Элен Гома - Непредсказуемый

Я задумываюсь над ее словами. Остаться спать в его постели кажется чертовски заманчивой идеей. Вдыхать запах его подушки, которая уж точно пропиталась им куда лучше, чем подушка в моей квартире, на которой он спал. Утром взглянуть на все его глазами. Прикоснуться к его миру, увидеть больше, чем он позволяет. Это было бы потрясающе.

В другое время и при других обстоятельствах.

Я не знаю, какое выражение лица у меня только что было, пока я обдумывала эту идею, но Эви решительно кивает.

– Ты права, идея – отстой. Он не заслужил даже находиться с тобой в одном доме. Что бы Джереми ни говорил, я не могу представить причину, по которой можно вытворять подобное дерьмо. Если это не вопрос жизни и смерти, разумеется.

– Разумеется, – соглашаюсь я. Что если это и правда вопрос жизни и смерти? Он выглядел взволнованным. Возможно, рано делать выводы.

Эви настроена четвертовать Лукаса, и я опасаюсь так же попасть в немилость к ней, защищая его, как влюбленная идиотка, напялившая розовые очки. Мне действительно нужно убраться отсюда и обдумать все трезвой головой, а не пузырьками шампанского, которые у меня сейчас вместо мозгов.

Мелисса, хрупкая очаровательная блондинка, подруга старшей сестры Эви, подходит к нам, чтобы попрощаться. Они обмениваются парой шуток об их парнях, а потом она задерживает взгляд на мне, и тут ее глаза загораются, словно на нее снизошло озарение.

– Стопроцентное попадание! – заявляет она торжественно. Она пьяна? – Молли, я присматривалась к тебе весь вечер, вообще-то. Ты – то, что я ищу. Твоя внешность – благородная изысканная красота в сочетании с естественным образом соседской девчонки – именно то, что нужно. Так что, считай, я нашла тебя!

Я поднимаю брови. Да нет, она не выглядит пьяной. Хотя…

– Что ты подразумеваешь под «нашла»?

Неужели она искала меня по какой-то причине, пока я была в комнате Люка? Но зачем?

Она заставляет меня сделать оборот вокруг своей оси.

– Пожалуйста, только не отказывайся сразу. Обещай, что подумаешь.

– Да что такое?

– Сначала пообещай, – требует она.

Я бросаю взгляд на Эви, но та пожимает плечами.

– Ладно, обещаю, – сдаюсь я, после чего она выпаливает:

– Прошу, будь моей моделью на фотосессии для журнала. Статья о молодежном стиле, джинсовая одежда, все такое. Ты идеально подходишь по типажу. Просто лучше всех.

Эээ… Неожиданно. Я никогда не задумывалась о такой деятельности.

На ум тут же приходит одна из любимых папиных мудростей, которыми он часто делится со своими клиентами, естесственно, только с теми, в ком видит потенциал: «если перед тобой открывается дверь, в нее нужно войти и посмотреть, что из этого получится. Потому что выйти обратно ты всегда успеешь».

Да уж… Из одной из них мне давно пора уже не то что выйти, но и бежать без оглядки. Ничего не получается. Ничего.

Нужно абстрагироваться от этой драмы, которая порядком поднадоела. Надеюсь, окунувшись во что-то новенькое, мне это удастся. Или нет. Но попробовать стоит, так что…

– Почему нет? Я согласна, – сообщаю я, не давая себе слишком много времени на раздумья.

Мелисса с визгом бросается меня обнимать.

– Тогда жду тебя в понедельник около пяти вечера в студии. Адрес скину позже. Это ведь удобно?

В понедельник у меня заканчиваются занятия в университете около трех, так что, думаю, я успею.

– Да, вполне, – киваю я.

Она еще раз лучезарно улыбается и благодарит меня за то, что я согласилась, пока даже не представляю, на что конкретно. У меня нет опыта, кроме той позорной фотосессии в купальниках для дурацкого календаря Кирстен.

Воскресенье я провожу дома. Перечитываю конспекты по психологии, даже не удосужившись снять пижаму. На полу миска с хлопьями, которые я не доела, чашка остывшего кофе с молоком и открытый пакетик с чипсами. Эви порывалась приехать ко мне, чтобы доставить запасы успокоительного в виде шоколадных конфет, пончиков и кексов, но я уверила ее, что в порядке. К тому же, завтра настоящий день рождения Джереми, который они планируют отметить только вдвоем, и ей нужно много чего организовать. Она упоминала что-то о яхте, кажется. Я ее не особо слушала. Вчера я была дерьмовой подругой. Когда она будет рассказывать, как все прошло, я буду слушать внимательнее. Не упущу ни одной мельчайшей детали об их однодневном медовом круизе.

Я подпрыгиваю, когда мой телефон начинает играть мелодию справа от моей ноги. Я специально держу его рядом с собой с самого утра. Я принимала душ, оставив его на умывальнике, насыпала хлопья в тарелку, он лежал на столешнице, я на матрасе, он тоже. И этот чертов гаджет заставлял меня вздрогнуть уже два раза. Первый раз звонила Эви, второй – Мелисса прислала сообщение с адресом проведения завтрашней съемки. До сих пор не могу поверить, что согласилась на такое. Надеюсь, что не сильно облажаюсь.

На этот раз мое сердце замирает, когда я вижу его имя. Я сижу и пялюсь на свой телефон, боясь взять в руки, будто он проклятый. Я обижена на Лукаса. Если я побегу на первый его зов, буду ощущать себя еще более жалкой.

Я не хочу ощущать себя жалкой. Я сыта этим по горло.

Взявшаяся из ниоткуда уверенность в себе заставляет меня отклонить входящий звонок, и я мгновенно начинаю гордиться собой.

А если быть честной до конца, сам факт того, что он пытается со мной связаться, пусть и через девятнадцать часов (хотя, кто считает) после своего побега, заставляет мое сердце бешено и радостно стучать, насколько бы наивно это не было. Глупое сердце.

Телефон еще раз пиликает, давая знать о входящем сообщении

.

Лукас: Я знаю, где ты живешь, так что это только вопрос времени, когда мы поговорим. Но мы поговорим.

Хм. Возможно, мне стоило взять трубку, чтобы распознать тон, в который окрашены его слова.

В понедельник я спешу домой, чтобы переодеться и оставить сумку с конспектами, прежде чем поеду на фотосессию к Мелиссе. Эви шлет мне селфи с белой яхты, она сама тоже во всем белом, ее волосы торчат в разные стороны от ветра. Я отправляю ей до слез хохочущий смайлик, пока поднимаюсь по ступенькам и чуть не врезаюсь в своего отца, пока пытаюсь выудить из сумочки ключи и засунуть в нее телефон одновременно.

– Папа? – я машинально обнимаю его и целую в щеку. – Что ты тут делаешь?

– Приехал навестить свою малышку. Посмотреть, как ты обживаешь свое микроскопическое гнездышко. – Я смотрю на него укоризненно, после чего он ретируется, – Которое стало еще лучше благодаря появлению кровати, я хотел сказать. Что уже хорошо. Когда у тебя появится еще хотя бы диван, чтобы я мог удобно присесть, когда заскакиваю в гости, и шкаф…

Стоп, стоп, стоп. Что?

– Ты купил мне кровать? – обрываю я его речь на полуслове.

Он сводит брови к центру, когда смотрит на меня, как на полоумную.

– Я? Нет, я не покупал тебе кровать. Ты сама ее купила.

Секундочку. Я точно не покупала кровать в здравом уме и трезвой памяти. И столько выпить, чтобы купить кровать и забыть об этом, я тоже не могла. Я вообще никогда не напивалась до такого или «около такого» состояния. Что здесь, черт возьми, происходит?

Самое глупое, что я могла сделать – это спросить отца: «Ты уверен?».

Бинго! Именно это и слетело с моих губ. Ну круто, сейчас он заберет меня домой и приставит ко мне доктора. Снова. Ну уж нет. Я резко обхожу его и захожу в квартиру.

От развернувшейся картины у меня пропадает дар речи. Сказать, что я ошарашена – это ничего не сказать. Папа входит вслед за мной. На его лице застыло недоумение, и я вовремя догоняю, что сейчас тот самый момент, когда я должна его успокоить.

Я шлепаю себя по лбу.

– Точно! Совсем забыла, что кровать должны были установить сегодня. Я ведь и ключ специально у соседки оставила.

Лукас хмыкает и подмигивает мне, когда делает вид, что возится с установкой. Хотя моя кровать и так уже стоит полностью собранная. Огромная, с мягким темно-серым изголовьем, идеально вписывающаяся в интерьер. Я уже обожаю ее!

Но глядя на ситуацию в целом, не могу не рассмеяться.

Вот черт, и это я тоже должна объяснить.

– Эви, – поясняю я папе, – Эви шлет мне сумасшедшие селфи с яхты. Весь день смеюсь, ты бы видел ее волосы.

– Ну и что все это значит?

Молли закусывает щеку и, склонив немного голову на бок, складывает руки под грудью. Как только дверь за ее отцом закрылась, ее веселье улетучилось. Теперь в ее взгляде читается вызов. Что вполне предсказуемо, ведь я знаю, как сильно накосячил. Но правда в том, что отмотав время назад, я поступил бы точно так же. Она не догадывается, что мой отъезд оказался самым правильным и полезным поступком для нас обоих. И объяснять ей это тоже не самая удачная идея. Точнее, самая неудачная. Так что остается только вымаливать прощение.

Она отводит глаза в сторону окна, стоит мне встать и двинуться к ней. На ней белое платьице, которое я уже однажды снимал с нее, а дальше загорелые ноги, облаченные в кеды. Ее темные волосы и смуглая кожа очень выгодно контрастируют со светлой одеждой и обувью, подчеркивая ее охренительную красоту. Пухлые губки, пушистые ресницы, изящные кисти рук, никакой косметики. Она восхитительна без макияжа. Как и всегда, впрочем. Но именно так, как сейчас, я смотрю на нее впервые.

С каждым моим неторопливым шагом во мне все сильнее нарастает желание скользнуть пальцами в ее волосы, обхватив голову, и поцеловать. Но боюсь, если я сделаю это, она пнет мне по яйцам. Так что останавливаюсь в полушаге от нее, приложив все усилия на то, чтобы удержаться от прикосновения.

– Прости, – просто произношу я.