Новая порция прикосновений породила во мне былое желание поцеловать Матвеева. И я в который раз убедилась, что он – моя зависимость. Он близко – и сердце тает. В ладонях сосредоточился нежный жар. От прикосновений легко, и приятно кружится голова. А в солнечном сплетении пылает звездное небо.

Я завишу от всего, что с ним связано. От его прикосновений, запаха его одеколона, голоса, даже взгляда.

Музыка изменилась вновь – стала темнее, глуше, печальней. В ней появились нотки упоительной болезненной нежности и нерастраченной страсти. И я, поддавшись порыву, оттолкнула Даню, а он шагнул назад.

Наше расставание. Конец нашей вселенной. Вселенной, которую придумала я.

Я решила уже, что музыка закончилась, однако она снова продолжилась, став по-весеннему звонкой, сияющей и одухотворенной. И нам пришлось снова обнять друг друга – крепко-крепко, чтобы спустя минуту отпустить. Вокруг нас стояли многие гости – а мы и не заметили, как они встали со своих мест. Гости аплодировали и кричали опостылевшее: «Горько!»

– Ты волшебно танцуешь, Даш, – шепнул мне Матвеев, не убирая руку с моей талии.

– Спасибо, ты тоже вроде не такой дуб, как я думала, – отозвалась я, любуясь светом его чудесных глаз.

– Только это запрещенный прием, – сказал он и глубоко вдохнул воздух, чтобы задержать дыхание.

– Что? – не поняла я.

Кричать: «Горько!» – стали активнее. И Даня снова склонился ко мне, едва касаясь своими губами уголка моих губ. Он не хотел целовать меня, зная, что не имеет на это права. Однако напряжение между нами было так велико, что я сама… Я сама сделала это. Сама поцеловала его.

Коротко, не так, как прежде, но чувственно, слегка прикусив ему нижнюю губу – руки Дани тотчас крепче сжали мою талию, будто он сдерживался из последних сил. Его губы были напряженными, и он не пытался сделать поцелуй глубже, когда непонятно, где кончается нежность и начинается страсть. Просто водил своими губами по моим. А когда я попыталась сделать этот странный поцелуй горячим и настоящим, он не позволил мне. Отстранился от меня. И прошипел вдруг:

– Прекрати.

– Почему? – спросила я одними губами.

– Я не железный.

И хоть нам продолжали кричать: «Горько!» – и вести отсчет, больше мы не целовались. Зато когда мы повернулись к гостям, я увидела рядом с нами Яну и украдкой вернула ей ее жест. Девчонка сердито фыркнула, скрестив руки на груди, и сделала вид, что ее тошнит.


2.16


Под громовые аплодисменты мы вернулись за свой столик, делая вид, что ничего не произошло. И почти сразу же, выпив вина, пошли танцевать – вместе с другими гостями, под громкую популярную музыку. После нашего свадебного танца и странного недопоцелуя я была раздражена и напряжена, и мне хотелось сбросить это напряжение в танце, не заботясь о том, какими будут движения, и как на меня смотрят люди. Забыв обо всем, я отрывалась с «подружками» то под современные хиты, то под хиты прошлого столетия.

В какой-то момент, когда зазвучала спокойная мелодия, на танец меня пригласил Игорь. И я согласилась. Однако никакого притяжения к нему я не чувствовала. И невольно провела параллели – ни один парень, с которыми я ходила на свидания, танцевала или даже целовалась не вызывал во мне столько эмоций, сколько Матвеев. Он был то ли моим личным счастьем, то ли наказанием. Мне было обидно осознавать, что его-то притягивали и притягивают другие девушки. И что он всегда любил Серебрякову.

Стоило мне о ней вспомнить, как материализовался Матвеев – словно джинн из лампы. И попросил Игоря убрать от меня лапы. Игорь танец прерывать не хотел, однако ему пришлось это сделать.

– Мы с тобой еще поговорим, – пригрозил он Матвееву и ушел.

– Что ты делаешь? – спросила я сердито. – Зачем мешаешь?

– Затем, что моя жена танцует с типом, который стремится ее облапать, – бросил он сердито.

– У тебя галлюцинации, лечись, – ответила я ему.

– Ты разве не видишь, как он на тебя смотрит? – нахмурился Даня.

А ты не видишь, как на тебя смотрю я?

Произносить это вслух я не стала.

Мимо нас в этот момент продефилировал один из братьев Русланы с супругой, и мне пришлось замолчать и мило улыбаться. Но стоило им скрыться за другими парами, как я снова оскалилась.

– Бесишь, – сообщила я Матвееву и пошла освежиться. А после, прихватив из бара «Арбузную Маргариту», пошла в холл – от громкой музыки уже болела голова, да и от танцев я порядком устала.

В холле, на белоснежном кожаном диване сидел Стас, уронивший голову и рассматривающий паркет. Кажется, он выпил. И выглядел измаявшимся.

– О, Даша, – улыбнулся он мне. – Устала? Садись, поболтаем.

– Есть немного, – я опустилась рядом с ним. – Мы нормально играем?

– Нормально, – усмехнулся Чернов и похлопал себя по карманам расстегнутого пиджака – видимо, в поисках сигарет. Но не нашел и загрустил.

– Скоро и твоя свадьба будет, – сказала я зачем-то, хотя в другом состоянии не стала бы с ним разговаривать на эту тему. – Наверное, гостей будет человек пятьсот.

– Наверное, – отозвался он. – Хотя я не люблю все это: долбящую музыку, увядающие цветы, гостей, соревнующихся, кто больше подарит.

– Лучше пусть они соревнуются в том, кто больше подарит, чем в том, кто больше съест и выпьет, – улыбнулась я.

Стас коротко рассмеялся и потер лицо.

– Ой, а можно к вам? – появилась откуда-то одна из моих подруг – на этот раз красотка с пепельными кудрями и таким вырезом на спине, что он едва не открывал вид на все самое сокровенное. – Стасик, ты такой милашка сегодня, так жалко, что ты больше к нам не обращаешься… У тебя девушка появилась, да? – задала она странный вопрос.

– Невеста, – криво улыбнулся Чернов и довольно жестко сказал: – Оставь нас.

– Ну Стасик, – надула губки девушка.

– Я сказал – мы разговариваем. Иди.

Повторять третий раз он не стал – девицу как ветром сдуло.

– А откуда вы знакомы? – словно невзначай спросила я, делая глоток «Маргариты». Арбузный вкус освежал.

– Раньше пользовался услугами, – усмехнулся он.

– Не поняла… – Внутри все похолодело. – Откуда ты их взял?!

– Не переживай, Даша. Это девушки из эскорт-агентства, – весело поведал мне Стас. Его забавляла моя реакция.

– Что?! – у меня глаза на лоб полезли от удивления. – Откуда-откуда?

– Эскорт-агентство, – терпеливо повторил Стас. – Элитное, между прочим. Так что не подумай ничего плохого. Они оказывают сопровождение ВИП-клиентам. В актерском не было девушек подходящего возраста – все оказались заняты на каком-то частном мероприятии, – пояснил он и почему-то снова стал смеяться. – Пришлось брать этих.

– Понятно, – с трудом переварила я информацию. – А я думаю – почему они все, как на подбор, красивые?..

– Красивые и пустые, – добавил Стас с горечью. – А вот Руслана другая. Каюсь, я на нее клюнул из-за фигурки и личика. Но если бы тут, – постучал он себя по груди с левой стороны, – ничего не было, я бы бросил ее через неделю. Игрушки мне надоедают быстро.

– Здорово, если у вас настоящая любовь, – осторожно заметила я.

– А у вас? – почему-то спросил Чернов. – Между вами искрит, я говорил. Но вы странные с Данькой.

– Поругались, – не стала вдаваться я в подробности наших отношений. Стас странно взглянул на меня, словно знал то, что было неведомо мне. Но промолчал. И я промолчала

– Жалко, что Данька – не он, – выдал вдруг Чернов, глядя куда-то в одну точку.

– Что? – не сразу поняла я.

– Жалко, что Данька – не Макс. Я на вас смотрел и думал весь вечер. А это ведь и правда могла быть свадьба моего брата. Мог быть мой брат.

В его голосе слышалась грусть. И я догадалась, что Чернов пьян – пьянее, чем я думала. Есть такие люди, которые, выпив, не буянят и не устраивают скандалы. Они даже контролируют себя, однако на них находит странное меланхоличное состояние. И мысли, что они держат внутри, лезут наружу. Стас был из их числа.

– На самом деле я был отвратительным братом, – вдруг признался он. – Думал только о себе и о деньгах. Макса вытащил из детского дома, да, но никогда особенно не интересовался его жизнью. Давал деньги и плевал на все остальное. А когда очнулся, было поздно. Я выбрался. А он – нет.

Я вздохнула и похлопала его по плечу.

– Честно говоря, никогда не думала, что буду говорить что-то подобное такому человеку, как ты, – искренне сказала я, – но ты же знаешь – и это пройдет. Я верю, что все будет хорошо. Твой брат вылечится.

И я снова похлопала его по плечу.

Стас поднял лицо и внимательно посмотрел на меня.

– Раньше меня брали лицом и телом, девочка. Теперь я учусь ценить свет. Ты как моя Руслана. Слишком много света. Слишком, – он в шутку прикрыл глаза и хрипло рассмеялся. – Даньке повезло.

И он погладил меня по макушке как маленькую девочку.

– К-какому Даньке? – словно ниоткуда появился Люциферов, не слишком твердо держащийся на ногах. Рядом с ним маячил «папочка» и тревожно выглядывал из-за широкого плеча.

– О, и вы тут, – без должных любви и уважения взглянул на Петра Ивановича Стас.


2.17


– И я т-тут. Что за Данька-то, раз жениха Максимом зовут? – сердито спросил отец Русланы и покачнулся.

– Так это ж я Данька, – засуетился «папа», не давая ему оступиться и упасть. – Даниил, то бишь.

– А я думал – ты В-валера! – заплетающимся языком объявил Люциферов.

– Отца Дарьи зовут Даниил. Присядьте, – встал Чернов с места, и я вскочила следом за ним.

– Неуважительно ты об отце своей невестки говоришь, – погрозил кулаком Люциферов и завалился на диван. – Идиоты! До чего страну довели! Полудурки! – после этих слов он закрыл глаза и тихонько захрапел.