— Но ты же страдаешь, дочка, и я не хочу, чтобы ты соглашалась на брак с Карелиным только из-за меня.

— Ранена только моя любовь, папá. Если Федор не страдает из-за меня, то почему я должна страдать из-за него? Князь Карелин попросил моей руки, вот и славно. Я согласна!..

На миг в спальне Керлова воцарилась тишина. Лиза с любовью и нежностью смотрела на отца. Она заметила, как постаревшее за последнее время лицо отца оживилось, как загорелись его потухшие глаза, но затем он покачал головой, желая разубедить дочь приносить себя в жертву.

— Нет, Лизонька, милая, нет! Твоя антипатия к нему только что прошла, и мы просим, чтобы ты какое-то время просто поддерживала с ним отношения… не выходя замуж.

— Нет, папá, князь хочет жениться, как можно быстрее. У меня мало времени — завтра он придет за ответом. С моей стороны это не жертва, уверяю Вас. Это было бы жертвой, если бы Федор любил меня, и мне пришлось бы расстаться с ним, чтобы выйти замуж за другого. Но Лаврецкий разбил мои надежды, ушел от меня по своей воле, полностью развеяв мои мечты. Я уже сказала, что кровью истекает только моя любовь, и она перестанет кровоточить, если я выйду замуж за мужичьего царя… я хотела сказать — за князя.

Лиза быстро вышла, почти выбежала, из комнаты, боясь, что не сумеет сдержать рыданий и выкажет все свое отчаяние перед папá, готовым защитить ее ценой собственной жизни.

Дмитрий едва не столкнулся с сестрой. Он нес в руках букет роз и письмо, которое Карелин прислал Лизе. В это время года розы были чудом! Только оранжерея князя и его терпение могли сотворить подобные чудеса!.. Лиза со злостью швырнула букет и письмо на пол. Побледневший от ярости Дмитрий шагнул, было, к ней, но Павла Петровна, присутствовавшая при этой сцене, жестом остановила его. Она сама подобрала отвергнутые Лизой розы и письмо.

— Оставь сестру в покое, — спокойно попросила сына Павла Петровна. — Не злись на нее, идем. Она вышла из комнаты папá, и наверняка сказала ему, что согласна выйти замуж за Александра… все остальное для нас должно быть неважно.

— Она всегда была круглой дурой, — со злостью выпалил Дмитрий, глядя вдаль коридора. — Если бы для меня на месте Карелина оказалась какая-нибудь барышня, нагруженная миллионами, я был бы готов жениться на ней в любой день.

— Ну-ну, тише… успокойся… — снова принялась убеждать сына Павла Петровна. — Поставлю-ка я цветы на видное место, чтобы Карелин сразу увидел их, когда придет, а уж потом вошел в комнату Лизы.

Павла Петровна выпрямилась, увидев дочь. Лиза не плакала. Она была мертвенно-бледная, отчаявшаяся, и все-таки непокорная.

— Можете сказать своему князю, маман, что я согласна! — выкрикнула она прямо в лицо матери. — Пусть он знает, что я выйду за него, но он ничего для меня не значит. Я ненавижу его, проклинаю! Пусть знает, что я выхожу за него только из-за денег, из-за его проклятых денег! — Лиза горько рассмеялась. — Это я, всегда презиравшая деньги, сейчас выхожу замуж из-за них! Если угодно, не ждите завтра, велите послать кого-нибудь с ответом сегодня.

— Что за неуважение, Лиза? Ты можешь отказать князю, никто не заставляет тебя соглашаться.

— Никто? А обстоятельства? Вам мало того, что я в замкнутом круге? Дай бог, чтобы папá не узнал об этом… потому что вознаграждение за жертву будет куда больше самой жертвы. Господи, хоть бы он поправился. Раз нельзя думать, что я буду счастлива, пусть думает, что у меня все хорошо и спокойно.

* * *

Карелин готовился к отъезду в Петербург. Ему не терпелось побывать у одного довольно искусного ювелира и поскорее вернуться обратно. Он надеялся, что Лиза согласится выйти за него замуж, и тогда он подарит ей привезенное из столицы обручальное кольцо.

Видя нетерпение князя, Катя подала ему полушубок и меховые рукавицы, ибо крепчавший за окном мороз предвещал скорый снегопад. Александр ждал только, когда вернется от Керловых с докладом Николашка, чтобы узнать, кто принял розы — сама Лиза или кто другой. Долго ждать не пришлось: слуга появился через минуту.

— Цветы барышне молодой барич передаст, — сообщил он.

Карелин попрощался с Катей, и та перекрестила его на дорожку, прошептав с такой нежностью «благослови тебя, господь», что князь был бы немало удивлен этим обстоятельством, услышь он ее слова. Секунду спустя он уже сидел в экипаже и с радостью влюбленного юнца велел кучеру сделать крюк и проехать мимо дома Керловых. Карелин нетерпеливо посматривал в окошко. Вскоре в глубине липовой аллеи отчетливо проступила каменная, нескладная громадина — старый дом Керловых. Александр ласкал его взглядом, чувствуя нелепую, глупую любовь к этим растерявшим краску стенам, тяжеловесной крыше, грубо обтесанным каменным серым ступеням лестницы.

— Вот она! — тихо сказал он сам себе. — Вот она, земля, которую я люблю.

Карелин полюбовался прекрасным, но неухоженным садом с пятнышком озера вдалеке, а затем высунул голову в окошко экипажа, с безнадежным отчаянием глядя на закрытые окна керловского дома.

Карелин не мог знать, что Лиза видела его из комнаты отца и отошла от окна, едва заметив, что князь высунул голову из окошка экипажа, упрямо глядя на дом. После бурной сцены, разыгравшейся час тому назад, Лиза, как сомнамбула, вернулась к отцу, тихая, сломленная, качаясь, словно тень, под встревоженным взглядом полковника.

Керлов настаивал на том, что решение дочери было скоропалительным, и считал, что со свадьбой следовало повременить.

— Я сам поговорю с Карелиным и сумею убедить его подождать. Ты ни в коем случае не должна выходить замуж от отчаяния, Лизонька, и тем паче, чтобы спасти семью от разорения, — твердил он, но девушка была непреклонна.

— Я выхожу за Карелина по своей воле, папá, — отвечала она с отчаянной решимостью. — Мне не противно думать об свадьбе, наоборот, по-моему это разумно.

Александр вернулся уже на следующий день, довольный и счастливый, и с гордостью показал Кате чудесное кольцо, сверкавшее на дне темной бархатной коробочки. От изумления Катя застыла, открыв рот. Карелин весело рассмеялся, он, и вправду, был счастлив, как мальчишка.

— Какой же ты веселый, батюшка! — с улыбкой заметила служанка.

— Конечно, Катя! Скоро я пойду к Керловым. Вот только помоюсь с дороги и сменю одежду. Ты не видела Елизавету Ивановну? Она не ездила верхом? Мне не приходило какое-нибудь письмо?

— Ох, батюшка, дай-ка мне подумать, ради бога, — засмеялась Катя, но Карелин и не ждал от нее ответа, потому что знал — приди какое-нибудь письмо, и верная Катя отдала бы его сразу, как только он вошел в дом. Александр поторопился привести себя в порядок, и через час он уже ехал по дороге, которая должна была привести его либо к блаженству, либо к несчастью. Дмитрий увидел ехавший по липовой аллее княжеский экипаж, и, сломя голову, бросился к матери.

— Он так рано приехал? — спросила Павла Петровна, испытывая некоторую тревогу.

— Карелин сгорает от нетерпения, маман. Лиза тоже видела, что он приехал. Я заметил, что она поглядывала в окно своей комнаты, и дай бог, чтобы сестра не откинула какой-нибудь фортель.

— Не беспокойся, я подготовлю почву для Александра. Скажи Борису, чтобы сию же секунду открывал гостиную. Через минуту я спущусь.

— Вы так спокойны, маман, — пробормотал Дмитрий, который, напротив, был взволнован.

— Никакой опасности нет. Александр слишком сильно влюблен.

Павла Петровна величественно спустилась в салон, где ее ожидал князь.

— Прошу простить меня за столь ранний визит, — попытался извиниться Карелин.

— Это неважно, князь, в этом доме Вы всегда желанный гость, — мило улыбнулась в ответ хозяйка.

— Желанный только для Вас, Павла Петровна? — грустно спросил Карелин.

— Желанный для всех, Александр Павлович!

— Вы хотите сказать, что… — чувства, отразившиеся на лице Карелина, тронули черствое сердце расчетливой Павлы Петровны.

— Полковник Керлов, мой муж, — торжественно начала она, — почел за честь ответить согласием на Вашу просьбу руки нашей дочери Лизы.

— А она сама… Елизавета Ивановна, согласна?

— Согласна.

— Павла Петровна, я не нахожу слов, чтобы выразить все, что хотел бы!..

— Не нужно слов, мой друг, они излишни.

— Могу я увидеть Елизавету Ивановну, поговорить с ней минутку?..

— Успокойтесь, Александр Павлович, всему свое время, немножечко терпения… Дмитрий! — громко позвала сына Павла Петровна, и тот открыл дверь. — Лиза уже вышла из комнаты? — спросила она.

— Мне кажется, нет… Полагаю, сестра не знает о приезде князя.

— Пошли кого-нибудь сказать, что князь уже здесь и ждет ее.

— Сию минуту, маман… но прежде я хочу обнять Александра Павловича.

— Обнимемся, Дмитрий Иванович, обнимемся от чистого сердца… Теперь я могу называть тебя братом.

Мужчины тепло обнялись, и Дмитрий пошел выполнять материнское поручение, а Карелин, ослепленный чувством, которому нет названия, с улыбкой повернулся к Павле Петровне.

Дмитрий подбежал к спальне сестры и нетерпеливо постучал в дверь, но ему никто не ответил. Он отворил дверь и увидел, что комната пуста. Предчувствуя что-то скверное, Дмитрий пошел в комнату отца, но сестры не было и там. Тогда он прошел по широкой галерее и открыл одно из окон в глубине дома. Лиза стояла в саду. Там, где начиналась липовая аллея. Она разговаривала с уланом-вестовым. Вестовой был одет в полевую форму. У Дмитрия все внутри перевернулось, а душа ушла в пятки, и он со всех ног бросился вниз по ступенькам.

Понимая, что поступает неправильно, но пересиливая себя, Лиза остановила улана, когда тот уже садился на лошадь, и он почтительно, как слуга, склонился перед дочерью полковника.

— Ты едешь в поля, на маневры? — спросила Лиза.