Когда нас наконец пригласили в какое-то менее помпезное помещение для того, чтобы проверить и оформить документы, я лишь облегченно выдохнула – находиться рядом с Матвеевым так близко было физически сложно. Нами занималась та самая регистратор, с которой разговаривал Стас. Она была в курсе всего происходящего, забрала наши кольца и попросила передать Чернову, что все в порядке.

– Как договаривались, так и будет, – прошептала она нам тихонько, чтобы не слышали коллеги. И вдруг сказала, с улыбкой глядя на нас: – Вы красивая пара. А ты, мальчик, и правда очень уж на Максима похож. Не один в один, но типаж ровно тот же. Надеюсь только, не такой дурак.

– Вы знакомы со Стасом? – удивилась я.

– А как же, – хмыкнула регистратор. – С детства, считай, знаю. А не знала бы, и не согласилась на подобное. – И она с любовью посмотрела на кольцо с россыпью искрящихся камней. Наверное, подарок Чернова.

Спустя несколько минут мы уже стояли у дубовых дверей, ведущих в зал, в котором должна была проходить торжественная церемония. Мое сердце билось так часто, будто это была моя настоящая свадьба, с настоящими родителями, настоящими гостями и настоящим женихом. И я вдруг подумала – кто бы мог стать человеком, которого бы я выбрала в мужья?

Сергей? Влад? Парень с моря, который до сих пор пишет мне? Незнакомец, о существовании которого я даже не догадываюсь? Кто?

Даня Матвеев. Я бы хотела выйти замуж за него.


1.65


Эта мысль была короткой и предательской. И я сердито покосилась на держащего меня за руку Клоуна, будто бы это он послал мне ее в голову.

– Что? – тотчас спросил он.

– Ничего.

– Боишься?

– Участи стать твоей рабыней? Немного, – отозвалась я раздраженно.

– Прости, что так вышло, Дашка, – сказал вдруг Матвеев севшим голосом. – Я хотел, чтобы тебе было больно. Но не думал, что мне будет больно вдвойне. Прости меня. Однажды я все исправлю, девочка. Хорошо?

– Что? – потрясенно прошептала я. – Ты о чем?

– Просто поверь мне, ладно? И ничего не бойся.

– Я не понимаю тебя. Матвеев, объясни нормально!

Ничего объяснить он не успел – перед нами распахнулись двери. И под торжественную живую музыку мы медленно вошли в зал – нам пришлось это сделать. А в моей голове все еще звучал голос Клоуна. «…мне будет больно вдвойне… я все исправлю, девочка».

Что он имел в виду? Зачем вообще это сказал? Хочет, чтобы я поверила ему? Господи, почему с ним так сложно?

Внутри было красиво: небольшой белоснежный зал, арки с лепниной на стенах, хрусталь и позолота, высокие, вытянутые, словно стрелы, окна, сквозь которые лился солнечный свет. Отличное место для того, чтобы романтическая история закончилась браком. Не знаю почему, но я чувствовала слабый аромат роз – воздух в зале буквально пропитался им.

Даня уверенно вел меня вперед, играла романтическая легкая мелодия, а гости, сидевшие на стульях в итальянском стиле, аплодировали нам. И мне на миг показалось, что эта свадьба – настоящая. Моя настоящая свадьба. И жених – тоже мой.

Однако у столика регистратора я пришла в себя. Романтическая дурь выветрилась из головы, и мне захотелось сделать ноги, прихватив с собой и Клоуна. Чтобы он все мне объяснил – раз и навсегда. Однако я увидела холодные серые глаза Стаса, который пристально смотрел на нас с Даней, и поняла, что я этого не сделаю. У нас договор.

– Дорогие жених и невеста – Максим и Дарья! Дорогие гости! Рады приветствовать вас на официальной церемонии бракосочетания! – торжественно объявила регистратор, глядя на нас так, как смотрит матушка на несмышлёных детишек. То, что Матвеева назвали чужим именем, резануло слух – и не мне одной. Я видела, как у Дани дернулся уголок губ. Интересно, ему смешно или это тоже нервное?

Несколько минут мы стойко выслушивали речь регистратора, которая рассказывала о том, как важны брак и семья, и я с трудом подавила улыбку, когда регистратор сравнила нас с двумя сосудами, связанными одной лентой.

– Перед официальным заключением брака прошу вас ещё раз подтвердить, является ли ваше решение стать супругами искренним, взаимным и свободным, – наконец перешла она к самому главному. Прошу ответить вас, жених.

– Да, – громко и четко сказал Даня и посмотрел на меня. Его лицо было серьезным, а взгляд – пронзающим насквозь.

– Прошу ответить вас, невеста, – взглянула на меня регистратор.

– Да, согласна, – ответила я тихо, не отводя от Матвеева взгляда – просто не могла этого сделать. Отчего-то вдруг захотелось плакать.

– В соответствии с Семейным кодексом ваше взаимное согласие дает мне право зарегистрировать ваш брак, – объявила регистратор, и, кажется, ее голос достиг пика торжественности. Словно не сотрудник загса говорила эти слова, а темный властелин, забравший власть над миром.

– Прошу скрепить подписями ваше желание стать супругами, – потребовала регистратор.

Снова заиграла живая музыка – нежная и пронзительная. И мы по очереди оставили подписи в книге записи актов о браке, а после обменялись обручальными кольцами. Мне почему-то казалось, что мы будем надевать их на пальцы друг друга долго и муторно, однако все прошло быстро.

Сначала я надела кольцо с дорожкой из черных камней на безымянный палец Дани, тая от тепла его рук. А потом он надел кольцо с дорожкой из прозрачных камней на мой безымянный палец, И его прикосновения длились дольше, чем должны были. Будто он не хотел убирать руки.

Регистратор снова стала что-то говорить – громко и возвышенно, а после произнесла самое главное:

– Объявляю вас мужем и женой. Жених, можете поцеловать невесту!

Даня повернулся ко мне, взял за руку – за ту, на которой было кольцо, крепко сжал ее и склонился ко мне, дотрагиваясь своими губами до моих губ.

Я думала, это тоже будет не по-настоящему, но ошибалась. Всего лишь одно касание – и в наших глазах загорелись звезды. Внутри меня все искрило от нетерпеливого желания снова почувствовать поцелуй любимого человека. Я перестала понимать, что делаю. И Даня, наверное, тоже.

Положив другую руку мне на талию, он поцеловал меня как раньше – неспешно, но чувственно и глубоко. И я не могла ему не отвечать. Жар его губ сводил с ума, дыхание грело душу. Я крепко обнимала его, не сразу сообразив, что мы целуемся неприлично долго, да еще на людях. При моих так называемых «родителях» и семейке Люциферовых.

Мы отстранились друг от друга, но мою руку Даня не отпустил – так и держал в своих пальцах. А я не была против.

Регистратор умиленно на нас взглянула, посоветовала сохранить нашу любовь до самого конца, а после вручила свидетельство о заключении брака – разумеется, поддельное. Еще несколько торжественных слов, и нас стали поздравлять гости, даря добрые слова, улыбки и цветы.

На глаза наворачивались слезы. Но я утешала себя мыслью о том, что во всем виновата музыка – все такая же пронзительная и упоительно нежная.

Вот так мы и стали мужем и женой. Пусть и ненастоящими.

Ненависть, что выжигала мое сердце изнутри, стала прекрасным светом, вырывающимся из груди навстречу солнцу.

Хотя может быть, это была не ненависть, а просто израненная любовь.

От любви до ненависти – один шаг. От ненависти до любви – одна Вселенная, которая все так же легко умещается в одном сердце.

Часть 2

2.1


Каролина сидела в кофейне за круглым столиком у большого, во всю стену, окна. В полном одиночестве, с телефоном в руках. Раф с корицей и можжевельником, который, по словам официанта, должен был согревать, уже и сам остыл, а Каролина так и не притронулась к нему. Все смотрела на экран телефона, будто ждала важного звонка или сообщения. Однако никто не звонил ей и не писал. Разве что прилетали сообщения в чатах, в которых она состояла – но на них Каролине было плевать. Она ждала послания от особенного человека.

Приедет или не приедет?

Захочет проститься или не захочет?

Должен… Он никогда ее не бросал. Всегда подставлял плечо.

Каролина прикрыла глаза, вспоминая тепло его губ – неожиданно мягких, манящих, чувственных. Вспоминая нежность его рук – сильных и при этом острожных.

Дан со школы был рядом. Даже находясь безумно далеко, он оставался одним из самых близких ее людей. Они никогда не теряли связь, и в этом, конечно, была ее заслуга. Каролина не отпускала людей, которыми действительно дорожила. Ее лучшая подруга жила в Нью-Йорке, кузина – в Милане, а Дан – здесь, в этом далеком городе, который всегда казался ей чужим и серым.

– Может быть, желаете что-нибудь еще? – доброжелательный голос официантки заставил Каролину вздрогнуть – слишком уж глубоко она погрузилась в свои мысли.

– Чизкейк.

– Какой? Есть классический, лимонный, малиновый, шоколадный…

– Любой. На ваш вкус.

Ей было все равно.

…Каролина влюбилась в Дана с первого взгляда – еще до того, как вошла в класс новой школы. Впервые она встретила его в парке, когда гуляла с кузиной.

Она только-только приехала в этот ужасный город, в котором жили тетка и двоюродная сестра, и абсолютно никого не знала, кроме них. Уезжать из Москвы Каролине безумно не хотелось – там оставалась вся ее прежняя жизнь, ее друзья, ее класс, но родители были непреклонны. Отца переводили из головного офиса крупной компании в региональное отделение – назначили его руководителем. А мать не собиралась отпускать его одного – слишком ревновала. И имела для этого весомые основания – отец заводил любовниц. Каролина была единственной для него причиной не разводиться с матерью. И еще будучи подростком она это прекрасно понимала. Напрямую, правда, никогда этого не говорила, но умело манипулировала и матерью, и отцом при необходимости. С детства Каролина обладала умением располагать к себе людей – это был ее единственный, как она считала, талант.