Екатерина Орлова - Непокорная

– Посиди минутку, – говорит он, немного наклоняет меня вперед и встает.

Мутным взглядом слежу за тем, как он быстро вытирается, а затем подходит к ванне. Келлан подхватывает меня на руки и ставит возле ванны, стягивает с сушилки большое пушистое полотенце и заворачивает в него мое размякшее тело. Я не сопротивляюсь и не спорю, нет сил. Что бы он сейчас не собирался сделать со мной – я покорюсь. Он снова подхватывает меня на руки и, минуя игровую комнату, несет по коридору. Через несколько шагов мы оказываемся в большой спальне с королевского размера кроватью. Мне, наверное, нужно одеться и уехать. Я слабо пытаюсь вырваться из его объятий.

– Не брыкайся, Одри, – говорит Келлан, останавливаясь возле кровати.

Он ставит меня на ноги и отбрасывает одеяло. Потом укладывает на кровать и я утопаю головой в огромной мягкой подушке. Мне нужно встать. Нужно уехать домой, а уже там расслабиться. Сейчас, только полежу еще минутку с закрытыми глазами, и сразу встану. Чувствую, как рядом со мной приземляется горячее большое тело. Келлан разворачивает меня из полотенца, вытаскивает из-под моего отяжелевшего тела махровую ткань. Потом переворачивает на бок, обнимает со спины, тянется и щелкает выключателем на прикроватной тумбочке, погружая комнату в темноту. Он нежно целует меня за ухом, шепчет, касаясь губами мочки:

– Спи, Одри.

– Мне нужно уехать, – бормочу я, балансируя на грани сна и реальности.

– Завтра, – отзывается он, и это последнее, что я слышу, проваливаясь в глубокий, сладкий сон.

Я просыпаюсь от того, что мне тяжело дышать. Моргаю, чтобы восстановить зрение и, как только настраиваю резкость, внезапно вспоминаю, где нахожусь. Запах терпкого парфюма, горячее тяжелое тело, буквально придавившее меня к хлопковым простыням и темная мужская комната. Я осталась у Келлана. Зажмуриваюсь и пытаюсь понять, как отношусь к этому, но в голову не приходит ни одной мысли, кроме той, как же чертовски приятно вот так проснуться. И как невероятно все было между нами прошлым вечером. Возможно, я обманываюсь и эта забота была притворством, частью игры. Но я хочу хотя бы еще на десять минут остаться в этом состоянии, и верить в то, что все это по-настоящему.

Келлан шевелится, а потом его рука сжимает мою обнаженную грудь и из меня вырывается короткий шумный выдох. Он подвигается ближе и упирается мне в попку каменным стояком. Его дыхание уже не такое размеренное и, кажется, я могу слышать биение его сердца. Он начинает толкаться в ягодицы и медленно двигать бедрами. Я замираю, страшась, что он перестанет, как только окончательно проснется. Млею под его напористой рукой, которая уже движется по животу вниз и накрывает холмик, который за ночь успел по нему истосковаться. Не хочу быть зависима от его ласк, но с каждой последующей проваливаюсь в этом стремлении. Немного раздвигаю ноги, давая дорогу его настырным пальцам. Он растирает образовавшуюся влагу и начинает медленно, лениво кружить по клитору. Мое дыхание учащается, а сердце срывается в галоп. Хочу его до головокружения. Он нужен мне внутри, чтобы убедиться в том, что все это реальность.

Келлан сильнее раздвигает мои ноги и пристраивается у входа. Я хрипло стону, когда он не спеша погружается на всю длину. Потом выходит и снова оказывается внутри. Эти ощущения ни с чем не сравнить. У меня никогда не было ванильного утреннего секса, и сейчас меня разрывает от эмоций и чувств. Крепко зажмуриваю глаза и отдаюсь во власть ласк Келлана. Он не скупится на них, распаляя меня еще сильнее. С ним мне не нужно ничего доказывать, не нужны дополнительные стимуляторы и острые ощущения. Все, что он сейчас дает мне, само по себе стимулятор, который впрыскивает в кровь эндорфин и тот разносится по венам вместе с бурлящей кровью. Келлан ускоряется, сжимая рукой мое бедро, а я выгибаюсь ему навстречу, встречая каждый размеренный толчок.

А потом он останавливается, выходит из меня и, развернув к себе лицом, усаживает сверху. Ласково проводит ладонями по талии, глядя мне в глаза, потом перемещается к груди и сжимает ее, перекатывая соски между пальцами. Я ерзаю на прижатом к его животу члене, обильно смазывая своим возбуждением.

– Трахни, меня, Одри, – просит он.

Он серьезен, брови слегка сведены к переносице, в глазах ни грамма насмешки или повеления. Он действительно просит сделать это. Искренне и без игр. Приподнимаю бедра и, придерживая член рукой, медленно скольжу по нему, насаживаясь так, чтобы он оказался как можно глубже во мне. Мы оба стонем и я слегка откидываюсь назад, а Келлан продолжает свои неспешные ласки, заводя меня еще сильнее, если такое возможно. Я растворяюсь в нашем сексе, позволяю сорвать с себя маску неприступной стервы Доминатрикс, и предстаю перед ним обнаженная, телом и душой. Не знаю, что такого есть в Келлане Абрамсе, но почему-то именно сегодня мне хочется показать ему настоящую себя, без прикрас и всей этой великосветской мишуры. И хочу видеть его, настоящего. Такого, каким он может быть только во время обычного секса. Голый, искренний.

Начинаю двигаться быстрее, а Келлан смотрит на меня с восхищением, обводя изгибы руками. Он как будто не может перестать касаться меня, словно ему это жизненно необходимо. И эта мысль делает ощущения острее. Теперь я уже скачу во весь опор, как будто объезжаю ретивого скакуна, словно через час весь мир померкнет и мы превратимся лишь в воспоминание. Мне нужны эти ощущения, я гонюсь за ними, не сбавляя скорости. Хочу снова и снова впитывать каждую секунду происходящего. Хочу, чтобы его невероятные ласки клеймом были выжжены на теле, чтобы не забыть.

Келлан вцепляется мне в бедра и слегка приподнимает свои, начинает резко двигаться вверх и вниз, приближая меня к кульминации. Я чувствую, как сжимаются мои внутренние стеночки, как подрагивают колени и трясутся руки. Провожу ногтями по его груди, вырывая из него животное рычание. Мы больше не можем сдерживаться. Теперь мы как два сорвавшихся с цепи животных, которые пытаются настигнуть удовольствие, удержать его и раствориться в нем полностью. Первой кончаю я, с криком и его именем на губах. В глазах темнеет и голова кружится, а Келлан, удерживая меня, продолжает вколачиваться в мое тело в бешеном ритме в погоне за собственным освобождением. Он хватает меня за затылок и прижимает к своему телу, крепко сжимая волосы. Я глубоко дышу, насыщая легкие его запахом. Еще несколько беспорядочных толчков – и я чувствую внутри, как пульсирует его член, омывая струями теплой жидкости. Он кончил внутри меня. Без защиты. Почему мне так наплевать на этот факт?

Распластываюсь на его большом теле, пытаясь привести дыхание в порядок.

– Я бы поцеловал тебя, но мы оба не чистили зубы. Боюсь испортить впечатление о себе.

Усмехаюсь его словам и ловлю себя на мысли, что мне бы действительно хотелось почувствовать сейчас его поцелуй на губах. Такой томный и долгий, распухшими ото сна губами.

Одри

Первый утренний поцелуй со мной тоже случился бы впервые, я никогда ни с кем не спала. Но я постепенно возвращаюсь в реальность и осознаю, что это было в первый и последний раз. Вряд ли мы с Келланом могли бы такое провернуть еще раз.

– Все хорошо, – отвечаю, когда понимаю, что он, видимо, ждет моего ответа.

– Давай еще поспим, слишком рано.

Если не уйду сейчас, то позже вряд ли смогу. Мне действительно пора убираться из дома Келлана, чтобы не строить иллюзий на пустом месте.

– Мне пора ехать, – бубню в его кожу, которая пахнет им и сексом. Убийственное сочетание.

– Ты можешь остаться.

– Наша сделка…

– К черту сделку, Одри, – раздраженно отзывается он. – Мы два взрослых человека, которые сами решают, как им быть. Это все чушь собачья. Со сделки все могло начаться, но закончиться может только так, как мы сами того захотим.

Что-то беспокоит меня. Нечто, буквально кричащее мне бежать, иначе я рискую потом не собрать себя воедино. Это прозвучало шаблонно даже в моей собственной голове, и даже заставило горько усмехнуться. Но такие, как Келлан, оставляют после себя выжженную пустыню в месте, где до этого был цветущий оазис. А мне еще нужно противостоять целому миру. Я медленно выдыхаю и надеваю свою привычную маску. В ней мне легче справляться с любыми сложностями.

– Мне правда пора, – произношу решительно и скатываюсь с него на край кровати. Сажусь и расправляю спутанные волосы. – Одолжишь мне одежду? Ты вчера мою разорвал.

– Посмотри на меня, – просит он. Я поворачиваюсь. – Почему ты прячешься?

– Прячусь?

– Да, прячешься. Со мной ты можешь быть собой, ничего не боясь.

Мысленно усмехаюсь. Да, могу, только потом по настоящей мне ты проедешься грязными колесами трака, превращая каждую косточку в пыль.

– Вот она я настоящая, Келлан. – Встаю и развожу руки в стороны, как будто предлагая полюбоваться мной. – Я не играю.

Он хмурится и качает головой.

– Футболка и шорты подойдут? – спрашивает он, вставая с кровати.

– Да, – разочарованно отзываюсь я. Мне почему-то хочется, чтобы он настаивал быть с ним искренней. Трясу головой. Господи, один ванильный секс – и я превращаюсь в героиню сопливых мелодрам. Пора выбираться из пахнущего сексом кокона.

Келлан идет к двери во всем своем обнаженном великолепии. Под смуглой кожей перекатываются крепкие мышцы. Наблюдаю за его задницей и длинными ногами. Он идеально сложен, все на своих местах. Как будто был вылеплен искусным скульптором, а не рожден обычной женщиной. Внезапно мне захотелось узнать, кто его родители, рос ли он в полной семье. Кажется, я начинаю сходить с ума из-за нашего бурного секса.

Келлан выходит из той же двери, за которой скрылся минуту назад. Он уже одет в спортивные штаны, низко висящие на бедрах. Нужно ли упоминать эту, пожалуй, самую соблазнительную часть мужского тела – мышцы в форме V, – которые ведут к раю, скрытому в серых штанах? Черт возьми, я схожу с ума от этого и дорожки темных волос, скрывающейся за резинкой.