— Четырнадцать без Уэлкома и Эрика, которые перебрались к Годвину, — ответил Бран. — Я уже говорил Дрого, что ему надо со всех ног бежать на дарование земли, иначе придется возводить палаточный городок для сирот и брошенных детей, которых подбирают Иво и Мэй.

— Брошенных детей?

— Утром они нашли возле своей палатки трех подкидышей. Думаю, их подбросили женщины, что едут в обозе армии, дабы избавиться от нежеланного потомства.

Ида горестно покачала головой, но, подумав, что Мэй и Иво действительно дадут малышам ту заботу, на которую их родные матери вряд ли способны.

Повернувшись к Аверил, Ида перехватила быстрый и испытующий взгляд, который сестра бросила на Серла, и сказала:

— Он очень хороший, добрый и заботливый.

— Но как можно играть свадьбу, если отец только что погиб? — в полном смятении спросила Аверил.

— Не только что, — прошло уже несколько месяцев… Хотя, честно говоря, я тоже не понимаю, к чему такая спешка. Но сейчас мы должны думать о матери, о будущем. Нам предстоит жить в совсем другой стране. Домой нам вернуться нельзя — там живут норманны. Ведетте же нужна крыша над головой, надежное плечо: кто-то ведь должен о ней заботиться, а положение супруги норманнского рыцаря позволяет избавиться от многих проблем.

— Мама сказала, что любит его. — Потерянно проговорила девочка.

— Если говорит, то, по-видимому, так и есть. Пока наш отец был жив, она вела себя безупречно: окружала и его, и нас теплом, заботой. Что плохого в том, если теперь она вернется к человеку, которого любила в молодости?

— Ты и правда так думаешь?

Помедлив мгновение. Ида кивнула, потому что действительно теперь после разговора с Дрого, который разрешил многие ее сомнение, — думала именно так.

— Да. Поверь мне: Серл действительно замечательный человек, добрый, честный, заботливый. Вы будете отличной семьей!

— То же самое говорил Бран, — вмешался в их беседу Этелред.

Услышав свое имя, юноша, явно удивленный, повернул к ним голову.

— Бран похвалил норманна? Невероятно! — улыбнулась Ида.

— У меня были причины, а я никогда не кривлю душой, даже если речь идет о норманнах, хотя это и непросто, — хмуро проговорил юноша.

— Но ты сумел перебороть себя, и это похвально. — Ида повернулась к Аверил: — бери с него пример — не пожалеешь.

— Я постараюсь, — пробормотала Аверил. — В любом случае это все же лучше, чем жить в монастыре.

От Иды не скрылось, как Аверил при этих словах быстро посмотрела куда-то в сторону, покраснела и поспешно опустила глаза. Ида проследила за ее взглядом и в изумлении застыла: рядом с Дрого стоял Унвин, и щеки юноши горели огнем, как и у ее младшей сестры.

Обернувшись, она наткнулась на понимающий взгляд Брана.

— Думаю, очень скоро Аверил изменит свое отношение к норманнам, — с улыбкой заметил юноша.

— Похоже на то, — рассмеялась Ида.

— Что это вас так рассмешило? — подозрительно поинтересовался Дрого, но не успели они ответить, как он опять спросил: — У нас что, стало больше детей или меня подводит память?

На вытянувшееся лицо Дрого было жалко смотреть, когда Бран сообщил о недавнем прибавлении в семействе Иво.

— Надо бы поговорить с ними… — осторожно предложила Ида. Дрого тяжело вздохнул, а потом рассмеялся.

— Да, придется, а то и правда негде будет размещать такое количество народа.

Слова Дрого напомнили Иде, что скоро все закончится и она останется одна, но когда он взял ее за руку, и повел к новобрачным, сумела изобразить подобающему такому случаю радостную улыбку. Первый же взгляд на Ведетту развеял ее последние сомнения: она была великолепна: помолодевшая, с сияющими глазами, щеки горят румянцем, движения изящные и грациозные, — и буквально светилась от счастья. А Серл…

Воин тоже словно помолодел лет на двадцать, и каждый, кто видел их с Ведеттой рядом, мог с уверенностью сказать, что их брак будет долгим, крепким и счастливым…

Церемония бракосочетания много времени не заняла, и после свадебного пира Ида с Ведеттой уединились, чтобы поговорить.

— Аверил и Этелред знают правду обо мне? — спросила Ида, помогая Ведетте снять наряд невесты.

— Да, — кивнула та. — Они всегда немного побаивались старой Эдит, поэтому поначалу растерялись, но только и всего. Своего отношения к тебе они нисколько не изменили.

— Меня удивило, что они и словом об этом не обмолвились. Они мне даже ничего не сказали. Думаю, для них эта новость не имела особого значения: ведь отец-то у нас был общий.

— Ты как была их сестрой, так ею и осталась, а остальное неважно.

— Хотела бы, и я ко всему относиться так же просто. Знаешь, мне порой очень жаль, что я уже не ребенок.

— Да, — согласилась Ведетта, — с возрастом все становится гораздо сложнее. А как, интересно, Аверил и Этелред восприняли мое замужество?

— Как я поняла, сестру эта новость немного ошарашила, а вот Этелред отнесся к ней спокойно. Бран сказал ему, что Серл хороший человек, и этого оказалось достаточно.

— Так и должно быть, — улыбнулась Ведетта. — Этелред боготворит Брана… А теперь, я думаю, нам пора поговорить о тебе и Дрого.

— В другой раз. Сегодня — день твоей свадьбы. И кроме того, мне и сказать-то нечего: ничего не изменилось.

— Хорошо, отложим этот разговор, но ненадолго. Война окончена, Вильгельм через несколько дней будет коронован, так что вам с Дрого самое время принять какое- то решение.

— Да, понимаю…

Ведетта поцеловала Иду в щеку.

— Очень хочу, чтобы ты была счастлива, так же как я. Очень жаль, что уже не молода и, в отличие от тебя, не смогу подарить Серпу ребенка.

И вдруг Ида услышала голос, но впервые не почувствовала тревоги. Некоторое время она сидела неподвижно, уставившись в одну точку, потом напряжение спало, и лицо ее озарила мягкая улыбка.

— Ты подаришь Серпу двух прекрасных сыновей. Ее слова так ошарашили Ведетту, что у той глаза полезли на лоб.

— Не могу понять: ты от радости онемела или услышанное повергло тебя в ужас? — громко рассмеялась Ида.

— Разумеется, я счастлива, что смогу подарить Серпу детей. Меня ошарашило другое… даже в дрожь кинуло: ты была так похожа на старую Эдит. Я как будто видела и даже слышала ее. Неужели тебя это саму не пугает?

— Немного, — призналась Ида, — хотя сейчас уже меньше.

Снаружи послышалось деликатное покашливание Серпа, и торопливо поцеловал Ведетту в щеку, Ида пожелала ей счастья и выбежала из палатки.

Как оказалось, у Дрого было в лагере так много дел, что Иде представилась возможность навестить друзей. Она узнала, что Иво и Мэй воспользовались присутствием в лагере священника и тоже обвенчались; поговорила с Годвином, Браном…

Когда за ней пришел Дрого, Иду, вновь охватили тревожные мысли о будущем, от которых ее на время отвлекли беседы с друзьями. Весь день она стараясь не выдать, какая боль ее гложет, старалась урезонить себя, а теперь почувствовала, что впадает в самую настоящую панику. Что ее ищет? Хоть Ида и не желала себе в этом признаваться, но смертельно завидовала счастью Ведетте и Мэй, счастью, которое для нее оставалось по-прежнему недоступным. Ей вдруг захотелось, чтобы Дрого остановился и ответил на мучавшие ее вопросы. Ей даже в какое-то мгновение показалось, что он слишком пристально смотрит на нее: словно хочет что-то спросить, — но нет, ему и в голову не придет, какие мысли ее обуревают, а сама она ничего ему не скажет, ничего… Зачем разрушать то немногое, что их связывает? Ведь можно потерять его навсегда. И если уж им суждено расстаться, то надо ценить каждое мгновение, что осталось ей быть вместе с Дрого.

Когда они вернулись домой, Ида уже полностью владела собой, но слишком устала от изнуряющей душу боли и утраченных надежд, чтобы вести себя как ни в чем не бывало. Раздевшись, она легла и уткнулась лицом в подушку, а когда почувствовала, что внутреннее напряжение спало, повернулась и стала наблюдать, как Дрого неловко стаскивает доспехи.

— Жаль, Унвина сегодня не будет: отпросился. Не понимаю, что его задержало в лагере. — Пробормотал он, пыхтя от усилий.

Ида захихикала:

— Думаю, хотел посмотреть на мою сестру.

— На Аверил? Но она совсем еще ребенок…

— Ей тринадцать. Если его семья не будет возражать…

— Его родным, по-моему, нет до него дела: вручили ему меч и выпроводили из дому. Он сам всего добился. А мало кого в таком возрасте производят в рыцари, да еще так что ждать ему придется долго. Я не могу допустить, чтобы все эти годы он пропадал неизвестно где, забыв о своих прямых обязанностях. — Он покосился на Иду. — Я видел, ты разговаривала с Браном. Как он?

— Ужe не хромает и больше не переживает из-за поражения. Все, чем он сейчас занят, — это тренировки: Серл обучает его мастерству владению мечом.

Дрого с сомнением покачал головой:

— У меня еще земли нет, а вассалов едва ли не больше, чем у какого-нибудь сеньора.

— И количество их растет с каждым днем, — добавила Ида, стараясь скрыть, как больно кольнули ее слова о земле.

— Это же надо: столько детей. Не представляю, как Иво и Мэй с ними управляются. Если бы я меньше занимал их работой они бы уже своих столько же нарожали. — Он на мгновение помолчал. — А я-то думал, что увалень Иво закончит свои дни в одиночестве…

— Человек с таким добрым сердцем не может остаться одиноким.

— Это верно. — Он привлек ее к себе. — Но хватит разговоров. В последнее время я вижу тебя в этой комнате только спящей, и мне это не очень-то нравится.

— Мне тоже, — смущенно призналась Ида, подумав, что сегодняшняя ночь должна остаться в ее памяти на всю долгую жизнь без Дрого.

Глава 23