– Всего лишь неделю? – шепчу в ответ. Секундное молчание, ухмылка пидбуля.

– Во-вторых. – Толчок о стену. – Если ты еще хоть раз позволишь себе находится так близко к другому мужчине, я привяжу тебя к кровати, заткну твой дерзкий ротик и буду трахать тебя всю ночь в твою маленькую узкую задницу, которую я когда-то отымел.

Я вспыхиваю. Не уверена, что хочу этого, но игра уже началась.

– Не знала, что правила будут распространяться, только на меня.

– Я их не нарушал. – Ослабляет хватку, я вырываюсь и перевожу дыхание. На глаза попадается деревянная статуэтка, не задумываясь швыряю в него.

– Так только тебе можно тереться рядом с другими бабами? Это не справедливо! Или ты хочешь, чтобы не только на работе, но и в отношениях я была подчиненной? – ваза из-под фруктов полетела вслед.

Но я забываю, кто мой парень. Наглый высокомерный гад, который всегда получает, что хочет. Виктор уворачивается второй раз и идет ко мне. Пытаюсь оттолкнуть его, но за секунду оказываюсь прижата к нему, губы в одном миллиметре.

– А я уж испугался твоего безразличия. – Пытаюсь высвободиться. Он улыбается своей львиной ухмылкой. – Как же плохо ты меня знаешь, меня не интересуют дети.

– А я думала, у вас была приятная прогулка вдоль реки! – отталкиваю Виктора, он тут же возвращает меня к себе. Шаг к стене, я бьюсь головой о какую-то полку. Талию сдавили его руки, ноги подкосились, теплые губы касаются моего уха, потом кусают его. Я тут же снимаю его футболку, он повторяет мои движения.

– Твою ж мать, как же я тебя хочу. – Меня резко притягивают за ремень брюк. Виктор второпях расстегивает его, потом пуговицу, и вот его рука у меня между ног. – Маленькая моя, такая горячая и влажная. – Сейчас меня не нужно просить сделать ноги шире. – Я хочу вылезать тебя всю. – Подкидывает вверх, я цепляюсь ногами вокруг его бедер, и мы движемся к кровати, целуясь так, как люблю я.

Он не шутил, когда сказал, что хочет меня вылезать. Он целует мои стопы, голени, внутреннюю поверхность бедра, наконец добираясь до пункта назначения. Меняя темп сперва жестко, потом слегка касаясь кончиком языка – самое сладкое ощущение и самое мучительное, постепенно увеличивая площадь.

– Пожалуйста, дай мне кончить!

– Ты не заслужила. Я получаю шлепок по заднице так и не успев взорваться. Виктор встает и надевает футболку.

– Пошел ты! – я в бешенстве вылетаю из спальни прямиком в ванную. Через секунду возвращаюсь.

– Это у тебя меры воспитания такие?! А ты не думал, что я сейчас зла на тебя еще больше. Возбуждена, но не удовлетворена и с тобой находится рядом мне хочется меньше всего! Ты постоянно так делаешь! Я всегда должна подчиняться твоим желаниям в постели, мне это уже надоело. Либо доводи дело до конца, либо не начинай вовсе!

– Я подумаю об этом. – Ледяной безразличный тон, мне всегда не по себе, когда он так говорит.

– Иди ты к черту.

Хлопаю дверью и ухожу в соседнюю комнату. Решаю спать тут, но внутри теплится надежда, что Виктор зайдет, и мы решим все полюбовно. Я пролежала час, так и не уснув. Приняла горячий душ, выпила чай. Такое ощущение, что в доме я одна, но проверять не собираюсь. Пусть думает, что я забыла о нем. Высокомерный гад. Тут мой взор падает в кухонное окно. На улице уже темнеет, без четверти одиннадцать. Витя сидит на лавке около дома, совершенно один. Он потирает глаза, опускает на нос очки и всматривается в экран телефон. На нем лишь шорты, на босых ногах сланцы. Выглядит таким милым, даже трогательным. Мне хочется подойти, обнять и согреть его своим теплом. Еще какое-то мгновение я наблюдаю за ним. Когда он встает, я взбегаю на второй этаж и прячусь в комнате. Слышу, как хлопнула дверь. В спальне нет одеяла, я ложусь на диван и укрываюсь простыней. Шаги в холле, знакомый скрип ступеней, моя дверь так и осталась закрытой. Мне захотелось плакать. Почему бы ему было просто взять и не прийти ко мне? Почему бы просто не заняться любовью и все сразу бы стало хорошо. Стираю слезу со щеки. Он не привык просить, он не тот человек. Он хочет, чтобы все всегда было для него, как ему удобно, как ему нравится. Это дает знать о себе его положение, которое на тысячу ступеней выше моего. Вот о чем говорила его мать, мы, то есть я ему не ровня. Через час я все еще не сплю. Смотрю в темноту, отвернувшись лицом к стене, как вдруг дверная ручка со скрипом поворочается. Я закрываю глаза и молюсь, чтобы это был Витя. Конечно, это он, ведь в этом доме лишь мы. Он медленно подходит к дивану, накрывает меня толстым одеялом. Рядом с моей головой кладет подушку, ложится сам и обнимает меня сзади. Боюсь не подобрать слов, чтобы описать те чувства, что переполняют меня в эту секунду. Это просто безграничная любовь, когда от его легкого прикосновения я вздрагиваю как тургеневская девица, не представленная свету. Когда его запах крадется по моей коже, и она моментально покрывается мурашками, а в животе тут же становится щекотною. Он просто рядом, и я его даже не вижу, но чувствую, словно окунаюсь в бездонное море тепла и удовольствия от нахождения с ним. Я могу протянуть руку, что я и делаю, глажу по его предплечью, он тут же прижимает меня к себе еще сильнее и только на одну секунду так сильно, что перехватывает дыхание, потом ослабляет хватку.

– Я так тебя люблю.

И я тебя, но произношу эти слова лишь мысленно. По щекам текут слезы, капая на его руки. Виктор разворачивает меня к себе.

– Эй шшш, ты что?

Я мотаю головой, просто я плакса. Он вытирает мои слезы думая, что я плачу от обиды, но эти слезы от любви, от страха потерять его, от боязни повторить прошлые ошибки.

– Так хорошо, что ты пришел.

– Я рядом, я всегда с тобой, все хорошо.

– Нет не хорошо, мы ругаемся, и мне это не нравится.

– Мы не ругались, и даже если тебе так показалось, это не уменьшает моей любви к тебе.

Вот, что значит здоровая самооценка у человека. Он уверен в своих чувствах и поступках.

– Даже если злюсь или нахожусь далеко, не сразу отвечаю тебе или делаю то, что тебе, возможно, непонятно, я все равно продолжаю любить тебя.

Его не волнует, что я не говорю ему в ответ слов любви. Сейчас ему достаточно его собственных слов и того, что я рядом. Для меня, в очередной раз, это был скандал, а он уже и думать забыл. Он словно не слышит моих обвинений, каждый раз возвращаясь и еще сильнее любя, какой-то безусловной любовью и полным принятием того, какая я есть. А я все пытаюсь менять, исправлять, сделать по своему. Словно глупый ребенок, из раза в раз повторяя ошибки. Он нежно целует меня, гладит мое тело без намека на секс. Просто ласка, такая редкая в наших отношениях, и я пытаюсь запомнить каждую секунду.

– Почему ты говоришь об этом?

– Я должен уехать. Сейчас.

– Сейчас? Но глубокая ночь.

– Утром у меня самолет. – Он поднимается на локти. – Появились дела, которые нужно решить незамедлительно.

– Надолго?

– На несколько дней… Пока не знаю.

– Что случилось? Это серьезно?

– Все хорошо. – Он притягивает меня к себе, и я оказываюсь под ним. Он такой теплый, сильный, такой мой.

– Но я должен выезжать, сейчас.

– Я с тобой. В смысле домой в город. Успеешь меня отвезти? Не хочу оставаться тут без тебя.

– Успею.

– Тогда давай собираться.

За пять минут я скидываю в сумку свои вещи, зубную щетку и крем. Натягиваю сарафан и сверху свитер. Обвожу комнату взглядом, то же делаю с кухней и гостиной. За пару дней я не успела сильно наследить в доме, все вещи собраны. Беру с подоконника бутылку воды и кидаю прощальный взор на дом. Еще одна точка на карте, где я была так счастлива, пусть лишь несколько часов.

Ночь встречает теплым влажным воздухом. Дорожка от дома к парковке длинная и тускло освещена фонарями. Виктор берет меня за руку, и мы идем к машине. Пока он греет ее, я отношу ключ администратору и беру в дорогу два стаканчика кофе из автомата и твикс.

– Мне правую палочку.

– Но тогда мне остается левая палочка, а она предназначена для чая.

– Тогда нудно было брать две шоколадки или не брать два кофе. – Виктор выдергивает из упаковки одну из палочек и откусывает большой кусок. Обожаю смотреть, как он кушает. Его джип сдержанно заворчал, недовольный тем, что его подняли среди ночи.

– Виктория?

– Что?

– Мне нравится твой возраст, и не думай, что я когда-то предпочту девушку моложе. Самый прекрасный возраст для женщины – это тридцать. Знаешь почему? – мотаю головой. – Ты не задаешь лишних вопросов, если я решаю провести вечер с друзьями и посмотреть футбол, ты идешь и занимаешься своими делами. Ты не закатишь истерику в ресторане. Ты честна, говоришь в лоб все, что тебя волнует и не устраивает, без дешевых манипуляций. Ты не притворяешься, не строишь из себя недотрогу, ты настоящая. И что мне нравится больше всего, именно в тебе, ты цельная личность, со своими иделами, принципами, взглядами, своей жизнью, ты цельная независимо от того есть я у тебя или нет, понимаешь?

– Да, понимаю… – то о чем я говорила раньше. «Я не смогу без тебя жить» – самое разрушительное, что можно сказать или дать почувствовать мужчине. И я надеюсь, эту стадию я уже прожила.

– Я не гадаю о твоем отношении ко мне, ты позволяешь мне это чувствовать, хотя и продолжаешь упорно молчать.

– То, что мы говорим ничто по сравнению с тем, что мы чувствуем.

Берет мою руку в свою и сжимает. Он знает, что я люблю его. Я вижу по его глазам, понимайте как хотите. Мы проезжаем один поселок за другим, допивая остатки напитка в стаканах. Наконец вдалеке показалась трасса и подступающий сосновый лес, окружающий ее темным пятном. Чистое небо показывает миллионы звезд, и я вспоминаю наше первое свидание. Ужин в ресторане, подъем на канатке в горы, ночная прогулка по центру города с остановкой на берегу реки и массажем ног. Мы лежали на пиджаке Виктора, и он показывал мне созвездия. Я подумать тогда не могла, что все может зайти так далеко. Прошло около двух месяцев, а мне, кажется, этот человек со мной целую вечность.