– Какая такая надобность вытащила тебя, бедняжку, из дома? – спросил мой добрый старик.

– Воздухом подышать, – глупо ответила я. Дядя Паша посмотрел на меня, сначала как на человека, который пытается его разыграть, затем как на странное создание, что рвется в море во время шторма.

– Лучше бы ты дома открыла форточку, – сказал он с улыбкой.

– Дядя Паша, я уезжаю.

– Куда? – удивился он.

– В Серпухов. На какой срок точно не знаю, как получится.

– Когда?

– Месяца через полтора, опять же не ясно пока.

– По работе, да? Я буду скучать, – абсолютно искренне ответил старик.

Это был тот момент, когда в порыве чувств мне так хотелось обнять нашего домового, но ввиду того, что в последнее время я и без того плохо контролирую эмоции, я ограничилась лишь словами «Я тоже». Мне очень хотелось постоять еще, и поговорить с ним, но моя излишняя сентиментальность не играла на моей стороне. Вся моя, как говорил ОН, скорлупа трескалась и рассыпалась, а встретить мир эмоционально незащищенной я боялась.

– Вот и еще один человек уезжает из нашего дома, – вздохнул дядя Паша.

– Так я же не навсегда, – ободрила я его. Очередной порыв ледяного ветра ударил мне в лицо. Старик покачал головой:

– Не зарекайся. Вот уедешь по работе, а встретишь молодого человека, да и останешься там. Милая, ступай домой. Ни к чему тебе здесь стоять, простудишься еще. Иди – он легонько подтолкнул меня к двери. Я была так искренне благодарна дяде Паше за все, за заботу, за его своеобразный говор, за добрые глаза.

Вот и еще один человек уезжает из нашего дома. Кого, интересно, имел в виду дядя Паша? Второй этаж – здесь квартира семьи пенсионеров и молодой студентки. Она не съедет, ей близко к институту, а семья Авериных не переедет ввиду возраста. После шестидесяти любой переезд – это стресс. Способность к адаптации снижается до минимального уровня.

Третий этаж. Галина Семеновна и Андрей Борисович тоже вряд ли покинут свой дом. Слишком уж долго и кропотливо они его обустраивали.

Четвертый этаж, нет, и тут ни намека на переезд. Люди, как перелетные птицы все ищут, где теплее, и где сытнее, только мне ясно одно, уютней не станет, если сменить одни четыре стены на другие. Уют это вещи вокруг тебя, это люди, это состояние души. Наверное, сейчас это странно слышать из моих уст, особенно если учесть, что я сама в скором времени сменю одну бетонную коробку на другую. Только, лучше мне не станет, это я знаю точно. Не уверена, что мне когда-либо будет уютней, чем тогда, под открытым небом, накрытой теплым одеялом рядом с… Мои мотивы другие, я убегаю от моей рутины, которая просто убивает, пытаюсь жить, как могу.

Когда я вставляла ключ в дверь, то уже тогда слышала, как в моей квартире разрывался телефон. Наверняка, Ирина опять нашла что-то интересное по работе. А говорила, шельма, что не будет беспокоить. Я не спеша вошла, сняла обувь, затем пальто. Меня не волновало, что могу не успеть подойти к телефону. Если я действительно кому-то нужна, перезвонят еще раз. Однако, телефон и не намеревался умолкать.

Я подошла к телефону и нехотя сняла трубку:

– Алло, – тишина в ответ, – слушаю! – какая странная, знакомая тишина.

– Знаешь, чего я не хотел бы иметь сейчас? Память! – разорвал мне сердце до боли знакомый глухой голос. От избытка эмоций у меня перехватило дыхание, а сердце заколотилось в бешеном ритме. А голос все продолжал:

– Я не хотел бы помнить момент, как ты упала с лестницы у моей квартиры. Мне плохо без тебя!

Оправившись от первичного оцепенения, я, в обход приветствий, вежливых штампов и прелюдий практически выкрикнула вопрос, который не давал мне нормально жить последние несколько дней, пульсируя в голове как воспалившаяся ткань:

– Почему?! Почему ты исчез? Что заставило тебя скрыться? Ну, ответь мне, пожалуйста!

– Ты – услышала я совершенно неожиданный ответ, словно получила пощечину по лицу.

– Я? Что я сделала не так? Чем обидела? Прости меня, пожалуйста, если что не так, только….

– Нет, Рита, ты меня не так поняла.

От звука собственного имени у меня похолодела в желудке. Это был первый раз, когда я услышала свое имя из его уст. Это было странно, необычно и очень мелодично. Четыре буквы моего имени сложились в удивительную музыку, когда их произнес его голос. Хотя, сам факт, того что он знает мое имя шокировал меня, тем не менее, я не хотела тратить драгоценное время на выяснение таких обстоятельств. Возможно, это был мой последний шанс поговорить с НИМ, и я боялась его упустить. Я и так упустила слишком шансов, не задав столько вопросов, что сейчас вопрос из разряда «откуда тебе известно как меня зовут?» не был из разряда жизненно важных. Я вся превратилась в слух, кожей впитывала каждое слово:

– Просто я встретил человека, ради которого смог бы начать жизнь с нуля, а это очень тяжело, это как пройтись скальпелем по старым ранам. Видно, я слабый человек. Я ушел, после того как первый раз в своей жизни, слышишь, Рита, самый первый раз, я почувствовал, что пришел домой. Это такое странное чувство, но спутать его с другим, не возможно. Просто настает такой момент, когда смотришь в глаза человеку и не испытываешь никаких сомнений, что это твой человек, что ты, словно слышишь его мысли и страхи, словно беседуешь с ним даже когда его нет рядом. Я, наверное, сошел с ума, но даже когда я был один в своей квартире, я разговаривал с тобой. Писал тебе послания на полу, и мне даже казалось, что ты отвечала. Но все это действительно зашло далеко, видимо я просто оказался к этому не готов.

– Возвращайся!!! – почти закричала я в трубку – Пожалуйста, возвращайся, будь где-то рядом, если как ты говоришь, оказался не готов. Просто мне нужно знать, что ты живешь поблизости, за стенкой, этажом выше, в соседнем подъезде, если не хочешь, не встречайся со мной, но мне нужно, что бы ты был рядом, пусть и на расстоянии, но рядом. А если хочешь, то возвращайся домой….

– Нет, Рита, слишком поздно. Мне очень хочется наблюдать за твоими успехами, за сомнениями, за событиями в твоей жизни, но издалека. Не пускай меня ближе. Не допусти мой приход в твою жизнь. Пойми, я сам изломан, но куда страшнее то, что я своими руками поломал не одну жизнь. Я никого не смог сделать счастливым, видно, по природе своей я на это не способен, видно, я могу только ломать, рушить, оставлять за собой руины. Ты, мой маленький воробушек, и я сам готов раздавить любого, кто посмеет причинить тебе вред, но, в первую очередь, мне нужно защитить тебя от себя. Мне бы очень хотелось быть твоим ангелом, быть радом ежеминутно, но не бывают ангелы с такими лицами. Прости меня, моя красавица, что потревожил, просто, видно, я действительно слабый, мне очень хотелось еще раз услышать твой голос.

Я не смогла положить трубку, даже когда в ней раздались гудки отбоя. Я как мраморная статуя стояла на одном месте, боясь пошевелиться. Это все происходило не со мной, нет, так быть просто не могло. Как ни старалась я осмыслить все услышанное, его слова не укладывались у меня в голове. Он своими руками отталкивал шанс на жизнь, и, тем самым, не давал шанса мне. Он ни на секунду не подумал о моих чувствах. В этой драме только он принимал решения, я этого права была лишена, по неведомым мне причинам. Ко всему, пришло еще и осознание того, что ОН знал мое имя с самого начала. Знал номер телефона, я уверена, что и фамилию, и место работы. Он контролировал ситуацию с первой минуты, а я, кретинка, оказалась единственной, кто не знал правил в этой странной игре.

Отдышавшись, и мобилизовав всю свою способность к рациональному мышлению, я пришла к интересному выводу: информацию обо мне он мог получить лишь из одного источника. Дядя Паша. Конечно, он знал о странном жильце дома, и, значит, разговаривал с ним. Вот кого он имел в виду, говоря, что я не единственная, кто уезжает из нашего дома. Ну что ж, мне остается лишь обратиться к тому же самому ресурсу. Хватит уже, всего боятся. Если Он слабый, мне придется стать сильной.

Ход моих мыслей прервал звук шагов на лестницы, кто-то спускался с шестого этажа. Что ж, это кстати. Дядя Паша, нам предстоит разговор.

Интуиция меня не обманула. Когда я открыла входную дверь, дядя Паша медленно спускался с шестого этажа. Случай – лучше не бывает.

– Дядя Паша, заходите, чай попьем, – без лишних церемоний позвала я. Старик слегка опешил, потом улыбнулся.

– Сейчас? Ритуль, у меня руки грязные.

– Ничего, – настаивала я, – у меня есть ванная и даже горячая вода. А то мне уезжать скоро, а мы даже не сидели, по душам не говорили, так, без спешки. Заходите, я прошу.

Дядя Паша вошел, огляделся, снял сапоги у порога, и направился прямиком в ванную, а я тем временем мухой на кухню, ставить чай. Благо, совсем недавно я купила кое-какие сладости, было настроение, вот они и пригодились. Все было организовано в мгновение ока. Вошел дядя Паша и сел на стул, спиной к стеночке. Я придвинула к нему чашку с ароматным, свежезаваренным чаем. Надо было как-то начинать разговор.

– Вы сейчас с шестого этажа спускались? Я ведь даже не знала, что там располагается жилая квартира.

Дядя Паша улыбнулся и хлебнул горячего чая, казалось, он вот-вот поймает нужную волну для душевного разговора. Мне только этого и надо было.

– Конечно, там жилая квартира, – ответил он, – это же моя квартира.

– Как ваша? – изумилась я – А почему вы тогда ютитесь в крохотульной коморке на первом этаже?

– А разве мне старику много надо? А так даже удобнее, не нужно лишний раз по лестницам подниматься-спускаться. Годы всеж-таки не те уже. Порой так суставы ломит, что хоть волком вой.

– А кто ж там живет тогда? – слегка растерялась я.

– Эту квартиру я сдал сыну моего старого друга, когда с ним приключилась беда.

– Так, значит, вы его знали лично?

– С самого раннего детства.

Воцарилась пауза. У меня в голове, словно пчелы, толкались и роились сотни вопросов, но не хотелось своим напором и нетерпением пугать дядю Пашу. Сделав глубокий глоток чая, я лишь грустно констатировала: