— Он ждет тебя, — резко бросил граф и пошел вперед, к дальней полуоткрытой двери.

— Сэр, позвольте представить вам мистрис Клариссу Ордуэй, — объявил он и, схватив ее за руку, почти втащил в комнату, освещенную так тускло, что Кларисса моргнула. Занавеси на высоких окнах были полуопущены, отсекая яркие лучи осеннего солнца. В огромном камине пылал огонь. По всей комнате были расставлены восковые свечи, и слабый запах старости и болезни витал в спертом воздухе. У камина сидел старик в отделанном мехом халате. Ноги его тоже были завернуты в меховую полость. В удивительно изящной белой руке, казалось, принадлежавшей человеку гораздо более молодому, он держал бокал с вином. Когда Кларисса нерешительно стала перед ним, он поднес к глазам лорнет.

— Подойди ближе, девушка. Я не кусаюсь.

Кларисса остановилась в нескольких шагах от него и низко присела в реверансе:

— Доброе утро, милорд.

— Хм-м... — промычал он. — Так ты последняя шлюшка моего племянника? Неплохо... совсем неплохо. Миленькая грудь, мала, но достаточно аппетитна.

— Ах, сэр, вы мне льстите!

Кларисса снова присела в реверансе, раскрыла веер и улыбнулась виконту, хлопая густыми золотисто-каштановыми ресницами.

— Не обманывайся, девочка, — рассмеялся он. — Из какого ты борделя?

— Мистрис Гриффитс, сэр.

— Так Нэн все еще в деле? — хмыкнул старик. — Что ж, заведение у нее всегда было прекрасным. Джаспер шестнадцатилетним пареньком лишился там девственности. Господу одному известно, как он умудрился дожить до такого возраста и ни разу не попробовать женщину, но его отец всегда был легкомысленным болваном, а мать...

— Вы можете сколько угодно хулить мою прискорбную неопытность, сэр, — мягко перебил Джаспер, — но умоляю: по крайней мере, мать мою оставьте в покое!

Кларисса втайне веселилась. Бесцеремонная манера старика выражаться должна была бы шокировать ее, но вместо этого она искренне развлекалась. До этой минуты она не слышала ничего подобного.

— О, твоя мать была мямлей, — отрезал виконт, но воздержался от дальнейших упоминаний о жене брата. — Убирайся, Джаспер, и оставь меня наедине с этим очаровательным созданием. — Он похлопал по сиденью оттоманки, стоявшей рядом с креслом: — Садись, девочка, и рассказывай о себе. Давно ты работаешь на матушку Гриффитс?

Кларисса уселась, тщательно расправив юбки и делая все, чтобы старик получше рассмотрел ее грудь.

— Всего несколько недель, сэр. Я приехала в Лондон в поисках счастья.

— Как и полсотни других девушек, — ухмыльнулся виконт.

Он подался вперед, снова рассматривая ее в лорнет.

— Но, бьюсь об заклад, ты выплывешь. Косгроув, черная вы ворона, подайте бокал этому милому созданию. Я настаиваю, чтобы ты выпила со мной, дорогая.

До сих пор Кларисса не замечала, что в этой полутемной комнате есть еще один обитатель. Высокий худой угловатый мужчина в черной священнической сутане неожиданно появился из укромного уголка у занавесей и бесшумно пересек комнату. Тяжелый крест висел у него на груди, у пояса болтались четки. Он с тревогой уставился на Клариссу, и та сочувственно подумала: бедный молодой человек, наверное, и представить не мог, что ему придется прислуживать шлюхе. Впрочем, и она вовсе не собиралась разыгрывать из себя шлюху.

— Мой секретарь и духовник отец Косгроув, — представил виконт, вяло поводя рукой. — Принесите бокал, святой отец.

Священник снова скользнул в темноту и вернулся с винным бокалом, который поставил на столик у кресла виконта.

— Наливайте же леди, Косгроув.

Священник наполнил бокал и протянул Клариссе. Та поблагодарила его улыбкой, которой Кларисса Астли могла бы одарить приходского викария. Косгроув мгновенно просветлел и снова растаял в тени.

— Так что ты думаешь о моем племяннике, мистрис Кларисса? — спросил виконт, сверкая глазами. — Хорошо, что он оставил нас. Можно говорить свободно. Искусный он фехтовальщик?

— Не могу сказать, сэр, — пожала плечами Кларисса, искренне изумленная вопросом. — Никогда не видела его в действии.

— Что?! Хочешь сказать, этот негодяй еще не затащил тебя в постель? Что это с ним? Потерял сноровку или пороху не хватает?

Кларисса поспешила исправить ошибку и, беспечно рассмеявшись, стала обмахиваться веером.

— Я всего лишь пошутила, сэр. Глупо, конечно! Никогда не видела милорда Блэкуотера на дуэльном поле. Но в других вещах... — Она нагло улыбнулась, вспомнив, как Джаспер говорил, что виконт не любит притворную невинность. — Не мне жаловаться, сэр.

Виконт кивнул и снова приложился к бокалу.

— Слишком много лет прошло с тех пор, как в моей постели в последний раз побывала женщина. Старость — хуже самого дьявола. Но и у меня были свои радости...

Он взглянул в глубину комнаты:

— Не так ли, отец Косгроув? И у меня были свои моменты...

— Да, милорд, — промямлил священник.

— Отец Косгроув за свои грехи вынужден выслушивать мои исповеди, — сообщил старик со злорадной ухмылкой. — Он не только слушает, но и записывает, для вечности, разумеется. Если подобное описание разгульной жизни виконта Брэдли позволит вернуть на путь истины хотя бы одного человека, значит, мой труд не пропал зря. Разве не так, отец Косгроув?

— Если Богу будет угодно, милорд.

— Принесите сюда книгу. Я хотел бы взглянуть на последнюю главу.

Священник вернулся к камину с толстой кипой бумаг, перевязанных тесьмой, и положил их на подлокотник кресла старика.

— Если вы больше не нуждаетесь во мне, милорд, я вернусь к своим молитвам.

— Пошлите ко мне племянника.

Виконт сел прямее и переместил бумаги на колени.

— Вон там на стуле еще одна меховая полость. Прикройте мне плечи, дорогая. Не хотелось бы простудиться, — попросил он и, щелкнув по бумагам, усмехнулся: — Отец Косгроув считает, что после каждой выслушанной исповеди ему необходимо очистить душу молитвой.

Кларисса удивилась, почему старик находит столь злобное удовольствие в том, чтобы ставить беднягу священника в неловкое положение: ведь, судя по четкам на столе, они принадлежат к одной церкви!

Но, ничего не сказав вслух, она укрыла старика меховой полостью. Тот потянулся, чтобы поправить мех, и на тонком белом пальце сверкнул рубиновый карбункул. Другую руку украшала массивная золотая печатка.

Вошел Джаспер и закрыл за собой дверь.

— Вы звали меня, сэр?

— Да, хотел с тобой поговорить. Наедине. Отошли потаскушку в другую комнату, — бросил виконт с такой неожиданной ненавистью, что Кларисса невольно раздула ноздри, сдерживая желание ответить ударом на удар. Минуту назад он смеялся, отпускал комплименты, а теперь обращается с ней как с мусором в сточной канаве.

Она поднялась и, даже не взглянув в сторону виконта, вышла из комнаты, прежде чем Джаспер успел открыть для нее дверь.

— Сэр, была ли в этом такая уж необходимость? — спросил Джаспер, не повышая голоса, хотя его глаза гневно блеснули.

— Никакой, дорогой мальчик, но какая разница? Девчонка — настоящая шлюха. Золотоискательница. Нужно отдать тебе должное — смазливее остальных. Хочет вытянуть из тебя денежки? И зачем ты привел ее ко мне? Обычно ты не демонстрируешь мне своих потаскух.

— Намереваюсь сделать мистрис Ордуэй объектом обращения в истинную религию, сэр.

Джаспер сел, положил ногу на ногу и с насмешливой улыбкой воззрился на дядюшку.

— Но если вы считаете, что она не подходит, я...

— Шлюха есть шлюха, — изрек виконт с усмешкой. — А если она находится под покровительством матушки Гриффитс, значит, она шлюха и есть. Интересно взглянуть, как тебе удастся убедить общество, что шлюха может раскаяться, увидеть всю порочность своего поведения и стать образцом христианки и верной жены. — Он задумчиво покачал головой и продолжил: — Тебе предстоит немалая работа. Я встречал в своей жизни много падших женщин, и ни одна не сумела надолго подняться из сточной канавы. Разврат у них в крови. Им не понять искренних чувств. Их вечно тянет на дешевые трюки. Смотри, в моей книге есть множество примеров. Сколько прекрасных женщин попадались на моем пути! Некоторые даже задерживались, но все в конце концов оказывались неверны. — Прищуренные глаза вдруг злобно блеснули. — Знаешь, что у меня здесь? История моей жизни! Исповедь. Милостью Божией и отца Косгроува я приду к концу жизни, когда время настанет, разумеется, чистым от грехов.

Кудахтающий смех перешел в приступ кашля. Бумаги, выпав из папки, веером рассыпались у его ног. Джаспер поспешил к нему и позвонил в колокольчик.

В комнату вбежал слуга в ливрее.

— Я позабочусь о его сиятельстве, милорд, — заверил он. В руке у него был коричневый аптекарский пузырек. Налив немного жидкости в чашечку, он поднес ее к губам виконта.

— Глотайте, сэр. Вы же знаете, это помогает.

— Скорее эта гнусная гадость меня отравит, — прохрипел старик, но все же проглотил микстуру. Вскоре ему стало легче. Откинувшись на спинку кресла, он со вздохом закрыл глаза.

Джаспер постоял немного и, решив, что дядя заснул, принялся собирать разбросанные бумаги. Какие-то строчки привлекли его взгляд, и он стал читать, медленно переворачивая страницы. На некоторое время он, поглощенный чтением, позабыл, где находится. А когда поднял глаза, обнаружил, что дядя наблюдает за ним с понимающей улыбкой.

— Увлекательное чтение, верно, племянник?

— Вряд ли я употребил бы именно это слово, сэр!

Джаспер сложил бумаги и осторожно положил на стол.

— Но я все больше жалею отца Косгроува, — признался он и, поклонившись, направился к двери. — Оставляю вас одного. Отдыхайте.