– Главной задачей было зацепить публику, – равнодушно сказала я Саманте, опираясь щекой о плечо мужчины. Кажется, он что-то хотел сказать подруге, но замолчал, когда я поправила его перекосившийся галстук, и насупился. – Не стоит расстраиваться, если не можешь заинтересовать мужчину танцем и разговором. Остается ведь еще секс, так? Обернись. Там я оставила тебе табун готовых самцов. Выбирай любого и снова поднимай свою самооценку!

Саманта растерялась. Ее ротик беззвучно открывался и закрывался, а глаза с ошеломлением разглядывали новую меня. Прошел добрый десяток секунд, прежде чем она, покраснев от злости, выдала:

– Не нужно было давать тебе эти таблетки. Ты и без них та еще сучка!

Конечно, мне было что ответить, но чертенок сжал мою ладонь так сильно, что я невольно вскрикнула. Хватку-то он ослабил, но подруге все же сказал:

– Так вот оно что… Почему я не удивлен?! – Морган беспардонно выхватил сумочку девушки и высыпал все содержимое на рядом стоящий стол. Она попыталась выхватить ее обратно, но какой-то мужчина сзади, видимо, из охраны не дал ей этого сделать. Пол поднял три упаковки каких-то таблеток и, опасно усмехнувшись, помахал перед лицом побелевшей африканки. – Какая умница! Носишь открыто в сумке только разрешенные препараты. Что, боярышник и глицин теперь тоже вставляют? Отвечай, какие психотропные ты еще принимаешь? А главное – что дала Насте?

– Я… Я… – впервые в жизни видела, как Саманта не могла собрать мысли в кучу. Словам просто не удавалось выскочить из ее губ, и убийственный взгляд Пола этому не способствовал. Наконец она закричала: – Да она сама хотела! Я-то тут причем? Просто подруге помогла… Из жалости и сострадания! Это она наркоманка. Не я.

Могран выдохнул и, положив телефон подруги в свой карман, коротко сказал охране:

– На промывание желудка ее. Еще! К утру хочу знать, что они приняли и в каких дозах. Проконтролируйте, чтобы из палаты она не сбежала.

Охрана и правда начала выводить Саманту, а внутри меня пылал пожар. Считала ли я подругу виноватой? Нет, определенно. Но небольшая встряска и промывание желудка этой стерве не повредят. Вряд ли мой чертенок закопает ее где-то в ближайшей цветочной клумбе…

– А теперь ты! – прорычал Пол, поворачиваясь ко мне. Вот кого на самом деле, судя по выражению лица, он мечтал порвать на мелкие сувениры!

– Эмм… – нервно промычала я, а затем сделала первое, что пришло в голову, – крепко схватила его за руку и потянула на танцпол. – Что я? Я иду танцевать, а ты – со мной!

Мне казалось, что такой сильный мужчина нашел бы способ остановить девушку, если бы так уж сильно не хотел танцевать. Но я ошиблась. Пол Морган сложил руки на талии посреди танцпола и будто ждал, когда же я дам ему возможность вывести меня отсюда, не привлекая при этом внимания потенциальных сплетников. Другая Настя бы давно сдалась и покраснела под его нервным и осуждающим взглядом… Но не новая!

– Я знаю, почему ты притворяешься столбом! – наигранно воскликнула я и отошла немного назад, чтобы сделать пару комичных движений руками. Танец русалочки и цыпленка из начальной школы всегда были моими коронными номерами. – Тебе просто не дана моя прирожденная пластика и харизма. Спорим, ты никогда не доходил до десятого банана обезьяны*?

– Что?! Ты вообще о чем??? – поморщившись, уточнил Морган. Судя по его лицу, он не понял ни слова. Но все же добавил, глядя на то, как я танцую любимый танец всех детей: – Я родился на Манхэттене и понятия не имею, что ты сейчас говоришь и делаешь. Надеюсь, это не передозировка…

– Ой, а про что поют в Америке? – насмешливо уточнила я. – Смотри, если в России обезьяна считает бананы в деткой песне, то у вас должен медведь собирать рыбу или мед… Что скажешь? Я попала в точку?

Что это? Мне привиделось или мистер "я самый серьезный на свете" улыбнулся? Под глазами появились морщинки, а на щеках небольшие ямочки. Морщинка на лбу разгладилась, и мне вдруг показалось, что ему меньше тридцати. Он словно был мужчиной, который пожизненно играл роль старика, но на самом деле являлся еще парнем.

Руководствуясь секундным желанием, я сделала два шага к нему и, плотно прижимаясь телом к плоскому животу, закинула руки на плечи. Мои губы коснулись мягкой кожи шеи, когда я напомнила ему очень важную деталь своей жизни:

– Знаешь, хоть туфли я натянуть успела, но на мне все еще нет белья… – пальчики оттянули ворот рубашки Моргана и слегка коснулись теплой кожи. Пол тяжело сглотнул, и я приняла это как сигнал к продолжению. Дальше были пуговицы. Такие мелкие и совершенно не поддающиеся… – Мы могли бы…

– Нет. Не могли! – грубо отрезал Пол и резко оттолкнул меня. Это стало такой неожиданностью, что я даже выслушала все его слова: – Ты под кайфом, Настя. Сейчас мы поедем на промывание, а затем тебя ждут серьезные проблемы… – мужчина немного нервно потер шею, где только недавно были мои губы, слово кожа все еще горела, а потом спросил: – Скажи, зачем ты это сделала?

Произнеси он это с осуждением или агрессией, плюнула б и ушла. Но Пол действительно интересовался, а не требовал. Словно ему важен ответ.

– Не помню… – честно призналась я и засмотрелась куда-то себе под ноги. – Помню только, что было очень плохо. Так плохо! Не было выхода, хотелось покончить со всем раз и навсегда… А теперь хорошо, и я… – подняв взгляд, я хотела зацепиться за реакцию мужчины на следующие слова: – Я тебя не помню. Вообще. Только тот прием, где увидела впервые и то… очень плохо. Как думаешь, что это значит?

Сложно было сказать, как отреагировал человек напротив на мои слова. Скорее, стало немного не по себе… Ведь еще минуту назад, до моего признания, Пол Морган казался милым парнем, смеющимся над глупыми шутками студентки под наркотой… А теперь это был другой человек, холодный, как айсберг, недоступный, надменный, переполненный ненавистью к миру и всем его обитателям.

В тот момент промелькнуло воспоминание: мы с ним в постели и этот самый взгляд. Мне было не суждено разгадать его истинный смысл, но одно знала наверняка – с ним связана боль, страдания и мучения. Только теперь это казалось неважным прошлым. Словно когда-то смотрела про это фильм, и впечатления от него давно стерлись.

– Пойдем, Настя, – отрезал мужчина и, слишком сильно сдавив мое запястье, потащил к выходу. – Потанцуешь в следующий раз. У меня нет ни времени, ни желания на твои капризы.

Хотелось спросить: кого ты обманываешь – себя или меня? Будь мужчине настолько противно нахождение рядом, давно бы ушел или отослал в больницу, как Саманту. Но чертенок шел у меня на поводу. И, признаться, это нравилось.

Даже сейчас, когда Пол тащил меня на приватную подземную парковку, я ощущала, что именно мое откровение заставило его так резко засобираться домой. Задело? Разворошило раны? Или я сама не поняла, что за смысл скрывался за простым признанием?

Когда мы подошли к его красной спортивной машине, у Моргана зазвонил телефон. Он велел мне садиться внутрь, а сам немного отошел и ответил на звонок.

Послушно сев в кожаный салон шикарного скоростного авто, невольно провела параллель с его владельцем. Видимо, сейчас был самый пик действия таблеток, потому что реакция моего тела на их общие качества была логичной – стильные, мощные, выносливые, привлекательные для впечатлительного женского пола. Откуда я это знала? Тестостерон мужчины ощущался даже сквозь окно машины. Литые мышцы прорисовывались сквозь тонкую черную «обертку», которую так и хотелось разорвать…

Пальцы сами потянулись к застежке платья. Именитые дизайнеры продумали все так, что для эффектного сбрасывания их произведения не стоило прилагать особых усилий. И теперь, сидя абсолютной голой и сгорая от жара в теле, наблюдала за тем, как насупленный Пол садится в авто, даже не глядя на меня. Его мысли были где-то далеко и не со мной. Пришлось немного привлечь внимание:

– Я замерзла. Может, поможешь мне согреться, чертенок?

Наконец, Пол Морган взглянул на меня.

*Речь идет о детской песне «Десять бананов держала обезьяна». В процессе музыка ускоряется и специфические движения танца дети должны повторять все быстрее и быстрее. Кому не хватает выдержки, терпения или желания дойти до конца – проигрывает.

Глава 7

Цепкий взгляд медленно просканировал мое тело от кончиков пальцев до корней волос. По мере того, как он поднимался, глаза мужчина становились все голоднее, безумнее, темнее… По лицу прошла болезненная судорога, а едва заметная капелька пота скользнула по виску, когда я закинула ногу на ногу.

– Тут мало места, – шепнула, облизывая сухие губы, – но я могу быть очень… изобретательной…

Моя рука, лежавшая на бедре, резко скользнула вверх, привлекая к себе желаемое внимание. Пальцы, словно играя на пианино, обошли пупок и причудливыми линиями добрались до груди. Пока, наконец, не достигли каменных сосков. Длинные ноготки зацепили один и покрутили, сжимая почти до боли… Из моего горла вырвался судорожный стон.

Мужчина все же сделал пас в мою сторону. Машина была маленькой и не позволяла излишней активности. Но вот только Пол так и не прикоснулся ко мне и пальцем, а всего лишь поднял лежавшее у ног платье и прикрыл наготу.

– Оденься! – выплюнул он и отвернулся, словно стесняясь или брезгуя моим телом. Разве это не звучало как вызов? Разве могло не задеть девичью гордость?

Пока Морган, отвернувшись, смотрел в боковое окно, я аккуратно отложила платье и медленно подобралась к мужчине. Рука упала на его выпирающую ширинку и сжала достоинство так крепко, что он зашипел, впиваясь пальцами в панель авто до белых костяшек.

– В чем проблема, Пол? – пропела ему на ухо, не давая мужчине оторвать меня от себя. А он пытался! Пусть слабо, но настойчиво… – Недостаточно хороша для тебя или просто в твоем возрасте сексом занимаются раз в год и только по утвержденному доктором расписанию?

Ладонь Пола накрыла мое запястье и попыталась выкрутить руку, чтобы оттолкнуть, но я укусила его за мочку уха и медленно очертила достоинство мужчины плавным движением вверх-вниз…