– Но ты должна была слышать хотя бы о генерале Белграно. Британцы всегда утверждали, что Белграно возглавил часть войск особого назначения, а аргентинцы отрицали это. Но истина заключается в том, что аргентинцы обнаружили в своих водах британскую ядерную подводную лодку и тогда в игру вступили военно-морские силы. Об этом ты когда-нибудь слышала?

– Да. И я не понимаю, зачем ты читаешь мне лекцию о „фолклендской войне", – раздраженно ответила Фрэнсис.

– Среди аргентинских кораблей было несколько фрегатов, которые снаряжали в Англии. Торговля оружием – изумительный бизнес, что бы ты ни продал, через мгновение это становится уже никуда не годным. Пока идет война, рынок никогда не насытится оружием, а значит, бизнес будет процветать. В конце семидесятых годов на аргентинских фрегатах были обновлены ракеты класса „земля—воздух", новые системы поставлялись из Англии. Замена их была окончена в 1981 году. Во время воздушного боя было сбито два самолета, и летчики погибли. Настоящая ирония – английских солдат убивают английские ранеты…

Диего оборвал свою речь. Фрэнсис все так же продолжала молчать.

– Тебе нечего сказать? – наконец спросил Диего. – Тебе должно быть отвратительно это. Люди умирают, а кто-то наживается на их смерти. Это именно то, в чем ты обвиняешь меня.

И опять это были один к одному аргументы Марии, а Фрэнсис все ждала, что Диего даст более достойные объяснения.

– Меня это не волнует. Мой брат погиб из-за таких людей, как ты, а не из-за торговцев оружием. И те и другие одинаково ничтожны как люди, но ты, видимо, безнадежно глуп, если считаешь, что это может послужить тебе оправданием, – резко ответила Фрэнсис.

– Я и не пытаюсь оправдаться. Я знаю, кто я, и ты это знаешь; но я рад, что ты считаешь торговцев оружием „одинаково ничтожными". Потому что человек, который организовал торговлю военными ракетами, твой муж.

– Это неправда!

– В тебе говорит верная любящая жена, – рассмеялся Диего. – А как ты думаешь, что он делал в Бразилии, в Аргентине, в Чили? Твой муж был настоящим демоном семидесятых годов. Он продавал все, что попадало ему в руки. Он сам находил покупателей и насильно навязывал им эти новые смертоносные игрушки.

– Я не верю. Ты выдумал все это, потому что тебе так удобно. Но у тебя нет доказательств.

– У меня сохранились связи в Аргентине. Если ты захочешь, я найду доказательства. Но ты даже не представляешь, что может случиться, когда вся эта история всплывет наружу. „Британские солдаты убиты оружием, которым торгует министр!" – такой и подобные заголовки уже на следующее утро появятся во всех газетах. Ты уверена, что хочешь получить эти доказательства?

Фрэнсис не могла поверить ни слову из того, что говорил Диего.

– Зачем ты рассказываешь мне об этом? – спросила она. – Это все равно не изменит моего отношения к тебе.

– Я знаю, как ты ко мне относишься. Проблема не в этом. Если бы не твоя глупая мораль, ты бы сейчас была со мной, и все было бы как прежде, как и должно было быть. Я люблю тебя, и Питер мой сын, а не его. Мы оба грешны, но на его грехи ты закрываешь глаза, а на мои нет. Ты не веришь мне, потому что все еще любишь меня. Меня, а не его. И ты знаешь это…

– Я не хочу продолжать этот разговор по телефону, – прервала его Фрэнсис. – Мы можем встретиться и поговорить.

Искушение – засадить Диего в тюрьму, чтобы он навсегда исчез из ее жизни, – было велико и непреодолимо.

– Это не так просто, – ответил он. – Я уже говорил, что за тобой следят. Мне надо быть осторожным.

– Это твои проблемы. Ты можешь сказать своим ребятам, чтобы они оставили меня в покое.

– Мои ребята профессионалы, и если бы они следили за тобой, этого не смог бы заметить даже я. Кто эти, я не знаю, но не полицейские, иначе они не прятались бы каждый раз, стоит лишь лицу официальных служб появиться у них на пути. Может, это твой муж следит за тобой?

– Это не он.

– Почему ты так уверена? Насколько мне известно, он не все рассказывает тебе.

– А может, они следят за тобой, – резко парировала Фрэнсис.

Последнее замечание Диего вывело ее из себя.

– Не думаю. Но в любом случае встречаться сейчас рискованно. Да и нет смысла, пока ты не изменишь своего мнения. Ты уже знаешь, где мы можем встретиться, – сказал Диего.

– Где мы встретимся, решать мне, – ответила Фрэнсис.

Некоторое время Диего молчал.

– И не вздумай привести с собой полицейских, – наконец проговорил он. – Я постараюсь все устроить. Позвоню тебе в среду утром. И на всякий случай освободи вечер.


– …И еще он сказал, что ты продавал военные ракеты аргентинцам. Сначала я подумала, что это просто угроза, чтобы любым способом заставить меня немедленно встретиться с ним, но, когда я наконец согласилась и предложила ему поговорить с глазу на глаз, он отказался, сказав, что сейчас не время. Он предупредил меня, что позвонит в среду. Ты тем временем можешь сообщить о нашей встрече полиции.

Фрэнсис терпеливо ждала, что скажет Норман.

– Он не говорил тебе, есть ли у него доказательства? – наконец произнес он, и Фрэнсис поняла: все, о чем говорил Диего, было правдой.

– Почему ты не рассказывал мне?

– Не рассказывал о чем?

– Что ты занимался продажей оружия.

– Да, не рассказывал. Но я заключил в своей жизни множество сделок, Фрэнсис. Я же не могу сообщать тебе о каждой из них. К тому же это было задолго до нашей женитьбы. То, что ты или я делали до того, как мы встретились, не имеет отношения к нашей совместной жизни.

– Это верно, – ответила Фрэнсис. – Но я предпочла бы знать. Это, по крайней мере, дало бы мне право самой судить о твоих поступках.

– Увиденное мною в воскресенье не слишком подтверждает тот факт, что я для тебя хоть что-то значу, – резко заметил Норман.

Воцарившееся глубокое молчание лишь подтверждало то, что они оба знают, о чем идет речь.

– Прости, Фрэнсис. Я сказал глупость. Конечно, ты права, дорогая, но давай сначала решим нашу сегодняшнюю проблему. Он говорил вздор, но факт остается фактом: он пытается шантажировать нас. Чего он хочет?

– Я уже говорила тебе. Он хочет вернуть меня и Питера. Он хочет вернуть свою семью! – выдохнула Фрэнсис, решив наконец разрушить ту стену, которую она так старательно много лет возводила вокруг своей семьи.

Диего раскрыл ей глаза и показал, что это было в действительности: спектакль, играемый на освещенных призрачным светом подмостках, где каждый актер, великолепно зная свою роль и место на сцене, старается не импровизировать, чтобы не подвергать опасности прекрасную иллюзию.

– Ну почему из всех земных благ он хочет именно это?! – проворчал Норман.

Фрэнсис не верила своим ушам: чтобы ее рассудительный муж попал под власть эмоций и сказал нечто подобное вслух – это было невероятно.

– Питеру нечего с ним делать, – продолжал Норман, и тут Фрэнсис все поняла.

На протяжении долгих лет самые лучшие намерения по отношению к Питеру, его любовь к мальчику и молчание постепенно превратили первоначальную ложь в неоспоримый для Нормана факт. Норман искренне и слепо поверил в то, что Питер – его настоящий сын. И если Фрэнсис сейчас развеет иллюзии мужа и напомнит ему истинное положение вещей, то нанесет тем самым жестокий удар Норману. Она не хотела этого.

– Знаю. Я думаю, это лишь очередная угроза, – наконец проговорила Фрэнсис.

– Он мошенник. Может быть, на самом деле ему нужны деньги, – продолжал рассуждать Норман.

Он сам не верил в то, что говорил, и они оба знали это.

– Может быть, но я так не думаю.

Фрэнсис хотелось, чтобы этот неприятный разговор поскорее закончился. Они уже слишком близко подошли к правде, и оставалось самое сложное: признаться друг другу, что они на самом деле думают об этом.

– Считаю, будет лучше пока не посвящать в это дело полицию. Мы еще не располагаем достаточным количеством сведений, – сказал Норман. – Возможно, ты встретишься с ним опять, постарайся тогда выяснить, что ему на самом деле нужно. Но будь осторожна, не подвергай себя излишней опасности.

Норман предложил Фрэнсис решение, которое оставляло право выбора за ней.

– Положись на меня. Я сделаю все, что смогу, – ответила она.


– Спасибо, что позвонили нам. До понедельника 13 апреля офис работать не будет. Если у вас есть к нам какие-либо вопросы, пожалуйста, оставьте свое сообщение с указанием вашего имени и номера телефона. Сразу же, как только это станет возможно, мы обязательно свяжемся с вами. Говорите, пожалуйста, после звукового сигнала.

Фрэнсис перемотала пленку, прослушала запись и после этого выключила автоответчик.

Ни на работе, ни дома Фрэнсис старалась не думать о разговоре с Норманом, который состоялся накануне. Фрэнсис разрешила Евгении всю эту неделю быть свободной. Сама мысль, что кто-то постоянно будет рядом и что ей придется поддерживать пустые, но тягостные для нее сейчас разговоры, была невыносима для Фрэнсис точно так же, как ожидание звонка Диего. Фрэнсис боялась этого ожидания, она боялась, что почувствует разочарование, когда, подняв трубку, услышит чей-нибудь другой голос, а не Диего. Было маловероятно, что он позвонит раньше среды, как обещал. Диего наслаждался игрой, которую вел, а игра имеет смысл, если в ней установлены четкие правила. Покидая сейчас офис, Фрэнсис нарушает установленные правила, но, в конце концов, он может позвонить ей и домой. Она предпочитает ждать на своей собственной территории. Пришло время установить свои правила.

Фрэнсис еще раз придирчиво осмотрела стол. Все было в полном порядке: все бумаги и письма зарегистрированы, счета оплачены, и все это аккуратно уложено в папки. Ей нет смысла приходить на работу до понедельника.

Закрыв за собой дверь, Фрэнсис почувствовала тоску, как будто она расставалась с чем-то дорогим для себя, как будто говорила „прощай" своей надежде. Эта мысль показалась Фрэнсис столь абсурдной, что она решила как можно скорее отогнать ее от себя. Через минуту Фрэнсис уже шла среди многолюдной толпы по Кингз-роуд. После разговора с Диего она всегда, идя по улице, оборачивалась, пытаясь разыскать среди толпы тех, кто, по словам Диего, следил за ней. Сейчас Фрэнсис это не беспокоило. Кто бы они ни были, какое это имеет значение?!