Она понятия не имела, что сделала со мной. Конечно, я не мог говорить после этого. Я был слишком занят, пытаясь поправить боксеры, и не думать о своем члене. Но, конечно, когда я не пытался думать о нем, это все, о чем я мог думать. Разве она не видела этого?

Видимо, нет, раз решила, что я могу разозлиться из-за поцелуя. Разозлиться, ради всего святого. Единственное о чем я злился, что не поцеловал ее в ответ. Что не сказал, насколько мне понравился поцелуй, как сильно я хотел повторить его, прежде чем она вылезла из грузовика, как много раз я воображал, что целую ее, когда она даже не догадывалась о моем существовании, и насколько лучше поцелуй в реальной жизни.

Потребовалась вся сила воли, чтобы не закричать: «СЧЕТ, ПОЖАЛУЙСТА», схватить ее за руку и уехать, чтобы отвезти ее в коттедж и поцеловать как следует.

Страстно. Идеально.

Сколько прошло времени с тех пор, как подо мной была растянута женщина, которая стонала от удовольствия, пока я поклонялся каждому сантиметру ее кожи? А кожа Скайлар выглядела восхитительно. Бьюсь об заклад, она будет ощущаться как атлас под моим языком. На вкус как вишнево-ванильное мороженое.

Бл*дь, я снова стал твердым.

И она знала мою историю. Знала о Нью-Йорке, по крайней мере, голые факты, и, тем не менее, все равно пригласила меня на свидание.

Когда я ехал по длинному темному шоссе в центре полуострова, ее внедорожник оказался впереди меня, и я понял, что хочу, чтобы все было по-другому. Нет, чтобы я был другим. Чтобы мне было, что ей предложить. Конечно, бывают хорошие дни, как этот. И какое-то время, возможно, хорошие будут преобладать над плохими, или она поймет, что хорошие стоят плохих. Но это не навсегда.

Поэтому, когда Скайлар свернула, направляясь к ферме родителей, я не последовал за ней, как хотел. Я не притормозил за ней в темноте, не вышел из грузовика, чтобы подождать, когда она спросит меня, что я здесь делаю. Я не схватил ее и не обрушил свой рот на ее без слов. Я не прижал ее тело к своему и яростно не зашептал, как много значит для меня, что она охотно постарается.

Но я хотел этого.

Так сильно, что это причиняло боль.

***

Когда вернулся домой, коттедж казался почти темным и пустым. Мне не хотелось деградировать у телевизора, а Интернет угнетал меня, поэтому я взял книгу, которую недавно дал мне отец, сел на диван и попытался читать. Я не мог сфокусироваться на истории — тишина душила меня сегодня. Сбросив куртку, вышел наружу и выгрузил стулья из багажника грузовика. Но как только принес коробки во внутренний дворик, мне больше не хотелось их собирать. Вместо этого оставил их там и отправился к причалу, благодарный за ночные шумы сверчков и сов, всплеск воды о скалистый берег.

Что Скайлар делала прямо сейчас? Спала? Смотрела телевизор? Или она, как и я, любит читать по ночам? Может, она почувствовала тягу к действиям, когда вернулась домой, и прикрутила болты к кухонным шкафам. Я бы хотел быть там, чтобы ей помочь.

Мне стоило предложить. У меня даже не было ее номера, чтобы перезвонить. Почему я не спросил его?

Через несколько минут я вернулся внутрь и плюхнулся на диван, чувствуя себя таким одиноким и грустным, что сделал кое-что, чего не делал месяцами. Я поднял телефон и набрал Диану.

Как всегда переадресация на голосовую почту.

— Это Диана. Оставьте сообщение, и я перезвоню при первой возможности.

— Привет... это я, — я закрыл глаза. — Знаю, прошло много времени. Но я думал о тебе и решил снова попытаться связаться. Полагаю, ты все еще не готова поговорить со мной, и ничего страшного. Просто хотел дать тебе знать, что думал о тебе, и надеюсь, у тебя все хорошо. И... извини. Знаю, что говорил это миллион раз, но так и есть. Я бы хотел вернуться и сделать все по-другому. Иначе. Спокойной ночи.

Я завершил вызов, чувствуя себя как и всегда после звонков Диане: смесь чувства вины и отвращения к себе. Я должен удалить ее номер и перестать беспокоить.

Я как раз собирался это сделать, когда телефон в моей руке завибрировал.

Номер Дианы.

Чёрт. Она никогда не перезванивала. Почему сейчас? Поморщившись, я нажал «принять вызов». По крайней мере, я задолжал ей разговор.

— Диана?

Долгая пауза.

— Привет.

— Как дела?

— Все хорошо. Только что прослушала... твое сообщение.

Я закрыл глаза.

— Да. Извини за это. Я не должен был звонить.

— Нет, не должен был. — Она вздохнула. — Но полагаю, если бы я действительно хотела, чтобы звонки прекратились, я бы уже сменила номер.

— Часто задаюсь вопросом, почему ты этого не сделала.

— Не знаю. Мне нравится напоминание, что с тобой все хорошо. — Она затихла. — Ведь так?

Я ответил полуправдой.

— В основном. Что насчет тебя?

— Я в порядке.

— Все еще в Нью-Йорке?

— Да. — Она снова затихла, и я переживал, что она плачет. Черт побери, разве я уже не причинил этой женщине достаточно боли? — Почему ты позвонил сегодня? — наконец спросила она, и я услышал напряжение в ее голосе.

Чтобы наказать себя.

— Полагаю, ради извинений.

— Ты должен перестать это делать. Я получала все твои сообщения.

— Это значит, что ты простила меня?

Она не ответила сразу.

— За что, Себастьян?

Мои внутренности скрутило. За то, что сделал предложение, когда был не уверен.

Закрывался в себе. Отказывался от секса. Не находил время для психотерапии. Не принимал лекарства. Пил. Задерживался по вечерам. Лгал. Отменил свадьбу. Разбил твое сердце.

Список был бесконечным, я даже не мог начать.

— Мое прощение еще имеет значение?

Я сглотнул.

— Да.

— Почему?

— Почему? — переспросил я, хотя это был справедливый вопрос. У нас с Дианой все кончено, в конце концов. Но мне была ненавистна мысль, что она будет обижаться на меня остаток жизни. Я заслуживал этого, но глубоко внутри, мне казалось, если она скажет, что в состоянии все отпустить и двигаться дальше, что снова счастлива, несмотря на всю нанесенную ей боль, то, может, это будет означать, что я тоже заслуживаю счастья. Что мне не нужно будет вечно себя наказывать. — Я не знаю. Просто мне кажется правильным это сказать.

— Боже, Себастьян. Это отстойное извинение.

Я поморщился, но также немного улыбнулся. Это напомнило мне о словах Скайлар.

— Да, ты меня знаешь. Я немногословный.

— Это неправда. Ты просто не доверяешь себе, чтобы открыть, что у тебя на уме.

Снова я подумал о Скайлар.

— Полагаю, ты права. Может, мне стоит поработать над этим.

— Ты ходишь к психотерапевту?

— Да.

— Хорошо. И ты вернулся в Мичиган?

— Да. Построил коттедж на своей земле. Там, где я пытался уговорить тебя отдохнуть в палатках, помнишь?

— О боже. Этот опыт до сих пор преследует меня.

Я представил, как она содрогается, дрожь сотрясает ее узкие плечи.

— Да, городская девчонка. Ты возненавидела бы это.

— Ну, это ничего не значит. Теперь ты можешь отдыхать в палатках в лесу, если хочешь. А я буду в своей квартире со швейцаром.

Вот оно... насмешка в мою сторону за страх летать. Она никогда не упускала возможности.

— Звучит идеально для тебя.

— Да. — Она затихла на мгновение. — Ты с кем-нибудь встречаешься?

Я сделал паузу.

— Нет.

— Почему так нерешительно?

— Не знаю. Кажется странным говорить с тобой об этом. Я не совсем ни с кем не встречаюсь. Я встретил девушку недавно...

— Кто она? — просила Диана быстро.

— Ты ее не знаешь. Я учился с ней в школе.

— Ох. Она оттуда?

— Да. — На всякий случай, если Диана вдруг знала Скайлар по реалити-шоу, я решил сменить тему. — В любом случае, это ничего не значит. Я едва ее знаю. — Разговор становился немного странным, поэтому я решил его закончить. — Ну, спасибо, что перезвонила. Я ценю это. И... было здорово с тобой поговорить. — Это была правда. Ее низкий, прокуренный голос не имел надо мной прежней силы, но я чувствовал облегчение, что у нас наконец-то произошел цивилизованный разговор. И я был рад, что у нее все было хорошо. Может, я не нанес непоправимый вред.

Но она не повесила трубку.

— Могу я задать тебе вопрос, Себастьян?

Ох, черт.

— Да.

— Почему ты сделал предложение? Мы могли просто расстаться, если ты не любил меня достаточно.

Я закрыл глаза и пощипал переносицу. Бл*дь. Я не должен был говорить ей этого.

— Я говорил тебе. Я пытался быть человеком, которым ты хотела меня видеть.

— Так это была моя вина. — В ее тоне появилась резкость.

— Нет, не твоя. Я говорил тебе это. Я возьму всю вину.

— Я любила тебя. Я охотно была готова справляться с твоими проблемами. И ты отказался от меня. От нас. Унизил меня.

— Знаю. — Это мысль преследовала меня. Диана любила меня, даже со всеми причудами. Что если у меня не будет подобного снова? Даже если я не был безумно влюбленным в нее, может, мне стоило пытаться лучше.

— Ты заслуживаешь лучшего.

— Черт, да, — сказала она горько. — Мы планировали идеальную свадьбу, Себастьян. Идеальную жизнь.

Нет, не так. Не для меня. Жизнь в Нью-Йорке... Восемьдесят рабочих часов в неделю, подготовка на протяжении ночи, утомительная работа, безумные сроки, постоянное давление законов, конкурирующая социальная сфера, давление, чтобы работать больше, больше, еще больше. Ты любила все это. Но это разрывало меня на части.

— Я должен идти. — Я закончил вызов, не говоря ни слова больше, и лег в кровать, поначалу расстроенный, что позвонил. Какого черта я ожидал? Я отменил свадьбу шесть месяцев назад, сказал, что она не была единственной — почему она должна была меня прощать?

Иногда я думал, не совершил ли ошибку... может, я любил ее достаточно, и не знал этого. Может, мне следовало попытаться жить с сомнениями. Стоило жениться на ней.