Оргазм как вспышка. Сильный, он сносит башню, и кажется, что я ослеп, оглох. Прижимаюсь спиной к кафелю стены и несколько долгих секунд меня ещё колбасит угасающими вспышками.


Становится лучше. Не так, как если бы я трахнул Зай, но гораздо лучше, чем полчаса назад.

Когда в зал приезжают мои бойцы, я уже собран и готов обсуждать с ними дальнейший план.

Сашка говорит, а я хмурюсь.

Динар начал что-то подозревать, охрана возле Ясмин усилилась, да и за Зай глядят куда внимательнее.

— Похоже, шмотки он у нее чужие нашел тогда и завертелось, — говорит Сашка, смотрит на меня многозначительно, а я матерюсь. Ну Заяц, неосторожная принцесса, мать ее, — я всего не знаю, охрана чужая, но слышал часть бесед. Девочку хотят увезти.

Если Динар увезет Ясмин… Снова хочется ударить в стену, слишком долго мы все выясняли. Нужно перехватить девчонку по дороге, забрать Зай.

А потом диктовать условия Динару с позиции силы. Бумаги у меня — их недостаточно для того, чтобы доказать виновность недоноска в суде, но вполне хватит, чтобы Таир узнал правду.

А он и узнает. Мне бы только девчонок забрать, я потом от этой гниды не оставлю пустого места.

Сашка подошёл, встал рядом. Выбил из пачки одну сигарету, вторую мне протянул. Курим, молчим.

— Я завтра заступаю.

— Тянуть не будем, — выдохнул вместе с дымом, — если малую в ближайшие дни вывезут за пределы города, мы его не достанем. Твоя задача Зай подготовить.

— Вот и порешали, — кивнул Санёк. — Спасём твою принцессу, рыцарь на старом коне, не парься.

Глава 12. Зай

Иногда ночью мне казалось, что я слышу шум его шагов. С надеждой выглядывала в коридор — пусто. Вставала у окна и подолгу смотрела в тёмный сад. Ждала. Знала, что не придёт, слишком рискованно и все равно ждала. В дни, когда дежурил Саша, обходя ночами участок, он останавливался и в шутку мне салютовал.

Порой я выходила и шла к помятым Русланом розам. Садилась на лавочку, сидела, до отупения разглядывая равнодушные идеальные цветы. Динар был доволен, ему казалось, что я тупею от лекарств. А я была вся заточена на ожидание, что казалось и не чувствовала ничего больше, тем более к Ясмин меня не пускали. Разок обхватила шипастый стебель, сжала крепко. Иголки впились в кожу, она окрасилась алыми каплями. Больно — значит, чувствую.

— Девочка, ты опять за своё, — пожурил меня не к месту появившийся Динар. — Ты же понимаешь, что мне придётся рассказать врачу о том, что ты делаешь себе больно?

Я кивнула — плевать. Я сбегу отсюда до следующего визита врача с паучьими пальцами. От всех сбегу. Заберу только свою девочку, а может ещё чужую собаку, которая так умело притворялась моей Шанель.

А следующим вечером ко мне подошёл Саша. Закурил, хотя на территории никто кроме моего мужа курить не осмеливался. Терпко запахло сигаретным дымом, я глубоко вдохнула и даже успокоилась немного — сразу о Руслане повспомнилось, словно близко он, только руку протяни.

— Мелкую увезти хотят, — бросил Саша и с удовольствием затянулся. — Точный день ещё не знаю, Руслан пробивает аэропорт, похоже, за границу. Гаденыш о чем-то догадывается.

Я вскочила с лавки — что угодно делать, только не сидеть вот так сложа руки. У Ясмин теперь персональная охрана, слишком много охраны у нас. Но я чувствую прилив сил, я готова бежать и убивать голыми руками, мне кажется, я в состоянии перегрызть глотку любому, кто стоит на пути к моей дочери.

— Стой, — усмехнулся Саша. — Куда собралась? Жди, мужики все порешают. Твой ушлепок только силу поймёт, иначе никак.

— Жду, — растерянно отозвалась я.

Только и делаю, что жду, сколько можно? Одно радует, чем больше времени проходит, тем меньше во мне концентрация гадких лекарств, я чувствую в себе силу, мои мысли не путаются. У меня должна быть трезвая голова.

— Когда скажу, просто встанешь и поедешь со мной. Без вещей, без ничего. Можешь цацки нацепить, так, чтобы в глаза не бросалось, документов у тебя нет, но я вытащу их из сейфа. Запомни, ни шмоток, ничего, своим налегке.

— Ясмин?

Сашка с сожалением посмотрел на докуренную сигарету, затем забросил окурок прямо в розарий — я не подумала бы сказать ему и слова. Мне плевать, пусть хоть все горит, вместе с Динаром, только бы забрать мою девочку.

— Ясмин увезет охрана твоего мужа. А ты и слова не пикнешь, что знаешь, иначе все полетит к чертям. Таблетку вон свою выпей, чтобы успокоиться.

Я вспыхнула, но усилием воли заставила себя промолчать. Не стоит спорить с тем, кто рискует своей жизнью, чтобы мне помочь.

— Хорошо, — смиренно отозвалась я.

Сашка подобрел, улыбнулся лукаво.

— Всё получится, принцесса. Перехватят их по пути в аэропорт. Только мозг мне не делай, будь умницей, мне на воле твоего влюблённого Шрека хватает.

Ночью я бы подавно уснуть не смогла. Я была полна страхом, полна ожиданием, полна…предчувствием волшебства. Меня бросало из крайности в крайность. То трясло от мысли, что ничего не получится. То окатывало эйфорией — мы будем свободны!

Принималась мечтать. Как подам в суд, настою на медицинской экспертизе и отвоюю назад свое здоровье, сниму с себя клеймо душевнобольной. Мечтала о том, как поеду к эби, уже без гнета постылого брака. У неё на кухонном столе наверняка лапша сушится к супу. На плите булькает крепкий мясной бульон. На деревянной, в пометках ножа разделочной доске ворох свежей зелени.

А я прижмусь к ней, вдохну такой родной аромат, и растворюсь в нем. И плакать не буду — нечего пугать старенькую эби. Ничего ей не скажу, я привыкла все носить в себе.

А вечером выйдем во двор, Ясмин будет играть с ягнятами, которых из-за того, что Ася не разрешает их резать, развелось уже порядком, и дочка моя будет смеяться.

Столько желаний. Все сладкие. И на самом краешке сознания самая грешная и самая сладкая мечта, от неё то в жар бросает, то в холод. Нет там никого, только я и Руслан. Сплетенные руки, дыхание, ставшее общим, слившиеся воедино тела. И там, в месте их слияния рождается доселе неведомая мне магия…

Утром я была привычно бледна, Динар не обратил внимания. Не заметил и того, что к завтраку я спустилась в колье, на запястье браслет, в ушах серёжки брильянтовые, которые я ненавидела за вычурность, на пальцах перстни… Я взяла все, кроме того самого золотого браслета — обруча. Пусть кандалы остаются здесь. Я думала о том, что бежать придётся в любой момент. Да, у меня не будет денег, зато будут бриллианты и золото — самая верная валюта на все времена.

Я гуляла в саду со стороны детской. В открытых окнах трепещут занавески. Иногда я слышу голос няни — Ясмин молчит. Может, как я, считает затянувшиеся до нашего освобождения минуты. У Ясмин уже целых три охранника. Куда столько на такую маленькую девочку? Я безумно боюсь, что мою малышку ранят. Что кто-то из её защитников, Сашка, к которому я уже привыкла, или Руслан, что они пострадают. Но остановить все это я не смею — слишком многое на кону. Моя жизнь ничего не значит, но жизнь Ясмин бесценна.

Мне казалось — я готова. Но оказалось, что я всего лишь маленький испуганный зайчишка. Глупый и трусливый. Дверь моей комнаты открылась рывком, я вскочила с кресла.

— Пора, — коротко сказал Саша. — Сегодня. Сейчас.

Это сейчас резануло по нервам. Дернулась ладонью к шее, воздуха не хватает, будто колье душит. Но Саша церемониться со мной не стал. Схватил за руку, потащил по длинным коридорам так и не ставшего родным дома. Бежим к стороне слуг, к внутреннему входу в гараж. Там несколько машин — пижонские Динара, и те, что попроще — прислуги и охраны.


— Держи, — говорит Саша и суёт мне в руки сумку.

В ней что-то гремит. А я думаю — мы вот так просто возьмём и уедем? Да кто меня выпустит, Динар распоряжение дал… Но Саша шагает к пыльному, незнакомому мне джипу. Открывает багажник, подхватывает меня на руки, словно пушинку и суёт внутрь.

— Но, — удивляюсь я уже из багажника.

— Так надо. Лежи тихонько, ноги подожми, я захлопну.

Я послушно поджимаю, впервые радуясь тому, что во мне росту едва больше полутора метров. Багажник захлопывается, на меня обрушивается душная темнота. Захлестывает паника, я снова не могу дышать. Кусаю ребро ладони, чтобы не закричать, боль отрезвляет. А потом темнота расцветает тонкими, пробивающимися то тут то там лучиками света. В них пляшут пылинки — это так просто, так буднично, что я успокаиваюсь. Повторяю про себя имя своей дочки, раз за разом, сотни раз. И когда хлопает дверь машины, заводится, оглушая двигатель, и тогда, когда автомобиль мчится набирая скорость, а моё тело нещадно мотыляет, словно в барабане стиральной машины. Имя дочери у меня на устах и тогда, когда автомобиль резко тормозит, снаружи доносится мужские голоса, а потом багажник открывается, солнце ослепляет.

— Да не при делах я, — возмущается мужчина, который работал у нас. — Я смену сдал и уехал, откуда мне знать, что она в багажнике моем лежит вся в брюликах? Она чокнутая, точно вам говорю, у неё и справка есть!

Мужик резко затыкается, а потом я вижу Руслана. Облегчение невероятной силы, оно просто сносит все на своём пути, подобно цунами. Я улыбаюсь и хлюпаю носом одновременно. Тяну к нему руки, он подхватывает меня, и на какое-то мгновение так хорошо, что кажется, больше ничего и не нужно. А потом озаряет — дочь.

— Ясмин, — напоминаю я.

Руслан несёт меня на руках, как ребёнка. Сажает в свой автомобиль. Говорит, что все хорошо. Что с Ясмин — Сашка. Что сейчас они едут в аэропорт, но на пути засада. А мы едем туда, очень быстро едем, за моей девочкой.

Я так нервничаю, что хочу попросить у Руслана сигарету, но не смею. Хорошие девочки не курят. Заглядываю в сумку — там два моих паспорта, российский и загран. Ещё какие-то документы. И телефон, его я не видела уже несколько месяцев. Включаю. Мигают огоньками оповещения соцсетей — это явно не то, что мне сейчас нужно. Моё внимание привлекло смс о пропущенных вызовах — шесть раз из клиники. Шесть. На меня обрушилось понимание того, что в суете и тревоге я просто позабыла про анализ, да и возможности съездить не было. Набираю номер, глядя как вдоль дороги на скорости пролетают столбы. Моя девочка уже близко.