Мама нажимает на кнопку маленького пульта, и широкие ворота перед нами разъезжаются. Заехав во двор, она останавливает машину прямо на дорожке под навесом и выключает зажигание.

— Не поставишь в гараж?

Мама вскидывает бровь и хмыкает:

— Нужно будет выехать еще в город… Пусть тут постоит.

Пожимаю плечами и выхожу из машины.

— Солнышко мое! — кричит бабуля, выскакивая на улицу в черных огромных валенках и толстенной безрукавке, которую носил папа.

— Бабуля! Привет, моя хорошая! — Мы обнимаемся, а мама вытаскивает из багажника мой чемодан. — Чего раздетая? Холодно же!

— Ой, прям там! Я всего на секундочку! Побежали в дом скорее! Кстати, ты заметила, как преобразился наш поселок?

— А то! Красотища! Пицца уже готова? — облизываюсь я, поспешно заходя вслед за бабулей в застекленную веранду.

— Угу, чуешь запах?

Бабуля открывает тяжелую дверь, и я захожу в просторную прихожую.

— Мм, пахнет вкусно! Уже слюнки потекли!

Она только улыбается и хихикает, быстренько стягивает с себя валенки и скрывается в хозяйственной комнате.

Когда я прячу шубу в шкаф, бабуля возвращается.

— Чего делала? — улыбаюсь я.

— Проверяла температуру пола, мне кажется, что он стал барахлить там. Надо будет сказать парнишке, чтобы взглянул. Где мама? Ай, ладно. Пойдем, переоденешься, сходишь в душ и будем завтракать! От тебя несет поездом.

Мы смеемся и снова обнимаемся.

Довольная уютом и теплотой родного дома, я прохожу в квадратный коридор, где на привычном месте — около двери в цокольный этаж — стоит невысокая, но пушистая елка с желтой гирляндой. Задержав на ней взгляд, не спеша поднимаюсь на второй этаж. По пути стягиваю с себя теплую водолазку и остаюсь в облегающей футболке. Иногда мне кажется, что мы живем здесь словно в женском общежитии и не боясь можем ходить по дому в одном белье.

Моя комната находится в самом конце широкого коридора, соединяющего пять спален, ванную комнату и просторную гардеробную, где помимо вещей хранятся два пылесоса.

Оказавшись в трех шагах от собственной спальни, я вдруг останавливаюсь. Медленно вдыхаю до ужаса знакомый запах, и сердце начинает биться быстрее. Слышу, как с грохотом хлопает входная дверь, должно быть, пришла мама, и вдруг мое внимание привлекает мелькнувшая тень, появившаяся за соседней чуть приоткрытой дверью. Я судорожно протягиваю к ней руку, но не успеваю дотронуться — она сама медленно открывается, словно повинуется моим мыслям.

— Привет, куколка, — ухмыляется Марк, демонстрируя торжество победы в темных глазах. — С приездом.

* * *

Мои колени подгибаются, и я едва не падаю на пол. Марк подхватывает меня и крепко прижимает к себе.

— Ну-ну, зайка, держи себя в руках, — улыбается он, — ты же не хочешь, чтобы бабуля волновалась за твое самочувствие.

— Что ты здесь…

Давлюсь собственной слюной и закашливаюсь. Марк ухмыляется и буквально затаскивает меня в спальню для гостей. Мой взгляд цепляется за небольшой чемоданчик, рассчитанный на какую-нибудь двухдневную командировку, и заправленную постель.

— Сядь, переведи дух, — командует он, опустив меня на кровать. Сам же подходит к окну и распахивает темные занавески. — Как доехала?

— Я тебя ненавижу. Что ты здесь делаешь? — шепчу я, с трудом сдерживая слезы.

Мне страшно от собственных предположений того, каким образом этот подлый и коварный мужчина оказался в доме моей семьи. Меня бросает в жар, я судорожно тру лоб ладонью и закрываю глаза в надежде, что этот кошмар рассеется.

— Не надо нервничать, успокойся, — говорит мне Марк, засунув руки в карманы джинсов. Он совершенно спокоен. Как удав. — Я приехал в город вчера, по собственным делам. Было бы некрасиво не познакомиться с твоей семьей, ведь скоро мы станем родственниками.

— Марк, пожалуйста, хватит…

— Ну-ну, — шепчет мужчина и опускается передо мной на колени. Он расставляет руки в стороны, опираясь на мягкий матрац кровати, и внимательно смотрит в мои глаза. — Успокойся, солнышко. Я лишь хочу, чтобы ты кое-что поняла, ладно? Во-первых, я найду тебя везде, где бы ты ни была и куда бы ты ни намеревалась уехать. Во-вторых, у тебя очень хорошая семья, а бабушка просто космическая. Кстати, ты знала, что она без ума от соседа напротив? Милый старичок. Ну, а в-третьих, привыкай к тому, что с Нового года ты станешь моей. Целиком и полностью.

Я пытаюсь успокоить себя, ухватить мысли в крепкий кулак, но ничего не выходит. Как будто связь с внешним миром постепенно пропадает. Бывают в жизни моменты, когда происходящее кажется сном, и сейчас именно этот случай.

Мое тело резко дергается, а по щеке стекает одинокая слеза.

Марк хмурится, но потом мышцы красивого лица расслабляются, и он осторожно проводит пальцами по моей мокрой щеке.

— Не плачь, пожалуйста.

— А что мне нужно делать, Марк? Ты явился сюда без приглашения, запугиваешь меня и при этом говоришь, что я не должна волноваться и плакать?

Если бы я не была так напугана, то, наверное, посмеялась бы.

— Я не запугиваю тебя, просто хочу, чтобы ты свыклась с моими планами. Почему ты не сказала мне, что беременна?

Отворачиваюсь и закрываю глаза. Эта тема слишком болезненна для меня, как и все то, что связано с Марком. Вот он здесь, стоит на коленях передо мной, я даже могу прикоснуться к нему, провести пальцами по темным волосам и еще раз вдохнуть приятный запах его кожи. Но чувство собственного достоинства намного выше глупых желаний.

— Потому что я — шлюха. И тебе незачем тратить свое время на такую, как я.

Его желваки зашевелились, а веки недовольно натянулись, делая взгляд несколько озлобленным. Конечно, как же я могу забыть эти грязные слова, которые он буквально выплевывал на меня.

— Я был не прав. И я буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

— В этом я сильно сомневаюсь. Что тебе нужно от меня?

— Ты.

Мы долго смотрим друг на друга, и мое волнение перерастает в настоящую панику.

— Мне нужна ты, Лера, — повторяет он настойчивее.

— Тебе нужен ребенок, да? — едва слышно произношу я. — Зачем он тебе, Марк? Боже, мне надо было сразу сказать, что он не твой, и тогда все бы в моей жизни было в полном порядке. Я не отдам его тебе… Это мой… Это мой ребенок.

Разве может он знать, как долго я ждала этого чуда? Разве он понимает, каково это — узнать, что, кроме собственного бесполезного существования, я ни на что не способна в этой жизни? А теперь, когда у меня выросли крылья за спиной, когда впереди появился огонек, я должна с улыбкой на лице затушить его? Должна выбросить свою мечту в мусорное ведро?

— Я не собираюсь отбирать его у тебя, как ты могла подумать об этом? Но я его отец, а ты — мать. Я лишь хочу, чтобы он родился в нормальной семье.

— Хорошо… Хорошо… — пытаюсь успокоиться и дышать глубже. — Я не буду запрещать тебе видеться с ним, не буду. Но, прошу тебя, больше никогда не говорить мне такие вещи. Никогда больше не говори того, что сказал только что.

Снова добровольно нацепить на себя кандалы, а ключ отдать чудовищу с лживым любящим взглядом — увольте. Я уже проходила через этот воздушный коридор, который после свадьбы превратился в непроходимый лабиринт с острыми ножами на стенах. Больше выбраться из него я не смогу.

— Давай просто попытаемся… — начинает говорить Марк, но я тут же подскакиваю и толкаю его на пол.

Обнимаю себя за плечи, чувствуя, как кончики пальцев подрагивают, и резко поворачиваюсь к мужчине, не сводящему с меня настороженного взгляда. Он свалился на меня как снег на голову, я, черт возьми, только-только отошла от той нашей встречи в клинике, а он снова тут как тут! Да еще и эти лживые словечки о нормальной семье и каких-то там попытках!

— Пожалуйста, не говори мне этого. Больше не говори.

— Хорошо… Только успокойся…

Немного помолчав, я спрашиваю:

— Что ты сказал моим?

Марк садится на край кровати, туда, где только что сидела я.

— Тебе это не понравится.

В отчаянии обхватываю голову руками и громко дышу ртом.

— Я представился твоим другом, мы познакомились на той свадьбе в Испании, куда ты ездила. Сюда приехал по личным делам, а заодно привез крупногабаритный новогодний подарок якобы от тебя. Ты же не могла на себе тащить тяжеленный моющий пылесос новой модели. Подарок еще не открыли, но, вероятнее всего, долго он в упаковке не простоит, твою бабушку прям распирает. Мне предложили остановиться здесь, и я принял приглашение.

— И зачем? — спрашиваю я неожиданно спокойным для себя голосом.

Марк пристально смотрит на меня, а потом переводит глаза за мою спину, и его серьезное лицо в миг расслабляется.

— Лерочка, ты еще не переоделась? — спрашивает бабуля, неловко переминаясь с ноги на ногу. Она с интересом глядит на Марка, хотя вопрос предназначается мне. — А я уже все разогрела.

— Да, я скоро подойду, в душ потом схожу.

— Ладно, надеюсь аромат домашней пиццы перебьет запах поезда, — усмехается она, продолжая смотреть на Марка. — Вы же присоединитесь к нам, да, Марк?

— Ни за что не откажусь от домашней еды.

Посылаю бабуле улыбку и выхожу из комнаты. Слишком много всего свалилось на меня за последние несколько минут. С ума сойти, час назад я тряслась в поезде, предвкушая отдых в кругу семьи, в стенах родного дома, а теперь меня вновь по самое горло засосало болото стресса и переживаний.

Оставшись в своей спальне, я обреченно закрываю дверь на щеколду и устало падаю на кровать. Лежу так минут пять, раздумывая над хитростью Марка с этим пылесосом, который якобы я попросила его привезти. Как вообще ему в голову пришла эта бредовая идея, а главное — для чего?