Кристина Лорен - Немолодожены

Меж тем Диана тихо рассказывала Итану, как правильно сложить простыню для массажа, и даже смеялась над тем, что если мы будем делать это дома, то не будет необходимости в такой скромности. Итан тоже смеялся. Итак, вернулся очаровательный, бодрый Итан, и я не могла не признать, что так легче, если смотришь в пол, а не в глаза человеку, которого все еще ненавидишь, но почему-то яростно хочешь переспать с ним.

Я услышала звук открывающейся бутылочки, затем влажный звук масла на руках, тихое «Вот так» от Дианы, а затем – «Я начну отсюда» от Итана.

Ее руки заскользили по моим плечам, сначала нежно, а потом с нажимом. Не прерываясь, она рассказывала все, что делает, объясняя, как идти от точки прикрепления мышцы, охватывая всю ее длину и объем. Она объясняла, где нужно давить, где избегать болезненных мест. Я начала расслабляться, проваливаться глубже в матрас, и тут она мягко сказала: «А теперь попробуй».

Еще масло. Какое-то шевеление возле стола и глубокий дрожащий вздох.

А потом по моей спине побежало тепло рук Итана, следовавших за руками Дианы, и я почувствовала, что таю. Пришлось даже прикусить губу, чтобы сдержать стон. Его руки и здесь казались огромными. Они были даже сильнее, чем у профессионала Дианы, а когда он нежно провел пальцем по моей шее, чтобы убрать прядь волос, это было похоже на поцелуй.

– Нормально? – тихо спросил он.

Я сглотнула, прежде чем ответить:

– Да… хорошо.

Я почувствовала, что он прервался, а затем начал двигаться вниз с ободрения Дианы. Вот он сдвинул простыню и обнажил низ спины. Я и подумать не могла, что буду настолько возбуждена этими теплыми прикосновениями, даже при том, что Диана стояла рядом. Его гладкие и теплые руки плавно гладили мою кожу.

– Теперь, – сказала Диана, – когда вы доберетесь до… ягодиц, помните – их нужно сжимать, а не раздвигать.

Не поверив своим ушам, я недоверчиво расхохоталась в кушетку и смяла в ладони простыню. Итан рядом со мной тоже тихо рассмеялся, держа руки чуть выше моего копчика.

– Хм. Не забуду.

Осторожно она стала показывать ему, как лучше сложить простыню, чтобы выставить только одну ногу и одну ягодицу. Мне и раньше делали массаж, так что, конечно, профессионалы массировали мою задницу. Но я никогда в жизни не чувствовала себя более уязвимой, чем сейчас.

Странно, но сейчас я не испытывала к нему никакой ненависти.

Еще больше масла, еще больше смачных звуков рук, трущихся друг о друга, а затем эти огромные руки опускаются и вдавливаются в мышцы, как учила Диана. Под закрытыми веками мои глаза, наверное, закатились от удовольствия. Кто бы мог подумать, что массаж ягодиц может быть таким потрясающим? Мне и в самом деле было так хорошо, что я забыла свою роль застенчивой особы. С моих губ сорвался тихий стон:

– Кто знал, что ты так хорош в этом?

Смех Итана – этот низкий звук – возбудил в моем теле приятные вибрации.

– О, я уверена, что ты и раньше знала, что он так хорош в этом деле, – игриво проговорила Диана, и у меня на языке вертелось сказать ей, чтобы она убиралась и оставила нас в покое.

Вот он спустился к моим ногам и далее к ступням. Вообще, я боюсь щекотки, и это было так мило, что он соблюдал осторожность. Он как бы успокаивал меня, безмолвно уверяя, что я могу доверять ему. Он двигался вверх, а затем вниз по каждой руке, массировал мои ладони и доходил до кончиков пальцев, прежде чем осторожно скользнуть руками обратно под простынь.

– Отличная работа, Итан, – проговорила Диана. – Ты все еще с нами, Ами?

В ответ я лишь простонала.

– Как ты думаешь, теперь ты сможешь его помассировать? – спросила Диана со смехом в голосе.

Я снова простонала, на сей раз дольше. Едва ли я была уверена, что смогу двигаться. И если бы я это сделала, то просто перевернулась бы и потянула Итана под простынь за собой. Тяжелая боль внизу живота сама уходить не собиралась.

– Обычно так и бывает, – ответила Диана.

– Со мной все в порядке, – проговорил Итан.

Возможно, это сказалась размягченность моего мозга от массажа, но мне показалось, что его голос звучал глубже и медленнее, обвалакивая меня как густой и теплый мед. Как будто он тоже был немного возбужден.

– Самое лучшее во всем этом, – заметила Диана, – что теперь ты сможешь научить ее.

Я чувствовала, как за моей спиной ходили туда-сюда, ее голос звучал то дальше, то ближе. Наконец она сказала:

– Я оставлю вас, чтобы вы поменялись местами, если хотите. Или вы можете вернуться в спа-салон, чтобы еще раз согреться.

Когда она ушла, я почувствовала, что тишина буквально оглушила меня. После нескольких долгих ударов сердца Итан осторожно спросил меня:

– Ты в порядке?

Я нечленораздельно выдала что вроде «О боже».

– «О боже» это хорошо или плохо?

– Хорошо.

Он рассмеялся тем же самым сводящим с ума удивительным смехом:

– Отлично.

– Поумерь самодовольство.

Я почувствовала, как он приближается, затем ощутила его дыхание на своей шее.

– О, Оливия. Я только что мял тебя, и ты так расслабилась, что едва можешь говорить.

Он отступил, и по его голосу мне показалось, что он пошел к двери:

– Поверь, у меня есть повод быть чертовски самодовольным.

Я проснулась и почти сразу застонала от боли. Несмотря на чудо-массаж, я чувствовала, кажется, каждое попадание шариками там в лесу и едва могла откинуть одеяло. Когда я, наконец, открыла глаза, то увидела, что мои руки буквально усеяны синяками, да такими яркими, что я на секунду задалась вопросом, принимала ли я душ вчера после пейнтбола. На бедре у меня расцвел темно-пурпурный синяк размером с абрикос, еще несколько таких же были на бедрах и один огромный на плече, похожий по расцветки на какую-то разновидность агата.

Я проверила свой телефон и открыла последнее сообщение от Ами.

Проверяю, нет ли трупов.

Мы живы, несмотря ни на что.Как ты себя чувствуешь?

Все так же.

Еще не готова выйти в мир, но жива.

А муж?

О, он уже вышел в мир.

Вышел?

Да. Он чувствует себя лучше и немного беспокоится за нас.

Но ты все еще больна.Почему он не заботится о тебе?

Он живет в этом доме уже несколько дней.

Ему нужно было немного времени для своих дел. Встречи с приятелями…

Я смотрела на свой телефон, понимая, что у меня нет ответа, который бы не закончится нашей ссорой.

– Может, у него кончился воск для бороды, – пробормотала я и услышала, как Итан шаркает по коридору в сторону ванной.

– Я едва могу двигаться, – проговорил он через дверь спальни.

– Я вся в горошек, – прохныкала я, глядя на свои руки. – Я выгляжу как герой из «Скалы Фрэгглов»[25].

Раздался стук в дверь.

– Ты готова?

– А я когда-нибудь не готова?

Он приоткрыл дверь на несколько дюймов:

– Сегодня я не могу быть на людях. Что бы мы ни делали, пожалуйста, пусть это будет только вдвоем, без лишних глаз.

Потом он нырнул обратно, оставив дверь открытой. Я снова осталась наедине с собой, пытаясь осмыслить это. Разве мы планировали провести весь отпуск вместе? Некоторое время назад одна только мысль об этом вызывала у нас обоих приступ тошноты. Но сегодня я засыпала, думая о руках Итана на моей спине, на моих ногах и между ног…

В туалете послышался звук смываемой воды, я слышала, как он чистит зубы. Под эти звуки я снова заснула. Я привыкла к тому, как часто он чистит зубы, по утрам меня больше не шокировал вид его безупречных волос. Меня больше не пугала перспектива провести с ним весь день вдвоем. Если честно, теперь у меня голова шла кругом от вариантов, как провести день. Итан вышел из ванной и удивленно посмотрел на меня, уже сидящую на кровати в спальне.

– Да что с тобой такое?!

Я посмотрела на себя, чтобы понять, что он имеет в виду. Да, я сидела прямо, как шомпол, на лбу у меня была маска для сна, одеяло прижато к груди, глаза, похоже. широко раскрыты от удивления.

Казалось, в случае с ним честность всегда была лучшим выбором.

– Я немного взволнована тем фактом, что ты сам предложил провести день вместе. Но самое удивительное, что это предложение не вызывает у меня желания сбежать из номера через балкон.

Итан засмеялся и сказал, что он обещает быть как можно более раздражающим. А потом повернулся и шаркающей походкой возвратился в гостиную, откуда крикнул:

– И таким же самодовольным.

Это напоминание о вчерашнем дне заставило мой желудок сжаться. Но хватит об этом. Подталкивая Итана, я вышла следом за ним, больше не заботясь о том, что он увидит меня в моей старой пижаме. Сам же он был в трусах-боксерах и потертой футболке. После того происшествия в душевой на яхте, горячей ванны и его рук на моей смазанной маслом коже вчера, никаких секретов у нас не осталось.

– Мы могли бы потусоваться у бассейна, – предложила я.

– Там людно.

– Пляж?

– Тоже люди.

Я посмотрела в окно и начала размышлять:

– Тогда мы могли бы взять напрокат машину и прокатиться вдоль побережья. Ну же, что скажешь?

Он закинул руки за голову, и его великолепные бицепсы раздражающе напряглись. Я картинно закатила глаза, и Итан похоже заметил это. Он нахально повторил этот жест снова.

– На что ты смотришь? – спросил он и начал по очереди напрягать бицепс то левой, то правой руки, проговаривая в ритме стаккато: «Похоже… что… Оливия… любит… мускулы».

– Ты сейчас так сильно напоминаешь мне Дэйна, – сказала я, борясь со смехом. Но тут смех сам застрял у меня в горле. Итан наклонился вперед и уперся локтями в бедра.