Яна Ясинская - Нелюбовь

– Тебе когда-нибудь говорили, что ты похож на Галкина? Такой же юморной, кучерявый, – томно промурлыкала подвыпившая «роковая блондинка» растерявшемуся Валере, который до этого момента и не подозревал, что его совершенно прямые коротко подстриженные волосы под каким-то углом зрения могут виться.

В любом случае, столь обильное женское внимание поднимало настроение и придавало уверенности и «мачизма», которые он, на свою беду, забыл отключить при общении со злобной феминисткой Кариной.

– Чего?! – прошипела разъяренная Карина, глядя на то, как Валера самодовольно прищелкивает пальцами в ее адрес, только разве что не добавляя классическое: «Официант!»

– Водички! – не сводя глаз с дам, уточнил профессор.

Что просил, то и получил. Только с не «водички», а «водочки». Вернее – чистого спирта. Язвительно усмехаясь, Карина незаметно достала из-под полы бутылку с ядреным самогоном бабы Клавы, который та тайком от Тамары специально к юбилею нагнала в бане, будучи уверенной, что лучше гостей поить «натурпродуктом», чем всякой химической дрянью. Правда, для важности и антуража этот натурпродукт был весьма цивилизованно разлит в бутылки из-под этой самой «химии».

– Пожалуйста!

– Спасибо!

Карина, как ни в чем не бывало, протянула Ботанику полный стакан. Заранее победоносно глядя на то, как самоуверенный Валера махом делает большой глоток и начинает отчаянно задыхаться, судорожно закусывая всем, что нашел на барной стойке.

– Это ж водка!

– Обижаешь! Чистый спирт!

– Я же водички попросил! – начал было укорять Валера, но градус махом ударил ему в и без того нетрезвую голову, переключив его внимание на другие объекты. Мимо них как раз паровозиком в танце пронеслись развеселившиеся девушки «бальзаковского возраста» с размерами XL и выше. Ботаник тут же расплылся в улыбке мартовского кота.

– О, девчонки! Меня подождите!

И был таков…

– Мужики! – мрачно констатировала Карина, махом допивая свой бокал вина – единственную отраду в этом вечере.

К Карине подошла слегка заторможенная Дина, чтобы снова начать помогать подруге. После танца с Сашей Динка уже успела прорыдаться в одиночестве в туалете, привести в порядок макияж и заново нацепить на лицо уже давно привычную маску под названием «у меня все хорошо».

– Прости, что задержалась…

– Ага. Видела я, кто тебя задержал, – с обидой фыркнула Карина.

– Чего? – не поняла Динка.

– Того! Я не женщина, а посудомойка! – Карину прорвало. – Час тут стою, и меня вообще никто! Ни единый человек не пригласил на танец, представляешь?

Динка понимающе кивнула. Она хорошо знала Карину, видела, что та уже нетрезвая и на взводе, этому предпочла просто молчать и слушать. Слушать и молчать. Потому что любое слово может быть перевернуто возмущенной Кариной на сто рядов и быть использовано против самой Динки, – это они уже проходили.

– Мои котировки падают! Я не состоялась как женщина! Как жена! Как мать! – продолжала нагнетать обстановку подруга, вытирая так и не накатившую слезу кончиком фартука. Выпившей Карине было жаль себя – хоть вой.

– Так у тебя же нет детей, – на автомате задумчиво выдала Динка и тут же пожалела, что открыла рот.

– Вот именно! Нет! – И дальше грянул ворох накопившейся боли и обид. – Слушай, тебе вообще меня не понять, понимаешь? Ты легкая! У тебя все дается легко! Дети! Карьера! – несло по бездорожью Карину, которая, в принципе, так и считала, ибо скрытная Динка никогда особо и не распространялась при ней о своей боли, никогда не жаловалась, принимая удары судьбы как есть. – У тебя все зашибись! – самоуверенно подытожила обиженная Карина.

– Легко?! – изумление Дины можно было понять.

– А мужики как вокруг тебя вьются. А? – продолжала пороть горячку обиженная не столько на подругу, сколько на жизнь Карина. – Думаешь, я не знаю, как мой бывший к тебе клинья подбивал? Помнишь? Что ты смеешься?

Динка действительно смеялась. Нервно. Иронично. Это был перебор даже для ее и без того расшатанной нервной системы.

– Карина, что за бред ты несешь? Так… Тебе пить больше нельзя. Дай сюда стакан! Дай сюда. – Динка хоть и не с первого раза, но все же забрала у обиженной Карины недопитый бокал.

– Тебе все по фигу! – все никак не могла угомониться та. – Мужики к тебе так и липнут, а ты от них просто воротишь нос. В то время как другие – типа меня – в одиночку сидят! Ну что ты ржешь?! Ты вообще любить умеешь?

Последняя фраза была сказана искренне, в сердцах. И тому были причины. За все годы, что Карина знала Дину, она ни разу не видела ту с мужчиной. Валера не в счет, потому что Карина в душе всегда подозревала, что брак у этой странной парочки был чисто дружеским. Фиктивным.

Динка с горечью усмехнулась.

Умеет ли она любить?

Ее взгляд наткнулся на выходящих из зала задумчивого Сашу и беззаботно болтающую с ним Свету, которая держала его под руку. Ревнивая Дина повертела в руках бокал вина, только что отобранный у Карины и допила его.

– У меня такое ощущение, что нет! Ты не можешь! Не умеешь любить! Ты… Ты как лед! – на пике запала выдала Карина и осеклась, запоздало сообразив, что, кажется, перегнула палку.

– Как лед? – с холодной улыбкой переспросила Дина, наливая себе второй бокал. И так же, слегка поморщась, залпом выпивая его на глазах удивленной подруги.

– Мг, – только и смогла ответить Карина, видя, что с Диной происходит что-то неладное.

Ее обороты праведного гнева резко шли на убыль, уступая место здравому смыслу. До Карины медленно, но верно начало доходить, что, кажется, в этот раз она точно перегнула палку.

– Ну да. Наверное. – Динка проводила взглядом Сашу и Свету. – Как лед… Действительно… Любить не умею. Не любила никогда.

В голосе Дины звучала откровенная ирония, обида на жизнь и чуточку жалости к себе.

Как же она от всего этого устала!

От груза греха, который приходилось годами носить в себе. От молчания, которое душило своим криком.

Как же ей хотелось закричать во все горло от боли и отчаяния, а было нельзя… Иначе под удар попали бы дорогие ей люди: ее дети, ее любимый мужчина. Но и молчать уже больше не было сил…

Карина насторожилась. Она умела чувствовать чужую боль и, даже находясь в слегка подвыпившем состоянии, понимала – Динке сейчас плохо. Очень плохо. И причина этой боли не Карина, хоть она, конечно, и наговорила здесь лишнего.

Извиниться перед подругой она не успела, потому что их разговор бесцеремонно прервал веселый Медведь, который выпил лишку еще две бутылки горячительного назад, и теперь весь мир представлялся для него исключительно в радужных красках. Особенно неприступная Карина, которая так и тянула его магнитом. Девушка уже с утра успела отшить начальника охраны, заявив в лоб, что такие конченые бабники, как он, не в ее вкусе. И тем самым только еще сильнее заинтриговала его.

– Так, девочки, курочки вы мои, о чем кудахчете?! – громогласно прогремел Медведь, протискиваясь за барную стойку, поближе к недовольной Карине, которая после той истории с девицей без лифчика и правда была о Медведе не самого высокого мнения.

– Ну-ка! Повеселее, повеселей! – Нет, он явно вошел в роль тамады. – Ну! Пойдемте танцевать! Джигу-дрыгу! А-ха-ха! Пойдем, пойдем! Карина!

И прежде чем Карина успела возразить, Медведь уже, по-хозяйски приобняв ее за талию, вывел ее из-за барной стойки.

– Эй, ты что себе позволяешь?! – пыталась возмутиться она, но тщетно! Медведь был на своей развеселой волне.

Динке настолько надоела своя собственная депрессия, что она решила активно с ней бороться. Опрокинув еще один стаканчик вина и почувствовав, как пьяное тепло разливается по ее телу, она подняла руки.

– У-у-у! Вперед!

– Дина, давай танцуй! – вторил ей Медведь, старательно развязывая за спиной недовольной Карины ее фартук. – Каринка, давай, симпомпусик мой, пошли! Снимай свой этот фартугей!

– Господи! – Поняв, что сопротивление бесполезно, Карина сдалась, позволив довольному Медведю и на удивление быстро развеселившейся Динке увлечь себя на танцпол.

Нет, я тебя не люблю или, может, люблю тебя…» – на весь зал гремела песня Лолиты, под которую с упоением отплясывал народ. И среди них была Динка.

Думать отчаянно не хотелось. Чувствовать – тоже. Поэтому оставалось только одно – бездумно танцевать.

Бойко отплясывающая на сцене с шариками в руках, она веселилась, как могла. Динка уже и не помнила, когда она вот так отрывалась, забывая обо всем. Да, пожалуй, и никогда. В юности на дискотеки Тамара ее не отпускала, а во взрослой жизни с двумя маленькими детьми ей было и не до танцев.

Динка сама не могла понять степень своего опьянения. Пара бокалов вина при обычном раскладе остались бы незамеченными, только на этот раз стресс дал о себе знать. Голова от выпитого слегка плыла.

Рядом с Динкой вовсю отплясывал довольный Валера. В отличие от подруги он был откровенно пьян – спирт, подсунутый Кариной, сделал свое дело. Сама Карина вместе с Медведем отжигали возле сцены, уже откровенно строя друг другу глазки. За ними с интересом наблюдали двойняшки, оттанцовывающие тут же вместе с прабабушкой-юбиляршей, которая взяла их под свое крыло, пока родители уходили «в отрыв».

Кое в чем Карина все же была права. Красивая Дина моментально привлекала мужское внимание. Вот и сейчас на сцене в танце к ней все ближе и ближе подбирался усатый мужичок, явно намереваясь познакомиться поближе. Первое вежливое Динкино «нет», беззаботно брошенное ему через плечо в танце, он всерьез не воспринял, «логично» рассудив, что женское «нет» смело можно приравнять к «попробуй еще раз».

К тому моменту как в зале появились Саша со Светой, мужичок предпринимал уже третью навязчивую попытку подкатить к Дине, чем начинал несколько раздражать ее. При виде того, как какой-то мужик пытается лапать Динку, Александр напряженно замер.