется. Лидия перевела взгляд с Эйнсвуда на свои руки.

Однако низкий грудной голос вновь заставил посмотреть в его сторону.

Эйнсвуд стоял, опершись локтями о каминную доску и положив подбородок на сложенные в чашу ладони. Зеленые глаза смотрели прямо на нее.

– Тебе не стоит беспокоиться, – произнес он. – Я сказал Тренту, что ты попросила помочь в сложном редакционном задании весьма конфиденциального характера. Объяснил, что сводить мисс Прайс в театр ему нужно для того, чтобы избежать лишних подозрений. Чьих подозрений, в отношении кого и почему от них избавит поход в театр, он не спрашивал. – В зеленых глазах вдруг заплясали два бесенка-близнеца. – Парень, который может представить девушку, совершившую побег из подземной темницы с помощью заточенной о камни ложки, способен сам выдумать объяснение чему угодно. Поэтому я и оставил это ему.

– Ложки? – переспросила она, недоверчиво моргая. – Из подземной темницы?

– Я о Миранде из «Фиванской розы». Трент считает, что она спасется именно таким образом.

На Лидию это сообщение подействовало как холодный душ. Миранда! Черт бы их всех с ней побрал! Лидия быстро осмотрела стол. Нет. К счастью, она не оставила на нем рукопись. Впрочем, если и оставила, Тамсин надлежало надежно спрятать ее. Она была посвящена в эту тайну. Лидия таким образом наглядно продемонстрировала свое полное доверие. Кроме того, это было куда надежнее, чем пытаться скрывать секрет от живущей в доме сообразительной молодой девушки с помощью уверток и уловок.

Тамсин убрала также «Хронику» и «Дворянский альманах Дебре». Однако заметки Лидии и лист бумаги, на котором она начала рисовать семейное древо рода Мэллори, лежали посреди стола. Лидия незаметно сунула их под лежащий рядом номер «Эдинбургского обозрения».

– Надеюсь, ты не вонзишь в меня за это нож для заточки перьев, правда? – спросил Эйнсвуд. – Я же не собираюсь выходить из игры. А ты все равно, как я понимаю, собираешься сделать девушке сюрприз сегодня. Что касается конфиденциального задания, уверен: ты его уже придумала.

– Да, конечно, – ответила Лидия, слегка подвинувшись и полуприсев на край стола так, чтобы загородить «Эдинбургское обозрение». – Я хочу раскопать нечто грязное, касающееся наших литературных конкурентов. То, что Тамсин как-то свяжет это с нашей историей, совершенно исключено. А чем я занималась в действительности, она не узнает никогда.

– Так что же тебя настораживает в моей затее?

Вир отошел от камина и приблизился к письменному столу. Лидия осталась на прежнем месте.

– Подозреваю, тебе не приходило в голову, что Тамсин может просто ответить отказом на приглашение Трента.

– Как я слышал, вчерашняя встреча была очень интересной для них обоих. – Говоря это, Вир обошел угол стола и остановился всего в шаге от Лидии. – Похоже, Тамсин способна поразительно долго выдерживать ерунду, которую несет Трент. – Не исключено, – добавил он, наклонив голову и понизив голос, – она увлеклась им.

Лидия почувствовала его дыхание на своем лице и тут же вновь почти физически ощутила приятную тяжесть и ласковую силу его рук.

Но это было не все. Ей ужасно захотелось ухватиться руками за безукоризненно чистый шейный платок Вира и притянуть его лицо как можно ближе к себе.