— Что вы к ней пристали?! — подбоченилась Ксения. — Никто из вас лучше не смотрелся! Даже ты, Верка. Что смогла сделать? Пас давали. Так ты даже блок обвести не могла толком. Так что умолкли все! Лучше бы помогли Корольковой подтянуться. Позанимались бы с ней.

— Вот и занимайся, — кивнула Верка с издевкой. — Не ее это дело — по площадке бегать, да у сетки прыгать. Пусть лучше в лаборатории своей запрется, да отравится каким-нибудь химикатом.

— А вот и позанимаюсь, — отрезала Ксения. — Она вам еще покажет, как надо играть, правда, Ир? — перевела на меня вопрошающий взгляд. Но я и слова не могла произнести от шока и удивления. К тому же, это было так редко, когда меня называли моим именем, без приставок и насмешек. — Что молчишь? — допытывалась Ксения, похлопав ресницами.

— Ага, — я нервно кивнула и облизнула губы.

— Пошли в зал! — скомандовала девушка. Я, как овца, которую ведут на убой, поплелась вон из раздевалки. — Викторович обалдеет, увидев тебя на дополнительной тренировке, — тихо хохотнула Ксю, когда мы уже шли по коридору в направлении зала. — А завтра, если будет хорошая погода, мяч возьму, да к тебе домой загляну. Адрес главное напиши.

— Ага, — опять кинула я, все еще не веря услышанному.

Дополнительное время прошло гораздо эффективнее предыдущих нескольких месяцев обучения волейболу. Ксю терпеливо показывала правильные стойки при приемах как сверху, так и снизу. Закатывала глаза, когда мои корявые пальцы не желали аккуратно обхватывать мяч, а втыкались в него. Отпускала пошленькие шуточки по поводу моего зада и ног, но без зла, за что я была на нее не в обиде. Заставляла делать странные передвижения по залу: то елочкой, то приставным, то спиной. Я послушно выполняла задания, и вскоре Ксения объявила, великодушно махнув на выход:

— На сегодня хватит. Я убедилась, что ты не потеряна для спорта. Главное — стараться, а стальным поменьше на тебя орать. Слушай, а что с ногой-то? Я поздно заметила, что ты прихрамываешь…

— Да, — неопределенно мотнула головой. — Упала… Немного побаливает.

— И ты терпишь все это время? — изумилась Ксения. — Чокнутая! А вдруг вывих? Или, не дай бог, связки порваны или нога сломана?!

— Нет, только слегка побаливает. Терпимо, — принялась оправдываться я. — Лед приложу, и все пройдет.

— Будем надеяться, — резюмировала Ксю. — Ладно, потопали. Домой уже охота.

***

Выходили мы тоже вдвоем. Ксения подождала, и впервые за три года я шла из школы не одна. О подруге даже не мечтала, и сейчас боялась сглазить, вдруг очередная шутка, и Ксения сейчас рассмеется, мол, что, поверила? Вот дура!.. Но девушка шагала рядом, болтала, словно мы с ней подруги, и сейчас как обычно идем вместе. Я плохо понимала суть разговора, потому что в основном это было о парнях, шмотках, косметике… Но чтобы не выглядеть невеждой, коротко кивала и иногда бросала в ответ односложную реплику.

На улице столкнулись с парнями из команды. Они, как оказалось, не очень спешили разойтись. Игнат с приятелями на скейтах уже гоняли по территории школы. У нас для этих развлечений была оборудована классная площадка, и поэтому я чуть не упала, засмотревшись, какие трюки выполняли пацаны.

— Э-э-э, — одернула Ксения. — Ты что? — как и я уставилась на ребят.

— Тоже так хочу, — тихо обронила я, намекая на катание на скейте.

— Ну, мать, этому обучить не могу. Я только в волейбол играю, но знаю ребят, которые могли бы тебе дать пару уроков. Если правда хочешь.

— Очень! — теперь уже рьяно кивнула.

— Хорошо, — повела плечом Ксения, и мы пошли дальше.

Уже на следующий день в школе девушка села рядом, хотя до сего момента я по обычаю была одна.

— Привет, ботан, — кинула она и легко плюхнулась на соседний стул.

— Привет, — выдавила я затравленно, чуть подвинув свои вещи и глядя с недоверием, как Ксю принялась доставать из рюкзака книгу, тетрадь и ручку.

Не я одна была в шоке — надо сказать, весь класс оторопел, когда увидел подобное! Но звонок на урок и голос учителя: «Доброе утро, класс!» — заставил отвести от нас взгляды.

А следом отворилась дверь, и на пороге застыл незнакомый парень. Очень высокий и мощный, точно шкаф. Какой-то мутант, но довольно интересный на вид.

— А-а-а, — протянула классный руководитель. — А вот и Леонид Спартаковский. Новый ученик нашего класса, — не теряя ни секунды, объявила Галина Игоревна. — Прошу любить и жаловать.

— Можно ни то, ни другое, — ровно пожал плечами парень. — Лишь бы мир был во всем мире. — С равнодушием окинув взглядом класс, прошел и сел за парту прямо передо мной и Ксенией.

Полетели смешки, свист, шепот. Мы с Ксю лишь переглянулись: вот и чудак в нашем классе.

— Вы моим глазам милее, — как бы мимоходом объявил нам и принялся готовиться к уроку. — Выживать должны самые красивые и лучшие! Вы красивы, я умен!

Обескураживающе…

Леонид? Спартаковский?.. Хм, не надо говорить, что у парня тотчас появилась кликуха «Спартак».

***

Ксю не обманула, и уже через неделю притащила меня на уличную площадку, где катались на скейтах. Познакомила с двумя парнями, которые были на год постарше, но очень общительными и веселыми. Они сразу же взяли шефство надо мной и с усердием принялись обучать навыкам катания. Спасибо, не ржали над моей корявостью. Чуть подначивали, и только.

В остальном я была жутко благодарна Ксю, за что позволяла списывать домашку и помогала с контрольными и самостоятельными.

Дружба! Да, видимо, именно такие отношения и назывались дружбой!

Немногим позже Ксения как-то призналась с грустью в голосе:

— Дружба — стервоза еще та! Изменчива, непостоянна, ветрена, лжива, когда шагает без взаимного уважения. А бывает искренней и доверительной, вот только достается тем, кто умеет держать нос по ветру. Тем, кто не боится нести груз ответственности за себя и других. Кто замечает щепку в своем глазу и умеет игнорировать бревна в чужих. Мне всегда хотелось быть рядом с человеком, который стойко выносит удары судьбы и продолжает шагать в своем направлении, наплевав на других. Кто умеет прощать и избегает обижать. Так что не думай, что я просто так за тебя заступилась…

Я мало поняла запутанную речь, но она запомнилась своей глубиной.

С тех пор с тихой надеждой гордо называла себя подругой Ксении.

Уже к концу учебного года тренер по волейболу, довольный собой, резюмировал, что не ошибся на мой счет, и теперь я стала не просто одним из игроков, а важным членом команды, на которого он мог бы положиться. И за это я тоже не преминула поблагодарить свою подругу. Ксения была на седьмом небе от счастья:

— Я же говорила! Раз плюнуть! Ты еще порхать будешь, как птичка, Линяева удавится от зависти!

М-да, сплетни ходили, что Верка и Ксения дружили, но поссорились, и теперь были если не кровными врагами, то точно противниками. А после нашего с Ксю сближения яд красотки стал изощренней, но мы не обращали на нее внимания, и девушка быстро успокоилась. Ну или, по крайней мере, перестала открыто с нами враждовать.

Но злиться продолжала: Линяева не ожидала, что смогу справиться с руками и ногами. Хотя, возможно, больше на общее настроение повлияло то, что ее бросил Игнат. После разрыва девушка несколько дней даже прогуливала школу, а когда явилась, все догадались, что она провела это время в слезах, хоть и пыталась казаться спокойной.

Меня не волновала ее судьба, мальчишки, разборки, вечеринки. Отныне меня грела мысль, что я не просто серость — помимо учебы и в других сферах смогу добиться пусть незначительного, но успеха!

***

Когда нас награждали в конце учебного года, с гордостью шла между рядов к заветным грамотам в руках классного руководителя, которая распиналась о моих заслугах, но когда возвращалась обратно, из всего зала лишь один взгляд пригвоздил к месту. Игната!

Парень пронзал недружелюбием. Было так неуютно под этим колючим взглядом, что даже запнулась. Словно я — его главный соперник, и сейчас обходила по всем статьям. А еще прочитала угрозу и брошенный вызов, ведь Селиверстов тоже получил много грамот и дипломов: по учебе и спорту, за личные достижения и за активное участие в жизни школы. С ним могла сравниться по значимости и успеваемости только я… Ия посмела это сделать!

Черт! Нужно срочно обрастать шипами, как и советовал директор. Иначе не дотяну до выпускного класса.

— Подруга, — шикнула Ксю, только я села на место. — Лучше не смотри на него так.

— На кого и как? — уточнила робко.

— На Селиверстова, — отчеканила тихо Ксения. — Он раздавит тебя, и я не смогу помочь.

— Да я и не смотрю…

— Вот и не смотри, — с нажимом повторила подруга. — Катька Ленская тебе глаза выколет. Они вроде встречаются!

— Вот пусть и встречаются, — мотнула я головой. — Мне сейчас о разработках думать надо, да и в спортклуб скоро.

Правда, когда все ребята торопились прочь из актового зала, директор уже у выхода нагнал и попросил зайти к нему в кабинет.

Я особо не волновалась, ведь знала, что нигде не косячила. Шла из-за интереса, и только.

В кабинете было довольно уютно — минимум мебели и максимум папок и документов.

Лунообразный стол, несколько стульев, на один из которых я и присела в ожидании разговора с директором.

Виталий Семенович не торопился переходить к главному, а когда раздался стук, сердце пропустило удар. И не зря.

С разрешения директора дверь отворилась, и на пороге застыл Игнат. Если меня и заметил, то даже глазом не моргнул:

— Вызывали? — поправил рюкзак на плече.

— Да, проходи, садись, Селиверстов, — кивнул Виталий Семенович, и теперь с улыбкой посмотрел на меня:

— Ирина, ты в этом году заняла на олимпиаде по химии второе место.