— Пожить? Я достаточно пожила с тобой во время весенних каникул, и посмотри к чему это меня привело, — бормочет она себе под нос, когда её рюмка с долькой лайма и солонкой приземляются перед ней. Она оставляет руки лежать на столе рядом с шотом, дожидаясь, когда я получу свой, прежде чем взяться за него.

Она следит за тем, как бармен толкает ко мне Ред Булл и затем наполняет рюмку, нависающую над стаканом.

— К нам сегодня пожаловал Подрывник Джагер! — кричит он посетителям бара, опуская шот в стакан.

Я слышу голоса вокруг, скандирующие:

— Пей, пей, пей!

Рассмеявшись, оглядываю всех, кто смотрит на меня, и поднимаю стакан. Делаю глубокий вдох и потом подношу его ко рту, выпивая до самой последней капли в рекордное время.

Тут же чувствую тепло, скользнувшее вниз по горлу, которое согревает грудь и живот. Фишка Джагер Бомб в том, что он ударяет по вам быстро и сильно. В отличие от многого другого алкоголя, из-за которого вы чувствуете себя подавленным и утопаете в жалости к себе, когда напиваетесь, этот напиток приносит вам счастье. Как будто миллион эндорфинов вторглись в ваш разум, отчего вы становитесь чересчур радостным и кайфуете от жизни. По крайней, на меня он так и действует.

Замечаю, как Рейвен подносит руку ко рту. Она неторопливо, соблазнительно скользит языком по ней, порождая пульсацию в моём члене, а во рту — сухость от нужды попробовать каждый дюйм её аппетитного тела.

Подхватив солонку, она вытряхивает её себе на руку и затем неспешно поднимает её ко рту, слизывая соль, прежде чем взять рюмку и опустошить шот. Я хватаю дольку лайма, зажимаю её между зубами и улыбаюсь, поигрывая бровями и не отводя от неё взгляда.

Она качает головой со слабой улыбкой, сложившейся на губах. Стукнув рюмкой, подаётся вперёд, приближает ко мне рот и впивается зубами в лайм, отнимая его у меня и посасывая.

— Блядь... Злючка, — едва слышно произношу я, когда она сжимает лайм, убирая изо рта, и опускает его в пустую рюмку.

Я выкапываю бумажник из заднего кармана и вытаскиваю из него двадцатку, шлёпая ей по стойке бара. Спустившись со стула, заглядываю в её глаза.

— Я ухожу из этого бара. И даю тебе возможность пойти со мной. Или же, как только я уйду, ты можешь вернуться к себе на виллу. Что выберешь, Злючка? Ты готова пожить полной жизнью, пусть и всего на несколько часов? Или будешь играть без риска?

От неё ответа не следует. Вместо этого, она смотрит на меня, удивленно моргая, а я тем временем вижу, как вращаются в её голове колёсики. Она обдумывает варианты, как всегда, снова и снова анализируя каждую деталь.

— Это не сложное решение. Перестань думать, действуй. — Я отнимаю от неё руку и начинаю отступать, двигаясь прямиком к выходу. Схватившись за дверную ручку, я поворачиваю её и выныриваю в ночной воздух. Он тёплый и приветствует меня ароматом всё непрекращающегося дождя, который теперь замедлился до лёгкой измороси. Напоминая крошечные пальцы, щекочущие мою горящую жаром кожу. Я закатываю рукава и запускаю пальцы во влажные волосы.

Отказавшись от надежды, что Рейвен выйдет за дверь и будет со мной, я опускаю руки по швам, запихивая их в карманы. Уже было собираюсь отправиться на виллу, когда слышу звук вновь открывшейся двери бара, а за ним голос Рейвен, зовущий меня.

— Линк, подожди!

Из меня вырывается воздух, когда я опускаю плечи со вздохом облегчения. У нас всего несколько часов, но я собираюсь выжать из них всё, что возможно.

Чувствую, как её руки оказываются на моей спине, а щека прижимается к рубашке.

— Может, ты и запретный... но, чёрт меня подери, если я не хочу пожить с тобой дико и без ограничений, даже если только одну ночь. Давай просто надеяться, что она не укусит меня потом за зад, — произносит она весело.

Повернувшись к ней лицом, я беру её руки в свои, ослепляя Рейвен своей сердце останавливающей, трусики срывающей усмешкой, и говорю:

— Поверь мне, Злючка, единственным, кто укусит тебя за зад, буду я, — поднеся её руки ко рту, я нежно задеваю зубами костяшки пальцев, отчего её руки трясутся в моих ладонях, а глаза расширяются под фонарями, освещающими бар. — Мы оба знаем, что не можем быть вместе. Но ещё я знаю, что не в силах игнорировать своё желание быть с тобой. Только об этом и думаю. Со мной всё было нормально последние несколько месяцев, потому что тебя не было. Но с твоего возвращения, всё, что я чувствовал до твоего отъезда, умножилось в миллионы раз. Если ты хоть на мгновение попытаешься солгать мне и ответишь, будто не чувствуешь того же, скажу тебе сразу — я знаю, что ты это чувствуешь.

Её глаза становятся ещё шире, когда мои слова поражают Рейвен, вынуждая её ноги слегка затрястись. Я отпускаю руки и обнимаю её за талию, прочно ставя на ноги.

— Ты и так нахальный, но Боже, только что твой уровень высокомерия повысился на миллион. Откуда такая уверенность в моих чувствах? Ты вроде не был экстрасенсом.

Ох уж этот, чёрт возьми, дерзкий ротик. Едва заметная улыбка растягивает моё лицо, а с уст срывается низкий хриплый смешок.

— Я знаю, потому что ты сама мне сказала. Ты не помнишь, но в ту ночь, когда ты уснула на диване, я отнёс тебя в постель, уложил, и, накрыв одеялом, наклонился поцеловать на ночь — в лоб, разумеется, я бы ни за что не поцеловал тебя в губы, пока ты без сознания. Мне бы хотелось чувствовать, как твои идеальные губы отвечают взаимностью, — говорю я, поднимая руку к её подбородку и неспешно поглаживая большим пальцем нижнюю губу, прослеживая от уголка к уголку. — И когда я уже собрался уходить, ты схватила меня за руку и сказала: «почему любить так больно?»

Тихий судорожный вздох соскальзывает с её губ, глаза поспешно впиваются в землю у наших ног.

— Поверить не могу, что так сказала. Линк... Не знаю, что ответить, — признаётся она, неторопливо качая головой и осторожно возвращая ко мне свои великолепные изумрудные глаза.

— Тебе и не нужно. Я рассказал тебе об этом только потому, что хотел, чтобы ты знала — кажется, я тоже в тебя влюбляюсь. Жутко не вовремя, и я понимаю, мы дальше сегодняшней ночи зайти не можем... но я хочу насладиться ещё одной ночью с тобой, прежде чем каждый из нас вернётся обратно проживать свою жизнь. Ещё одна ночь для безрассудства и реальной, настоящей жизни, Злючка... ведь как только я отпущу тебя завтра утром, часть меня уйдёт вместе с тобой. Ты завладела моим сердцем, Рейвен. Каждой его частичкой.

Её глаза стекленеют, заволакиваемые слезами. Последнее, чего я хочу — это чтобы она плакала. Вот наш один единственный шанс быть друг с другом. Мне хочется насладиться каждым мгновением, не позволяя нам ни на мгновение остановиться перед неизбежным.

Вот и всё. Нам остаётся только ухватиться за этот момент и держаться за него обеими руками, лелея те несколько часов, которые мы можем быть вместе.

Потребность ощутить её губы на своих и тело подо мной почти невыносимо. Но не здесь. Тут слишком людно. Хотя и к себе мне пока возвращаться не хочется. Я сказал её, что мы проживём эту ночь на полную катушку, так и поступим.

— Ты тоже мной завладел, Линк. Понятия не имею, как это случилось. В независимости от моих упорных попыток сопротивляться, ты как-то всё равно украл моё сердце той ночь, и всем надеждам и молитвам не по силам исправить уже сделанное. Жизнь такая остойная. — Она опускает подбородок у груди, судорожно выдыхая. — Продолжаю думать: что если бы мы обрели друг друга до того, как у наших родителей появилась возможность встретиться? Но жизнь слишком коротка, чтобы растрачивать её на «что если», так что, как ты и сказал, у нас есть только сегодня.

Она возвращает ко мне глаза, сверкающие от волнения, заметного мне. Я дам ей ночь, воспоминания о которой она будет хранить вечность.

— Иди за мной, — говорю ей, хватая за руку и ведя к небольшой сувенирной лавке, в которую мы заходили вчера.

— Куда мы? — спрашивает она, лаская мои уши сексуальным смехом.

Я продолжаю тянуть её за собой.

— Жить под луной, звёздами, и распивать вино, малышка. Мы в винной стране, поэтому можно этим и воспользоваться.

В сувенирном магазине можно приобрести самые лучшие вина. Куплю ей бутылку, которую мы будем передавать друг другу, лёжа в окружении стен винограда, из которого была сделана эта бутылка вина.



Глава 12.

Со своими пьяными, не твёрдыми руками, я бесполезен, когда дело доходит до откупоривания бутылок вина. Я усвоил этот урок несколько минут назад, когда сидел рядом с Рейвен между виноградными рядами, силясь открыть бутылку, которую мы оба теперь пьём. К счастью для нас, Рейвен не слишком напилась, потому и смогла продержать штопор достаточно долго, чтобы просверлить пробку и откупорить бутылку вина, изготовленную из лучших виноградников.

— В моей жизни ещё никогда не было столько вина, — она смеётся, делая очередной глоток из бутылки. — Вчера у нас была дегустация. Никогда бы не подумала, что опьянею от таких мелких глоточков, но прежде чем успела понять, что произошло, уже хихикала как школьница и такое ощущение, будто раскачивалась с каждым шагом. Мама отвела меня обратно на виллу вместе с Тессой, где заставила нас обеих выпить по две кружки кофе, а потом уложила вздремнуть. Боялась, что мы будем пьяны на репетиционном ужине. Сказать, что она была ужасно обрадована видеть меня трезвой, когда мы приехали вечером на ужин, это ничего не сказать. Хотя у меня и было лёгкое похмелье. Вот только не от вина, а от твоих губ.

Я издаю низкий смешок и забираю бутылку вина у неё из рук, положив её рядом. Она опускает локти на мой пиджак, который я расстелил, чтобы она могла на нём отдохнуть. Я неторопливо провожу рукой вверх по её бедру, которое теперь полностью обнажённо для меня, благодаря тому, что тонкая ткань платья подружки невесты задралась на её согнутых ногах.

Рейвен резко выдыхает воздух, в то время как мои пальцы путешествуют по её бедру в мрачной, залитой лунным светом ночи. На ощупь она прекрасна, и судя по улыбке, украшающей её губы, кажется, можно с уверенностью сказать, что ей нравится чувствовать мои руки на своём теле.