– Знаю. – Щекой чувствую, как его губы растягиваются в улыбке. – Я тоже тебя люблю.

Слезы, которые я пыталась остановить, больше не поддаются контролю. Две крупные капли текут по щекам.

Когда я отклоняю голову назад, чтобы посмотреть на эту улыбку, он вытирает мои слезы большими пальцами, с теплотой оглядывая мое лицо.

– Не плачь. Все хорошо. – Его голос такой умиротворяющий. В то, что он говорит, непременно хочется верить. Затем он наклоняется, и его губы нежно касаются моих, и когда я открываю рот, он со стоном проскальзывает языком внутрь. Я задыхаюсь от наслаждения и переполняющих меня эмоций. Наши языки сплетаются на несколько плавящих разум секунд, прежде чем моя подруга не начинает искусственно кашлять где-то на заднем плане.

– Черт, – с шипением выдыхает он, – мы совсем забыли о ней.

– Эй, я, между прочим, вас слышу.

Мы оба улыбаемся, все еще не выпуская друг друга из объятий. Я могла бы провести в них вечность, но ничего не отменит тот факт, что Калеб вернулся в город, гараж Лукаса сгорел, а его разъяренная мать штурмует аэропорты в поисках ближайшего рейса до Лос-Анджелеса. Я даже не знаю, что из этого самое ужасное. Как он может утверждать, что все хорошо?

– Молли, – зовет он, приподнимая ладонью мой подбородок. – Все хорошо. Правда, – повторяет он решительно.

Я делаю глубокий вдох. Мне сложно такое произносить вслух, озвучивать свои страхи, я привыкла их игнорировать, но как показывает практика, они возвращаются. С удвоенной силой.

– Твой гараж снова сгорел.

– Знаю.

Странно, он не выглядит расстроенным этим фактом. Это место ведь имело для него немалое значение.

– Ты мог пострадать.

Он поглаживает мое плечо в успокаивающем жесте.

– Нет, не мог. – Я в изумлении хмурю брови. Люк касается моей щеки другой рукой. Я борюсь с желанием прильнуть к его ладони и закрыть глаза, но у нас тут вообще-то серьезный разговор. Хватит таять, как мороженое в сорокоградусную жару. – Ведь я сам его устроил.

– Хорошо.

Хорошо? Что? Что он только что сказал?

– То есть, как? Зачем?

– Скажем так, Калебу придется ответить за все, что он натворил. Он будет сидеть за два поджога и распространение наркотиков, так что мы, вероятно, его уже не увидим. И хоть я считаю это наказание все равно не достаточным для такого ублюдка, потому что предпочел бы убить его собственными руками, его ситуация с членом немного компенсирует это. К тому же, если бы я убил его, то в тюрьме оказался бы я, а не он. А это означает жизнь без тебя.

Он пожертвовал своим гаражом, чтобы подставить Калеба, и чтобы ему дали больший срок, избавив меня от необходимости ворошить эту историю и давать показания. Поверить не могу, что все это на самом деле происходит. Я имею в виду, кто поджигает свое имущество ради девушки?

– Тебе не обязательно было… Боже, Люк, ты ведь любил это место.

– Тебя я люблю больше. Я ведь говорил, что ты важнее всего и всех.

Его слова пронизывают меня до костей. Я облизываю пересохшие губы, и тут же Лукас заостряет на этом внимание. В его глазах вспыхивает знакомый огонек.

– Так, все, ладно, я пошла. – Эви протискивается между нами и входной дверью, развеивая этот момент. – Разыщу Джереми и узнаю все по-человечески. Из ваших разговоров напополам с поцелуями нифига не понятно. Пока.

И дверь за ней закрывается.

Брови Лукаса ползут вверх.

– Она действительно только что отправилась удовлетворять свое любопытство вместо того, чтобы продолжать умиляться нами? Да как она посмела? – шутит он. Я смеюсь, беря его за руку и утаскивая на диван, который только что любезно освободила моя подруга. Я точно знаю, что она с удовольствием наблюдала за разыгравшейся перед ней картиной, но хоть и поздно, но совесть взяла верх над Эви, и она решила оставить нас наедине. Готова поспорить на что угодно, этот шаг ей дался чрезвычайно тяжело.

Лукас усаживает меня к себе на колени и зарывается пальцами одной руки мне в волосы, а дыханием обдает мою шею, отчего по телу бегут мурашки. Я почти перестала беспокоиться насчет пожара, хоть считаю, что он не должен был так поступать. Но тогда, чтобы избавиться от Калеба, мне пришлось бы дать показания. Он спас меня от этого дерьма, и я благодарна ему. Он даже не представляет, насколько. Я собираюсь сказать ему об этом. Как раз после того, как поцелую его еще раз.

Мы не можем насытиться друг другом. Я уже оседлала его и ощущаю твердую выпуклость между своих ног, пока мы страстно целуемся на диване, как внезапно в мой мозг врывается одна его фраза. Я отрываюсь от его губ.

– Подожди. Насчет члена…

– Мой член очень скучал по тебе, детка, – и снова притягивает мой рот к своему, тяжело дыша.

– Да нет же, Люк, – бормочу я в его губы, – я про ситуацию с членом. Ты сказал так. Что за ситуацию ты имел в виду?

– Ах, это. – Он атакует мою шею нежными и горячими прикосновениями и сжимает попку одной рукой. – Не так уж важно. Спроси Криса, если хочешь.

– Криса? В смысле моего отца? О, черт, – стону я, когда его другая ладонь скользит под мою футболку и задевает сосок. – Не могу привыкнуть к тому, что ты называешь его Крисом.

Лукас лишь усмехается, после чего затыкает мне рот жарким поцелуем, давая тем самым понять, что он не настроен больше разговаривать.

– Кстати, где он? – прерывается он, чтобы спросить.

– Кто, папа? – Клянусь мои мозги расплавились и мне требуется прилагать усилия, чтобы не терять нить разговора. Чертовски сложно. Лукас усмехается, глядя на то, как я хватаю ртом воздух, пытаясь собрать мысли в кучу.

– Да, папа, Помпончик. Не думаю, что он продолжит меня одобрять, когда увидит, что я с тобой делаю на диване его гостиной.

– Он вернется только вечером, – смеюсь я. – Но если боишься, можем поехать и протестировать мою новую кровать.

Игривая улыбка расцветает на его красивом мужественном лице. В глазах сверкает мой любимый озорной блеск, ширинка натянута до предела, а я умираю от желания очутиться в его объятиях, и проверить на себе, так ли сильно он скучал, как я чувствую.

Лукас опрокидывает меня спиной на диван и нависает сверху.

Конечно, мы остаемся.

Эпилог

Три месяца спустя


– Молли, давай! Я в тебя верю! – орет моя подруга, сложив пальцы в трубочку. Я делаю глубокий вдох и ныряю под воду. Мы просто обязаны выиграть этот дурацкий спор.

Если команда девочек продержится под водой в сумме дольше, чем парни, нам будет позволено отпереть тайную комнату оргий и переделать ее на свое усмотрение. Мы все довольно часто стали зависать вместе в этом доме. Точнее мы с Лукасом практически живем здесь, а Эви с Джереми иногда остаются с ночевкой, так что огромная гардеробная нам с Эви будет очень кстати. Тем более что большинство моих вещей все еще остается в папином доме. Святая святых вместо призраков бывших подружек? Все же очевидно.

Или мы могли бы оборудовать там маленькую уютную фотостудию для Мелиссы. Она как раз находится в поиске помещения в Малибу. Кстати, уже дважды я участвовала в ее съемках и даже вошла во вкус. Может, стоит рассмотреть этот вид деятельности в качестве хобби, приносящего хороший доход. А почему бы и нет? Социолог по будням и фотомодель по выходным.

У Люка же нет проблем с выбором, чем заниматься. Он стал серьезнее относиться к работе на фирме. Ему даже стало нравиться. У него много талантов, но что касается цифр, тут ему нет равных. И это место в компании он заслуживает, потому что умен и профессионален, а не по причастности к семье Холдеров, как он думал раньше. Только поэтому он недолюбливал эту работу, но теперь все изменилось. Он действительно незаменим в «Холдер Реалти». А когда я сказала, что в костюмах он дико горяч, он стал иногда надевать их. Но только для меня. Я без ума от него.

Они с Джереми стали общаться как в старые времена. Это значит много. За последние месяцы уже стало традицией проводить выходные все вместе в этом доме. Иногда к нам присоединяются Генри и Пейдж, и Лукас уверен, что не долог тот час, когда они тоже сойдутся. Чаще всего мы отпускаем Дороти по ее делам или вовлекаем в наши посиделки. Эви с Джереми даже переоформили старый кабинет в уютное самобытное гнездышко, когда им надоело тратить позднее время на дорогу.

Мы вдохнули вторую жизнь в этом дом, вот только одна единственная всегда запертая дверь портит нам картину. Нам необходимо выиграть. Хватит уже шарахаться каждый раз, глядя на эту дверь. Как будто там живет монстр. Или Джер и Люк просто издеваются над нами, и там не происходило ничего настолько грязного.

Если мы выиграем, все же пригласим священника, на всякий случай.

Если же проиграем, то каждая должна согласиться на любую идею своего парня, какой бы безумной она ни была. А зная их обоих, по-любому, будет что-то из ряда вон выходящее. И обязательно пошлое.

Не в силах больше сдерживаться, я выныриваю. По красноречивому выражению лица моей подруги я сразу все понимаю.

Черт. Мы продули.

Лукас с разбегу прыгает в бассейн, и оказывается рядом со мной с широченной самодовольной улыбкой.

– Как ты, детка? – веселится он.

– Мы проиграли битву. Впереди целая война. Мы откроем эту дверь рано или поздно, вытравим всех призраков и превратим ее в жилое помещение. Понял?

Запрокинув голову назад, он хохочет.

– Конечно, мы ее откроем. Когда этим двум – он указывает на надутую Эви, сидящую на шезлонге, и на Джереми, присевшего на корточки рядом с ней, – понадобится комната для гостей.

– Они и в кабинете неплохо устроились, – ворчу я, все еще ощущая горечь поражения.

– Пока он не стал детской для наших детишек, да, – кивает он, заставляя мои внутренности перевернуться. Я подвела свою команду минуту назад? Пустяки! Я уже забыла об этом. – Но потом им придется сделать все возможное, чтобы комната «оргий», как вы ее называете, превратилась в комнату «любви». Ну, если они все еще захотят проводить уикенды с нашей большой шумной семьей.