Однако на линии была Гэрри.

— Разреши-ка мне угадать, — сказала Лесли. — Наверно, ты не приедешь в Шрусбери.

— Я не могу оставить его, — сказала Гэрри дрожащим голосом. — Я люблю его. Пожалуйста, пожалуйста, пойми меня.

Лесли вздохнула.

— Все равно я убью тебя, когда увижу. Я все понимаю.

— О Боже, ни у кого нет таких подруг, как ты. Ты замечательная.

— А ты забыла упаковать фен, — сказала Лесли, сделав гримасу Майку, который усмехнулся в ответ.

— Да нет же, — ответила Гэрри. — Я положила его, потому что знала, что, если я не положу, ты убьешь меня.

— Ты, должно быть, все-таки забыла его, потому что у меня фена нет.

— Это невозможно.

Лесли нахмурилась.

— Ладно, не думай об этом. Слушай, а какого черта ты разъезжаешь вместе с такой ценнейшей книгой, «Адамсом»? Ты спятила? Ты можешь ее испортить.

— Какая книга? Какой «Адамс»?

— «Памела. Вознагражденная добродетель». Сэмюэла Ричардсона. Это экземпляр первого издания, который был подарен Абигайль Адамс ее мужем, Джоном. Ты не читала, что написана форзаце? Где ты ее взяла?

— Не понимаю, о чем ты говоришь? Я взяла с собой только одну книгу — последний роман Джоанны Линдсей — и положила ее к себе к сумку, когда мы приземлялись. Ты не помнишь, как я ее читала?

Лесли вспомнила, что Гэрри сидела рядом, уткнувшись носом в книгу в мягкой обложке, чтобы не нервничать при посадке. Эта книга определенно не имела ничего общего с «Адамсом».

— Но я не понимаю… Погоди, не вешай трубку.

Она положила трубку рядом с аппаратом и подошла к поклаже. Взяв синюю сумку Гэрри, она вернулась.

— Ну что? — спросил Майк.

— Пока не знаю.

Она опустила сумку на кровать, а затем снова взяла трубку.

— С тобой мужчина? — спросила Гэрри. — Я слышу мужской голос. Ты встретила его? Поэтому ты и не расстроилась из-за меня?

Лесли крепко сжала зубы, выдержав паузу, затем сказала:

— Послушай. Это важно. Какую зубную пасту ты с собой привезла?

— «Эйм».

В сумке лежал тюбик «Крест».

— А какого цвета у тебя расческа?

— У меня щетка. А зачем это тебе?

— Позже скажу. Какой у тебя дезодорант?

— Плоский карандаш.

В ванной стоял баллончик.

— Что еще было в твоей сумке?

— Моя косметика, ночная рубашка, смена нижнего белья и таблетки от желудка. Кстати, я тут обнаружила такое классное средство…

Ни одной из этих вещей в сумке не было.

— Я думаю, ты каким-то образом взяла чужую сумку, — сказала Лесли, бросив взгляд на Майка. Он приподнял брови. — Спасибо, Гэрри. Завтра я отправляюсь в Шрусбери. Надеюсь, увижу тебя в самолете.

Она повесила трубку.

— «Адамс» не ее.

— Это многое объясняет, — сказал Майк.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Что ты хочешь сказать этим «многое объясняет»?

Майк усмехнулся.

— Моя сладкая, подумай одну минутку, и твой здравый смысл подскажет тебе, что две попытки ограбления в двух противоположных концах страны вовсе не были совпадением…

— Это могло случиться.

— Один шанс из миллиона. Возможно. Я удивлялся этому, но все же не придавал значения. Но теперь, когда мы знаем, что книга не принадлежит Гэрри, все странности можно объяснить тем, что кто-то пытается вернуть себе цепную книгу, которая уехала с чужим человеком по ошибке.

— Но почему бы им просто не спросить? Почему надо обязательно красть?

— Может, потому что они не могут спросить…

— Потому что они сами ее украли, — возбужденно закончила Лесли. — И подумать только, я всю жизнь читаю детективы. Надо же было и самой угодить в детективную историю.

— Но это тебе не Шерлок Холмс. Это реальная жизнь.

— Подожди минуту, — сказала она, пока ее здравый смысл окончательно выдвинулся на первый план. — Пожалуй, утверждать, что вещи, которые происходят со мной, имеют какое-то отношение к тому, что Гэрри перепутала сумки, было бы надуманным. Более вероятно, что какой-нибудь вполне приличный коллекционер не на шутку взбесился, когда обнаружил у себя в вещах издание 1995 года, в то время как его антикварный томик исчез вместе с какой-то растяпой, а именно Гэрри. К счастью, книга попала ко мне, а не к ней. Попади она к ней, Гэрри, наверно, читала бы ее лежа в пенной ванне.

Подумав о том, что могли бы сделать влага и мыло, вступая в химическую реакцию с нежными материалами старой книги, Майк даже передернулся. А если бы эта воображаемая Гэрри уронила «Адамса» в воображаемую ванну…

— Господи, я даже не хочу об этом думать. «Адамс» — это сокровище, и с ним надо обращаться как с королевой.

— Знаешь, с этой книгой… твоя забота уже перехлестывает через край.

Каким-то образом то, как истончились при этом ее губы, навело его на мысль, что на определенном этапе ею овладело раздражение. Он поднял брови.

— Ты ревнуешь меня к книге?

— Не говори глупостей. В любом случае, мы говорим об этой книге не как об украденной, а как об ошибочно попавшей к нам вещи.

— На самом деле это ты заставляешь меня перехлестывать через край.

— На самом деле это ты чуть не падаешь в обморок!

Он усмехнулся.

— Ты все-таки ревнуешь!

— Это смеш…

Он прервал ее последнюю реплику звучным поцелуем. Ощущение ее тела, мягкого и инстинктивно привлекательного в его руках, было пьянящим. Он поцеловал ее снова, медленнее, чувствуя вкус ее губ на своих, впечатленный тем, как ее ладонь сжала его бицепс, а ногти слегка впились в кожу.

— Продолжай ревновать, — пробормотал он, поднимая голову.

— И не рассчитывай, — прошептала она в ответ, прижимаясь к нему, но ни на йоту не уступая рассудком.

Он просто усмехнулся и отпустил ее.

— Ты говорила, что…

Она сделала глубокий вдох.

— Я говорила, что мы делаем уж слишком далеко идущие выводы насчет этой книги… во многих отношениях.

— Что бы мы не думали, нам будет лучше взять «Адамса» и заявить в полицию.

Лесли тяжко вздохнула.

— Только не снова в полицию. Только не это.

Он рассмеялся. В этом ее винить нельзя.

— Ах, если бы наши желания были лошадьми…

— Да, да, еще одна цитата. «Человеку позволено ошибаться, а Богу — не возвращаться и проклятый полицейский участок». — Лесли вздохнула. — Я иду.

Когда они шли по коридору, он обнял ее одной рукой, прижав ее к себе. Он ожидал, что она отведет его руку и отстранится, но она этого не сделала. Было так, будто бы она уже давно физически подчинилась, уступила ему. Не сознанием, не чувствами. Для этого нужно больше времени. Возможно, она просто не хотела, чтобы он думал, будто она ревнует его к книге.

Он улыбнулся про себя, сознавая, что уколол ее этим. Он хотел и нуждался в том, чтобы дотронуться до Лесли после этой последней ночи. С его стороны было глупо уйти от нее в ее номер. Теперь, когда он прижимал ее к себе, а ее запах поддразнивал его мысли, он по-настоящему понял, насколько он ее хочет.

— Прошлой ночью я был дураком, — сказал он, открыв дверь своего номера и увидев разобранную постель. Постель, в которой спала она… в одиночестве. — Я должен был остаться с тобой. Тебе была нужна компания. Я опасался, что снова стану твоим любовником, а ты к этому не готова. Боже, я должен был остаться!

— Нет, — улыбнулась Лесли. — Ты правильно сделал, что не остался.

— Ну, конечно, — простонал он. — Ты же знаешь, я с слишком сильно хочу тебя, чтобы ждать.

Она отвернулась, неожиданно смутившись. Когда Лесли смущалась, это обычно напоминало превращение маленькой феи в громадного великана. Вот она стоит здесь с лицом, залитым краской. А с мужчинами ничего не произойдет, даже если им это будут говорить по много раз в день, подумал он, осчастливленный открытием.

Захватив с собой «Адамса», они направились в полицейский участок. Когда люди возвращают полиции пропавшие вещи, о пропаже которых толком никому не известно — ни полиции, ни этим людям, — в изначальное неудобное положение попадают те, кто вещи приносит. В конце концов Майка и Лесли провели в тесный кубик офиса, и дородный добродушный сержант, с которым они имели дело, сделал несколько телефонных звонков.

Наконец он повесил трубку и объявил:

— Мы вынуждены временно задержать вас как свидетелей, пока сюда не прибудет человек из Скотленд-Ярда, который будет вести дальнейшее расследование.

— Но почему? — спросила Лесли, прежде чем это успел сделать Майк.

Сержант сердито посмотрел на них.

— Похоже, что книга была украдена.

— Но ведь она ее не крала! — воскликнул Майк, понимая, что на Лесли теперь повисло подозрение в краже. — Она нашла ее.

— Это определит человек из Ярда.

— Не могли бы мы вернуться в гостиницу и подождать там? — с надеждой спросила Лесли. — Я обещаю, что мы никуда не денемся.

— Сожалею, мисс.

Майк вскочил со своего места.

— Но это смешно! С какой стати она стала бы возвращать полиции книгу, если бы сама ее украла? Это же бессмыслица.

— Возможно, и так. Но мне было сказано пока не снимать с нее подозрения.

— Кто-нибудь знает хорошего английского адвоката? — спросила Лесли. На глаза ее готовы были навернуться слезы.

Майк снова сел, обнял ее и притянул к себе.

— Все будет хорошо, солнышко. Я обещаю.

Она фыркнула.

— Можем поменяться местами.

Он провел по ее волосам.

— Давай.

— Мне жаль, мисс, — произнес сержант с чувством профессиональной симпатии. — Мне жаль, сэр. Вас это тоже касается.

— Меня? — выпалил в него Майк. — Вы хотите сказать, что я тоже арестован?